О лит. нормах в русской поэзии. Буквы е и ё
II. Примеры отклонений от современных литературных норм в русской поэзии
Буква «ё», всегда требующая ударения, появилась в русском алфавите в период реформирования русской азбуки, и долгое время игнорировалась поэтами.
В церковнославянском языке нет буквы «ё», например, вместо моё, там произносится мое, вместо твоё — «твое». Православная церковь не признаёт букву «ё» для чтения молитв и других религиозных текстов.
В русской поэзии употребление буквы «ё» тоже стало не сразу правилом и с отклонениями, связанными с применением е вместо ё долгое время примирялись.
Приведём примеры.
II.1.1 Вознес до небес
В «Эпистоле о стихотворстве» (1747) Сумарокова находим изящное поэтическое выражение «вознес до небес», ставшее устойчивым фразеологизмом «вознести или превознести до небес», вошедшим в русскую литературу (127). У Сумарокова записано так:
Он мнит, что он, слепив стишок, себя вознЕс
Предивной хитростью до самых о небес.
[36]
В соответствии с современной литературной нормой вместо «вознес до небес» мы должны были бы произносить с буквой ё, а не е: вознёс до небес.
Первоисточник этого перефразированного крылатого выражения находится в Ветхом Завете Библии (Псалтирь, Псалом 56, стих12):
«Будь превознесен выше небес, Боже, и над всею землею да будет слава Твоя!» (128)
II.1.2 Старая орфография в именах существительных и производных от них прилагательных
Ломоносов в «Оде. на взятие Хотина» (1739) вместо «полёт» пишет «полет», рифмуя это слово с «нет»:
Но чтоб орлов сдержать полЕт,
Таких препон на свете нет.
Также и Батюшков в стихотворении «Мои пенаты» (1811-1812) писал «полет», рифмуя его с «сует»:
Фортуна, прочь с дарами
Блистательных сует!
Спокойными очами
Смотрю на твой полЕт.
И у Жуковского в балладе «Певец в стане русских воинов» (1812) читаем вместо «с полёта — «с полета», что рифмуется поэтом со словом «совета»:
Хвала, наш Нестор-Бенигсон!
И вождь и муж совета,
Блюдет врагов не дремля он,
Как змей орел с полЕта.
И самобытный представитель русской классической и романтической поэзии, публицист, член-корреспондент Петербургской Академии Наук (1857) Фёдор Тютчев (1803-1873) (129), тяготевший к славянофилам (41), в стихотворении «Весеннее приветствие стихотворцам» (1821) произносил полетом, а не полётом:
[37]
Как полным, пламенным расцветом,
Омытые Авроры светом,
Блистают розы и горят-
И Зефир — радостным полЕтом
Их разливает аромат…
А в стихотворении «Я помню время золотое. » (1836) он пишет мимолетом вместо мимолётом:
И ветер тихий мимолЕтом
Твоей одеждою играл
И с диких яблонь цвет за цветом
На плечи юные свевал.
В стихотворении «К***» (1833) поэт рифмует прилагательные приветной с искрометной:
Уста с улыбкою приветной,
Румянец девственных ланит
И взор твой светлый, искромЕтный —
Все к наслаждению манит…
Не знаю, как во времена Тютчева, но современная орфографическая норма требует написания и произношения второго прилагательного с «ё», а не «е», т.е. искромётный, а не искрометный (130,131).
В оде Державина «Видение Мурзы» (1783) вместо слёз читаем слез:
Иной вменял мне в преступленье,
Что я посланницей с небес
Тебя быть мыслил в восхищенье
И лил в восторге токи слЕз.
Соответствующую устаревшую орфографию в прилагательных слезных и слезной находим в «Эпистоле о стихотворстве» (1747) Сумарокова и в «Оде на рабство» (1783) Капниста:
Не будет дня, чтоб я, не зря очей любезных,
Не источал из глаз своих потоков слЕзных.
«Эпистоле о стихотворстве»
Унылый, томный звук пролью
От струн, рекой омытых слЕзной;
Отчизны моея любезной
Порабощенье воспою.
«Ода на рабство»
В балладе Жуковского «Певец в стане русских воинов» (1812)
читаем селы вместо соответствующего современной норме произношения сёла:
Они лишь к лесу — ожил лес,
Деревья сыплют стрелы;
Они лишь к мосту — мост исчез;
Лишь к селам — пышут сЕлы.
Пушкин в поэме «Кавказский пленник» (1820-1821) пишет сел вместо сёл:
И меткость неизбежных стрел,
И пепел разоренных сЕл.
Часть I. Первая строфа.
Также и выдающийся русский поэт Михаил Лермонтов (1814-1841) имевший по линии предков по отцу польские и немецкие родовые корни (132) писал сел в стихотворении «Предсказание» (1830):
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнёт бродить среди печальных сЕл.
У русского поэта с польскими корнями по линии матери (урождённой Закревской) Николая Некрасова (1821-1878) (133), в стихотворении «Огородник» (1846) читаем селАм, вместо сёлам:
По торговым селам, по большим городам
Я недаром живал, огородник лихой,
Раскрасавиц девиц насмотрелся я там,
А такой не видал, да и нету другой.
Здесь в слове селам ещё и ударение поставлено на окончание, а не на первый слог, что является также отклонением от литературной нормы, о чём мы ещё будем говорить в последующих разделах.
[39]
Некрасов «ввёл в русскую поэзию богатство народного языка и фольклора, широко используя в своих произведениях, так называемые, «прозаизмы» и речевые обороты простого народа» (134). И здесь мы видим один из примеров такого просторечия.
Из баллады «Певец в стане русских воинов» (1812) Жуковского
приведём ещё следующие примеры:
Орлов отважностью орЕл;
И мчит грозу ударов
Сквозь дым и огнь, по грудам тел,
В среду врагов Кайсаров.
.
Она на бранных знаменАх,
Она в пылу сраженья;
И в шуме стана и в мечтах
Веселых сновиденья.
.
Подымем чашу. Богу сил!
О братья, на колена!
Он искони благословил
Славянские знамЕна.
В поэме Пушкина «Кавказский пленник» (1820-1821) обратим внимание ещё на следующие строки:
Гнездо разбойничьих племЕн.
Воспомнил юноша свой плен.
Там же, третья строфа.
В стихотворении «Обвал» (1829) Пушкин рифмует «присмирев-рев», в то время как современная норма существительного от глагола реветь — рёв:
Вдруг, истощась и присмирев,
О Терек, ты прервал свой рЕв.
В балладе-сказке Пушкина «Жених» (1825) читаем:
[40]
Наташа стала, как была,
Опять румяна, весела,
Опять пошла с сестрАми
Сидеть за воротами.
В данном примере заметим, кроме замены буквы «ё», которая здесь требуется современной литературной нормой, на «е», ещё и смещение ударения на конец слова: сестрАми, а не сёстрами.
Такое произношение было нормой в то время, а ныне является устаревшим вариантам, как и формы сЕстры, сестрАм, сестрАх, вышедшими из православного, церковнославянского языка, вошедшими в древнерусский язык (135,136), а затем преобразившимися в современные формы: сёстры, сёстрам, сёстрах.
В поэме «Медный всадник» (1833), названной Пушкиным «Петербургской повестью», читаем:
Стояли стогны, озерАми,
И в них широкими рекАми
Вливались улицы.
Здесь устаревшее церковно-славянское слово стогны означает широкие улицы, площади.
Замечаем, что вместо озЁрами, Пушкин пишет озерАми, смещая и ударение в этом слове, в отличие от требуемого современной литературной нормой. Также отклонение в ударении здесь и в слове реками, требующее его постановки на первый слог.
Примеры отклонений от современных литературных норм в ударениях будут рассмотрены более подробно в разделе отклонений от орфоэпических норм.
В стихотворении Пушкина «Гроб Анакреона» (1815-1825) находим отступление от современной литературной нормы в слове плющем»-, произносимом поэтом в соответствии со старой нормой с буквой «-е» и ударением на первый слог, вместо современной нормы — плющём:
[41]
Вот и музы и хариты
В гроб любимца увели;
ПлЮщем, розами увиты,
Игры вслед за ним пошли.
У Баратынского в стихотворении «Последняя смерть» (1827) читаем вместо водомёты водомЕты:
Сначала мир явил мне дивный сад;
Везде искусств, обилия приметы;
Близ веси весь и подле града град,
Везде дворцы, театры, водомЕты.
В стихотворении Тютчева «Смотри, как запад разгорелся. » (1839) вместо чешуёй (тв. п. от чешуя) читаем чешуей:
Смотри, как запад разгорелся
Вечерним заревом лучей,
Восток померкнувший оделся
Холодной, сизой чешуЕй!
Символист Иннокентий Анненский (1855-1909) (41,137,138), известный также как драматург, переводчик, критик и исследователь литературы и языка, в стихотворении «Песни с декорацией» использует выражение «сон-дрёма», но пишет его не с буквой «ё», а с «е», причём ставя ударение на последний слог:
Не один ты приходи,
Сон-дремУ с собой веди.
Также известный символист Серебряного века, философ, переводчик, драматург и литературный критик, доктор филологических наук Вячеслав ИвАнов (1866-1949) (41,139) в Венке сонетов (1909) писал дремА, а не дрЁма, т.е. с орфографическим и орфоэпическим отклонениями от современной нормы:
Нетленных слав окрест, — одна тюрьма
Была двоим усталых вежд дремА.
Сонет 7.
И спит народ и стража у креста,
И пьян дремОй предсмертной пригвождённый.
Сонет 9.
[42]
В то же время основатель эгофутуризма Игорь Северянин, который писал свой псевдоним через дефис — «Игорь-Северянин», а настоящая фамилия его была Лотарёв) (1887-1941) (140) , в стихотворении «Сонет» (1909) использовал эту лексему с ударением на первый слог, но тоже с буквой «е», а не «ё»:
Мы познакомились с ней в опере,- в то время,
Когда Филина пела полонез.
И я с тех пор — в очарованья дрЕме,
С тех пор она — в рядах моих принцесс.
Хотя такой вариант написания и рекомендовали орфографические словари, выпущенные в XX веке под редакцией Ожегова (130,131), и существительное дремота, и глагол дремать, тоже пишутся с буквой «е», а не «ё», всё-таки современный русский орфографический словарь Института русского языка им. В. В. Виноградова Российской академии наук. уже даёт единственно правильный вариант – дрёма, т.е. с буквой «ё» и , соответственно, с ударением на неё (141), а написание и произношение этого слова с буквой «е» считается устаревшим, не соответствует современным литературным нормам.
II.1.3 Старая орфография с буквой «е» в именах прилагательных и причастиях
В «Оде на рабство» (1783) Капниста обратим внимание на следующие строки:
Приемлю лиру, мной забвенну,
Отру лежащу пыль на ней;
Простерши руку, отягчЕнну
Железных бременем цепей…
[43]
В отличие от современной нормы полного прилагательного отягчённую (130,131), поэт использовал усечённое прилагательное отгягченну с буквой «е», а не «ё».
Полную форму – отягченный, но также с буквой «е», а не «ё», которую требует современная норма, мы находим в стихотворении Кюхельбекера «К друзьям на Рейне» (1820 или 1821):
Вам сей кубок, отягчЕнный
Влагой чистой и златой;
Пью за наш союз священный,
Пью за русский край родной!
Устаревшее произношение многих прилагательных с буквой «е», а не «ё», часто встречается в поэзии XVIII и XIX вв.
Вот несколько примеров с прилагательным уединенный, отличающиеся от современной нормы – уединённый:
С ним могут в час уединЕнный
Делить и скуку и труды!
Блажен и тот, кому царевны.
Державин.«Видение Мурзы» (1783)
Прости, и сладость мира,
И отчий край, и круг друзей,
И труд уединЕнный,
И всё. я там, где стук мечей,
Где ужасы военны.
Жуковский. «Певец в стане русских воинов» (1812)
Вдали, в стране, людьми забвенной,
Истлел мой прах непогребЕнный;
Но злобный карла перенес
Меня в сей край уединЕнный.
………………………………………
Руслан, сим гласом оживлЕнный,
Берет в объятия жену,
И тихо с ношей драгоценной
Он оставляет вышину
И сходит в дол уединЕнный.
[44]
Пушкин. «Руслан и Людмила»
Уселись, и возок почтенный,
Скользя, ползет за ворота.
«Простите, мирные места!
Прости, приют уединЕнный!»
Пушкин. «Евгений Онегин» (1823-1831). Глава седьмая, XXXII строфа.
Лампады свет уединЕнный,
Кивот, печально озарЕнный,
Пречистой девы кроткий лик
И крест, любви символ священный.
Пушкин. «Бахчисарайский фонтан» (1821-1823)
У русского поэта Ивана Никитина (1824-1861), автора многих песен, получивших народное признание (142), в стихотворении «Степная дорога» (1853) рифмуются утомленный-уединенный, но так, что их можно прочесть и в соответствии с современной литературной нормой, то есть не с буквой «е», а с буквой «ё» (возможно, поэт так именно и читал своё стихотворение):
Брось посох, путник утомленный/утомлённый,
Тебе ненадобно двора:
Здесь твой ночлег уединенный/уединённый,
Здесь отдохнёшь ты до утра.
У Баратынского в стихотворении «Последняя смерть» (1827) читаем
воспламененный вместо воспламенённый:
Но иногда, мечтой воспламенЕнный,
Он видит свет, другим не откровенный.
[45]
Далее, приведём примеры с прилагательным надежный, отличавшимся по произношению от современного надёжный:
И Багговут, среди громов,
Средь копий безмятежный!
И Дохтуров, гроза врагов,
К победе вождь надЕжный!
Жуковский. «Певец в стане русских воинов» (1812)
Питомец муз надЕжный,
О Аристиппов внук!
Ты любишь песни нежны
И рюмок звон и стук!
Батюшков. «Мои пенаты» (1811-1812)
По аналогии с рифмой надежный-безмятежный, отмеченной во фрагменте из баллады Жуковского, также и Пушкин в поэме «Кавказский пленник» (1820-1821) рифмовал безнадежный с мятежный:
Казалось, пленник безнадЕжный
К унылой жизни привыкал.
Тоску неволи, жар мятежный
В душе глубоко он скрывал.
Вместе с тем, Пушкин использовал и соответствующее современной норме произношение (6,130,131):
Ах, если мученик любви
Страдает страстью безнадёжно,
Хоть грустно жить, друзья мои,
Однако жить еще возможно.
«Руслан и Людмила» (1817-1820). Песнь первая.
Однако, произношене с буквой «е» ещё долго после Пушкина допускались другими поэтами.
Так, Брюсов в Сатирической поэме «Замкнутые» (1900-1901) продолжал использовать устаревшее звучание слова безнадежно с буквой «е»:
[46]
А с двух сторон распростиралось море,
Безлюдно, беспощадно, безнадЕжно.
На пристани не раз, глаза с тоской прилежной
В узоры волн колеблемых вперив,
Следил я, как вставал торжественный прилив.
Северянин в стихотворении «Элементарная соната» (1911) рифмует «безнадежно-нежно»:
Мне кажется, гораздо лучше надеяться, хоть безнадЕжно,
Чем мертвому, в немом безгрёзьи, покоиться бесстрастно-нежно…
Подобно отмеченным прилагательным, отличающимся произношением от современных литературных норм, можно привести многочисленные примеры и с другими.
В стихотворениях Батюшкова выделим следующие фрагменты:
Там воин некогда, Одена храбрый внук,
В боях приморских поседелый,
Готовил сына в брань и стрел пернатых пук,
Броню заветну, меч тяжЕлый
Он юноше вручил израненной рукой.
«На развалинах замка в Швеции» (1814)
Из мест, где Мантуа красуется лугами
И Минций в камышах недвижимый стоит,
От милых лар своих отторженный пиит,
В чертоги Августа судьбой перенесЕннОЙ,
Жалел о вас, ручьи отчизны незабвенной.
.
Наш Пиндар чувствовал сей пламень потаЕнный,
Сей огнь зиждительный, дар бога драгоценный.
.
Я вижу мысленно, как отрок вдохновенной
Стоит в безмолвии над бездной разъярЕнной.
.
Певец сибирского пизарра вдохновенный.
Так, свыше нежною душею одарЕнный.
[47]
«Послание И.М. Муравьёву-Апостолу» (1814-1815)
Рифмы в двух последних фрагментах относятся к книжному слову вдохновенный, означающему 1) «объятый, проникнутый вдохновением» и 2) «выражающий вдохновение» (25), а слово вдохновение, в свою очередь — книжнославянское образование от глагола вдохнуть (143).
Если заменить книжное славянское слово вдохновенный на синонимичное вдохновлённый, соответствующее норме современного русского языка,то с ним рифмовались бы и разъярённый, и одарённый, но такие правки вносить нельзя.
У слов вдохновенный и вдохновлённый есть семантическая разница: вдохновенный может употребляться во втором значении, указанным в словаре Ушакова (25), а вдохновлённый только в первом, поскольку требует дополнения, отвечающего на вопросы «кем? чем?» или «на что?» (144).
В раннем стихотворении Лермонтова «Поэт» (1828) находим также рифмы к слову вдохновенный — священный и восхищенный, вместо требуемого современной нормой восхищённый:
Когда Рафаэль вдохновенный
Пречистой девы лик священный
Живою кистью окончал,
Своим искусством восхищЕнный
Он пред картиною упал!
Рассмотрим фрагменты из поэзии Пушкина с другими прилагательными, отклоняющимися по произношению от современных норм. Прежде всего, вновь обратимся к поэме «Руслан и Людмила» (1817-1820).
Другой — Фарлаф, крикун надменный,
В пирах никем не побеждЕнный,
Но воин скромный средь мечей.
……………………………………………
К ногам красавицы надменной
Принес я меч окровавлЕнный,
Кораллы, злато и жемчуг;
Пред нею, страстью упоенный,
Безмолвным роем окружЕнный
Ее завистливых подруг.
…………………………………………..
В кустах, среди костей забвенных,
В громаде тлеющих кольчуг,
Мечей и шлемов раздроблЕнных.
«Руслан и Людмила»
К последнему фрагменту добавим ещё пример из стихотворения предшественника русского символизма (145) Алексея Толстого (1817-1875) (146) «Слеза дрожит в твоём ревнивом взоре. » (1858):
И любим мы любовью раздроблЕнной
И тихий шёпот вербы над ручьём,
И милой девы взор, на нас склонЕнный,
И звездный блеск, и все красы вселенной,
И ничего мы вместе не сольём.
В Словаре Резниченко (7) цитата из этого стихотворения приведена не полностью. В ней были опущены две последние строки. В результате, не обратив внимание на рифму со словом вселенной, автор словаря представила, что у Толстого в этом фрагменте были написаны слова раздроблённой и склонённой в соответствии с современной литературной нормой.
Продолжим далее выписки примеров из поэмы Пушкина «Руслан и Людмила»:
Колдун, колдуньей ободрЕнный,
Развеселясь, решился вновь
Нести к ногам девицы пленной
Усы, покорность и любовь.
…………………………………..
Нежданным счастьем упоЕнный,
Наш витязь падает к ногам
Подруги верной, незабвенной».
……………………………………
Раскинув невод по волнам,
Рыбак, на весла наклонЕнный,
Плывет к лесистым берегам,
К порогу хижины смиренной.
В предпоследних фрагментах этой и предыдущей выдержки из поэмы Пушкина обратим внимание на прилагательное упоенный, означающее «испытывающий упоение», но ошибочно написанное, судя по рифме с незабвенной, с буквы е, а не ё, как следовало бы написать в соответствии с современной нормой. С этим словом нужно различать причастие упоенный, пишущееся с буквой е и означающее «напоенный допьяна» (6).
В последнем фрагменте к слову смиренный поясним, что есть два разных слова: прилагательное смиренный в значениях «лишённый гордости, покорный, кроткий» и причастие смирённый от глагола смирить, т.е. «сделать покорным, послушным; усмирить» (6,147). В данном случае у Пушкина правильно, т.е. в соответствии с современной литературной нормой, применено именно прилагательное смиренной.
Что касается причастия наклоненный, рифмующееся с прилагательным смиренный, то здесь нужно отметить отклонение от современной литературной нормы, требующей применения буквы «ё»: наклонённый (7).
Уместно привести ещё пример из стихотворения поэта Серебряного века, создателя школы акмеизма Николая Гумилёва (1886-1921) (148) «Персидская миниатюра» (1919):
И ни во сне, ни наяву
Невиданные туберозы,
и сладким вечером в траву
Уже наклОненные лозы.
Заметим, что Гумилёв не только заменил букву «ё» на «е» в прилагательном наклонённые, но и поставил в нём ударение на «о», отклоняющееся от литературных норм, устаревшей, использованной Пушкиным, и современной.
Продолжим далее примеры из «Евгения Онегина» Пушки на:
[50]
Или над Летой усыплЕнный
Поэт, бесчувствием блаженный.
…………………………………….
Но, шумом бала утомлЕнный,
И утро в полночь обратя,
Спокойно спит в тени блаженной
Забав и роскоши дитя.
…………………………………….
Вот порох струйкой сероватой
На полок сыплется. Зубчатый,
Надежно ввинченный кремень
Взведен еще. За ближний пень
Становится Гильо смущЕнный.
Плащи бросают два врага.
Зарецкий тридцать два шага
ОТМЕРЯЛ с точностью отменной.
В последней строке вместо отмерил у Пушкина написано отмерял, с ударением на «е», а не на «я». В некоторых публикациях эта ошибка с точки зрения современной нормы исправляется редактором.
В «Евгении Онегине» ещё читаем:
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринуждЕнно.
Также произношение находим и у Баратынского в стихотворении «Признание» (1823, 1832):
Уж ты жила неверной тенью в ней;
Уже к тебе взывал я редко, принуждЕнно,
И пламень мой, слабея постепенно,
Собою сам погас в душе моей.
Современные нормы: непринуждённо и принуждённо (6).
Далее обратимся к несколько иным по структуре прилагательным, в которых также отмечается отклонение от современной орфографии, связанное с употреблением буквы «е» вместо «ё».
[51]
В стихотворении Батюшкова «Мои пенаты», отметим ещё следующие строки:
Он громок, быстр и сИлен,
Как Суна средь степей,
И нежен, тих, умИлен,
Как вешний соловей.
Современные литературные нормы: силён и умилён.
И у Николая Языкова (1803-1846), русского поэта эпохи романтизма, одного из ярких представителей поэзии «золотого века», называвшегося «поэтом радости и хмеля», а также «поэтом разгула и свободы» (149), в стихотворении «Водопад» (1828 или 1830) читаем:
Тщетно! бурную стремнину
Он не сИлен оттолкнуть;
Далеко его в пучину
Бросит каменная круть!
В стихотворении Пушкина «Истина» (1816) читаем:
Но кто-то, смертных благодетель
(И чуть ли не старик СилЕн),
Их важной глупости свидетель,
Водой и криком утомлЕн.
Силен — герой греческой мифологии, сатир (74).
Рифма «СилЕн-утомлЕн» указывает на отклонение от современной нормы в произношении слова утомлён.
Бродский в стихотворении «На прения с самим…» (1960-е) пишет:
[52]
Но это только ты.
Твое лицо
для спорящей четы
само
Не зеркала вина,
что скрИвлен рот:
ты Лотова жена
и сам же Лот.
В стихотворении Тютчева «В душном воздуха молчанье» (1830-е гг.) встречаем разговорную, устаревшую форму прилагательного шелковые, отличающуюся от литературной нормы шёлковые:
Сквозь ресницы шелковЫе
Проступили две слезы.
Иль то капли дождевые
Зачинающей грозы.
У Некрасова в стихотворении «Орина, мать солдатская» (1863), написанного с ярко выраженным народным говором, читаем с другим ударением в этом слове, но и в этом случае с буквой «е», а не «ё»:
На избёнку эти брёвнышки
Он один таскал сосновые.
И вилися у Иванушки
Русы кудри, как шелкОвые.
Карамзин, несмотря на введение с его благословения буквы «ё», сам не всегда употреблял её в своих стихотворениях.
Рассмотрим примеры из его стихотворения «Опытная Соломонова мудрость» (1796):
[53]
Любил я пышность в летах зрелых,
Богатством, роскошью блистал;
Но вместо счастья, дней весЕлых,
Заботы, скуку обретал.
.
В каких странах благословенных
Сияет вечно солнца луч
И где не видим бурных туч,
Огнями молний воспалЕнных?
Веселый вместо весёлый находим и у Жуковского в балладе «Певец в стане русских воинов» (1812):
Хвала, наш Остерман-герой,
В час битвы ратник смелый!
И Тормасов, летящий в бой,
Как юноша весЕлый!
И у Пушкина в поэме «Руслан и Людмила» (1817-1820) веселой рифмуется со смелой:
С надеждой, верою весЕлой
Иди на всё, не унывай;
Вперед! мечом и грудью смелой
Свой путь на полночь пробивай.
Песнь первая.
Ещё и в более раннем стихотворении «К Делии» (1815-1816) Пушкин писал веселый, вместо весёлый, рифмуя там веселый с Филомелой:
Журчит с унылой Филомелой,
Готов приют любви весЕлый.
[54]
В стихотворении «Вывескам» (1913) Владимир Маяковский (1893-1930), выдающийся советский и русский поэт с украинской родословной по матери – Павленко Олександры Алексеевны и бабушки по отцу – Данилевской Евфросинии Иосифовне (150), двоюродной сестры известного русского и также украинского поэта и писателя Григория Данилевского (1829-1890) (150,151), прилагательное золоченой, написал с «е», а не «ё», поставив ударение на вторую «о», т.е. не так как требует современная норма — золочёной (7):
Читайте железные книги!
Под флейту золОченой буквы
полезут копченые сиги
и золотокудрые брюквы.
Северянин постоянно произносил прилагательное утонченный так, как будто оно означало что-то сделанное более тонким, а не происходящее от существительного утончённость, введённого в русский язык Карамзиным, причём с ударением на «о»:
Для утОнченной женщины ночь всегда новобрачная.
Упоенье любовное Вам судьбой предназначено.
Северянин. «Кензели» (1911)
Если малый собрат мне утОнченно льстит,
Затаенно его презираю.
Но несноснее группа вторая:
Наносящих, по тупости, много обид.
«Поэза о людях» (1915).
Со мною нет тебя! Жива ль
Еще ты, нежная? Мне жаль
Тебя, утОнченный ребенок,
Чей профиль так печально-тонок
«Колокола собора чувств» (1920-1921)
Ничего! — ни от вас, лепестки белых яблонек детства,
Ни от вас, кружевные гондолы утОнченных чувств.
[55]
Я растратил свой дар — мне вручённое Богом наследство, —
Обнищал, приутих и душою расхищенной пуст.
«Серебряная соната» (1925)
Константин Бальмонт (1867-1942) (фамилия поэта, как и его отца, произносилась на французский манер БалмОнт, с ударением на «-о», а прадед его отца носил фамилию-прозвище Баламут) (152,153), один из виднейших представителей русской поэзии Серебряного века и лидеров символистов, в стихотворении «Великое ничто» (1900) писал так же:
А дивная утОнченность тонов,
Дробящихся в различии согласном,
Проникновенье в таинство основ,
Лазурь в лазури, красное на красном!
А вот Александр Блок (1880-1921), один из величайших русских (немецкого по отцу происхождения) (154,155), поэтов-символистов или, вернее, младосимволистов (41), т.е. представлявший в поэзии символистов нового направления, в стихотворении «Мы встречались с тобой на закате. » (1902) писал и произносил слово утончённость в соответствии с Карамзиным и с современной нормой:
Мы встречались с тобой на закате.
Ты веслом рассекала залив.
Я любил твое белое платье,
Утончённость мечты разлюбив.
Наум Коржавин (1925-2018), известный русский поэт еврейского происхождения (156), эмигрировавший в США в начале 70-х годов прошлого века, в стихотворении «Меня, как видно, Бог не звал. » (1944) так же, как Северянин и Бальмонт, произносил утонченный, а не утончённый:
[56]
Меня, как видно, Бог не звал
И вкусом не снабдил утОнченным.
Я с детства полюбил овал,
За то, что он такой законченный.
Этими строками Коржавин откликнулся на ставшее широко известным двустишие Павла Когана (1918-1942), замечательного русского поэта также еврейского происхождения (157), из его стихотворения «Гроза» (1936):
Я с детства не любил овал!
Я с детства угол рисовал!
Обращая внимание на отмеченные примеры различного произношения прилагательных утонченный и утончённый, приведу в заключение их рассмотрения ещё и свой ироничный отклик на стихи Коржавина (158):
Родной язык в стихотворенье
поэты загоняют в рифму
и подчиняют смысл ритму,
в словах меняя ударенье.
Родившись Манделем, Коржавин
прославился поэтом русским
с утОнченным он не был вкусом
и с утончённым, как Державин.
Он спорил с Коганом и Бродским,
любил не угол, а овал,
и из страны родной удрал,
презрев порядок идиотский.
Такой же русский, как и Пушкин,
и Лермонтов, и Евтушенко,
среди знакомых просто Эмка,
держал он ушки на макушке. (159)
[57]
Марина Цветаева (1892-1941) (160) в стихотворении «Каждый стих — дитя любви. » (1918) использовала прилагательное незаконнорожденный с неправильным произношением (6) из разговорной речи, т.е. с ударением на «о» и с «е», а не «ё» в конце слова, т.е. не так, как требуют современная орфоэпическая и орфографическая нормы (6,7,161):
Каждый стих — дитя любви,
Нищий НЕЗАКОННОРОЖДЕННЫЙ.
Первенец — у колеи
На поклон ветрам — положенный.
Цветаева — выдающаяся русская, с польско-немецкими корнями по матери — Марии Мейн (160), поэтесса, сама себя считала поэтом, понимая это звание и призвание в более высоком или утончённом значении слова, чем поэтесса: «Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!», — писала она в стихотворении «Знаю, умру на заре. (1920).
Как и Пушкин в своё время, она не чуралась неправильной разговорной речи, используя её в своих произведениях.
Русский и советский поэт, «крупнейший мастер литературного перевода» (41) Михаил Лозинский (1886-1955), имевший по родословной отца не то немецкие, не то скандинавские корни (его бабушка носила фамилию Маттисон), (162) в переводе «Божественной комедии» Данте Алигьери, за который он получил Сталинскую премию (1946), написал прилагательное изобретённый не с буквой «ё», а с буквой «е», к тому же сместив требуемое нормой ударение в этом слове:
Ты хочешь знать, давно ль я, волей бога,
Вступил в высокий сад, где в должный миг
Тебе открылась горняя дорога,
Надолго ль он в глазах моих возник,
И настоящую причину гнева,
И мною изобрЕтенный язык.
Песнь двадцать шестая.
[58]
Иосиф Бродский (1940-1996) — знаменитый русский и американский поэт, эссеист и драматург, родившийся в еврейской семье (41,163), самый молодой лауреат нобелевской премии по литературе (1987), в стихотворении отступал от литературной нормы в стихотворении «Вполголоса — конечно, не во весь. » (1966) в прилагательном приглушённый, произнося его не с буквы «ё», а с «е» и при этом смещая ударение с этой буквы на букву «у» (7):
Вполголоса — конечно, не во весь —
прощаюсь навсегда с твоим порогом.
Не шелохнется град, не встрепенется весь
от голоса приглУшенного.
С Богом!
II.1.4 Старая орфография в окончаниях глаголов с буквой «е» вместо «ё»
Сумароков в «Эпистоле о стихотворстве» (1747) писал:
Однако тщетно все, когда искусства нет
Хотя творец, трудясь, струями пот прольЕт.
Уже выдающийся русский поэт-лирик с немецкими корнями в родословной Афанасий Фет (1820-1892), член-корреспондент Петербургской АН (1886), продолжатель романтических традиций (41), оказавший большое влияние на становление русского символизма (164), в стихотворении «Звезда сияла на востоке» (1887) рифмовал «прольёт- шедрот», т.е. с произношением «ё»:
И предо мной, в степи безвестной,
Взошла звезда твоих щедрот:
Она свой луч в красе небесной
На поздний вечер мой прольЁт.
В «Эпистоле о стихотворстве» Сумарокова ещё находим глагол клянет, отличающийся от современного произношения клянёт:
Или он, воздохнув, часы свои клянЕт,
В которые в глазах его Ирисы нет.
[59]
Соответствующее современной норме произношения глагола клянёт находим в сатирическом цикле наследия Козьмы Пруткова (165), в стихотворении «Желание быть испанцем» (1854):
За двумя решётками
Пусть меня клянёт.
Пусть шевелит чётками,
Старика зовёт.
Ломоносов в оде «Богиня, дщерь божеств, науки основавших…» (1761), рифмовал глагол процветет с существительным университет:
И славной слух, когда твой университет
О имени твоем под солнцем процветЕт…
Этот же глагол в таком же звучании, отличающемся от современной литературной нормы процветёт, находим и в «Оде на рабство» (1783) Капниста в рифме свет-процветет:
Тогда — о лестно упованье!—
Прервется в тех краях стенанье,
Где в первый раз узрел я свет.
Там, вместо воплей и стенаний,
Раздастся шум рукоплесканий
И с счастьем вольность процветЕт.
Николев в «Оде1. Из псалма 1» (1795) писал:
Блажен тот муж, кто нечестивых
Отринул пагубный совет;
Кто от седалища кичливых
Как от напасти прочь идЕт.
И также идет вместо идёт, так как буква ё ещё не употреблялась, писал Карамзин в стихотворении «Опытная Соломонова мудрость» (1796):
[60]
Минута — и прекрасной нет!
Вздохнув, любовник прочь идЕт.
Подобное произношение с буквой «е» передавалось и другим родственным по корню глаголам, таким как грядёт, найдёт и нейдёт:
Тебе возможно все, ни в чем препоны нет:
Но стой, Росс! опочий — се новый век грядЕт!
Жуковский. «Мир» (1800)
О новый день, когда твой свет
Исчезнет за холмами,
Сколь многих взор наш не найдЕт
Меж нашими рядами.
Его же. «Певец в стане русских воинов» (1812)
Расселись, начали Квартет;
Он все-таки на лад нейдЕт.
Крылов «Квартет» (1811)
Державин в оде «Фелица» (1782) тоже писал идет, но с ударением не на «е», а на «и»:
Слух Идет о твоих поступках,
Что ты нимало не горда;
Любезна и в делах и в шутках,
Приятна в дружбе и тверда.
Также и у Пушкина в стихотворении «Тень Фонвизина» (1815):
Мертвец в России очутился,
Он ищет новости какой,
Но свет ни в чем не пременился.
Всё Идет той же чередой.
[61]
В стихотворении Пушкина «Гроб Анакреона» (1815) читаем крадет вместо современного крадёт (7):
Старец пляшет в хороводе,
Жажду просит утолить.
Вкруг любовника седого
Девы скачут и поют;
Он у времени скупого
КрАдет несколько минут.
Подобные отклонения в произношении глагола «крадет» вместо «крадёт» связаны не только с архаичным употреблением буквы «е» вместо «ё», но и с устаревшим ударением. Архаизмы — отдельная тема, которую ещё будем рассматривать, но поскольку пример с глаголом крадет затронут, приведём в продолжение и другие примеры с использованием форм от глагола крадет:
Теперь нам пора возвращаться к началу.
Заметив, что стали ребята смелей,
«Эй, воры идут! — закричал я Фингалу. —
УкрАдут, укрАдут! Ну, прячь поскорей!»
Некрасов. «Крестьянские дети» (1861)
Ночная мгла несет свои обманы,
Встает луна, как грешная сирена,
Бегут белесоватые туманы,
И из пещеры крАдется гиена.
Гумилёв. «Гиена» (1907)
Подожди, погаснет скучный день,
В мире будет тихо, как во храме,
Люцифер прокрАдется, как тень,
С тихими вечерними тенями.
«Пещера сна» (1906).
Позднее Николай Клюев (1884-1937) , основатель новокрестьянского направления в русской поэзии XX века (41,166), в стихотворении «Письмо художнику Анатолию Яру» (1932) привёл слово прокрадётся уже в соответствии с современной литературной нормой (7):
[62]
Теперь бы у матерой печи
Послушать как бубнят поленья
Про баснословные селенья,
Куда в алмазнорудый бор
Не прокрадётся волк-топор
Пожрать ветвистого оленя.
У Сергея Есенина (1895-1925), одного из основателей литературного направления имажинизм, а также деревенского, новокрестьянского направления в русской поэзии XX века (167), в стихотворении «В хате» (1914) глагол крадется даётся также в устаревшей форме, с так называемым «диалектным ударением» (1). В этом стихотворении, как и во многих других, поэт сознательно пользовался диалектным языком или просторечными формами русского языка:
Мать с ухватами не сладится,
Нагибается низкО;
Старый кот к махотке крАдется
На парное молоко.
Поэтому здесь использованы и глагол крадется и наречие низко с отклонениями в ударениях.
Произношения крАдет, крАдут и укрАдут вместо современных норм крадЁт, крадУт, украдУт имеют основание в церковнославянском языке.
Приведём целиком 16-ю строфу из стихотворения «Речь о пролитом молоке» (1963) Бродского:
Как холостяк я грущу о браке.
Не жду, разумеется, чуда в раке.
В семье есть ямы и буераки.
Но супруги — единственный тип владельцев
того, что они создают в усладе.
Им не требуется «Не укрАди».
Иначе все пойдем Христа ради.
Поберегите своих младенцев!
[63]
Здесь ударение в выражении из библейской Заповеди Нового Завета правильное, соответствующее церковнославянскому языку, но не современной норме в повелительном наклонении: «не украдИ» (25).
Русская поэтесса татарского происхождения по отцу Белла (настоящее имя Изабелла) Ахмадулина (1937-2010) (179) в стихотворении «Клянусь» (1968) отклоняется от современной литературной нормы в произношении слова крАла, используя встречающееся в обыденной речи ударение и ставя его не на первый, а на последний слог:
Присутствием твоим: кралА, несла,
брала себе тебя и воровала,
забыв, что ты — чужое, ты — нельзя,
ты — Богово, тебя у Бога мало.
Ещё одно диалектное, областное слово в стихотворении Бродского, — буераки. Это слово тюркского происхождения и означает «небольшой овраг, размытую ложбину» (25). В Словаре Даля оно характеризуется как южный диалект и означает «сухой овраг» (119).
В стихотворении «Мир» (1800) Жуковский рифмует хребет с кладет:
Вздымая медленно пернатый свой хребет;
Ужасный Марс свой меч убийственный кладЕт.
Востоков в стихотворении «Осень» (1801) рифмует поэт с живет, а не с живёт:
Изящного жрецы священны,
Художник, музыкант, поэт!
О, будьте мной благословенны!
В вас дух богов живЕт.
В стихотворении Батюшкова «К Жуковскому» (1812) есть такие строки:
[64]
Навек исчезла сила
И доблесть прежних лет.
Увы! мой друг, и Лила
Меня не узнаЕт.
Рифма «лет-узнает» указывает, что слово «узнаЕт» произносится поэтом с буквой «е», а не «ё», то есть с отклонением от современной литературной нормы (6).
У Пушкина находим ещё пример с глаголом протек, которому соответствует современная норма — протёк:
Восторгов краткий день протЕк —
И скрылась от меня навек
Богиня тихих песнопений.
«Руслан и Людмила». Эпилог.
В сонете «Поэту» (1830) Пушкин употребляет слово плюет,вместо плюёт, причём делает ударение на первый слог — плЮет:
Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плЮет на алтарь, где твой огонь горит.
Гумилёв в поэме «Мик. Африканская поэма» (1914) написал рассек вместо рассёк:
Упал — и грудь его рассек
С усмешкой старый человек.
[65]
II.1.5 Другие примеры устаревшей орфографии и произношения с применением буквы «е» вместо «ё» в глагольных формах
Брюсов в стихотворении «Возвращение» (1900) писал запечатлен вместо запечатлён:
Мои прозренья были дики,
Мой каждый день запечатлЕн;
Крылато-радостные лики
Глядели с довременных стен.
В стихотворении «Городская осень» (1911) Северянин написал и произнёс внедрен вместо внедрён, причём с ударением на первый слог, что также не соответствует норме (7) :
Как элегантна осень в городе,
Где в ратуше дух моды внЕдрен!
Куда вы только ни посмотрите —
Везде на клумбах рододЕндрон.
Правда, если пренебречь заданным ритмом стихотворения, считая его деструктивным (169), и прочесть не рододЕндрон, как требует норма ударения для названия этого цветка-декоративного кустарника (170), а рододендрОн, то можно срифмовать и с внедрён, но отступление от орфоэпической нормы в этом случае будет уже в слове рододендрон. Вряд ли Северянин читал так.
В оде «Фелица» (1782) Державин писал:
На бархатном диване лЕжа,
Младой девицы чувства нежа.
В стихотворении «Громобой» (1810-1811) Жуковский рифмует стен-пробужден:
[66]
Лишь, отторгаяся от стен,
Катятся камни с шумом,
И гул, на время пробуждЕн,
Шумит в лесу угрюмом.
Современная норма — пробуждён.
Обратим внимание, что Хомяков в стихотворении «Ночь» (1854) соответствующее прилагательное пробуждённый писал уже с буквой ё, рифмуя с существительным иконой:
Ты вставай во мраке, спящий брат!
Пусть зажжётся дух твой пробуждённый
Так, как звёзды на небе горят,
Как горит лампада пред иконой.
В стихотворении Тютчева «Успокоение» (1830) читаем:
А уж давно, звучнее и полней,
Пернатых песнь по роще раздалася
И радуга концом дуги своей
в зелёные вершины уперлАся.
Пушкин в Сказке о царе Солтане (1831) написал:
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперсЯ,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.
Хомяков допускал то же отступление от литературной нормы в своём стихотворении «России» (1839):
[67]
«Красны степей твоих уборы,
И горы в небо уперлИсь,
И как моря твои озёры. »
Не верь, не слушай, не гордись!
Нормы: упёрлась, упёрся и упёрлись (7).
В поэме Пушкина «Руслан и Людмила» читаем:
Из темной хаты выбегает
Младая дева; стройный стан,
Власы, небрежно распущЕнны,
Улыбка, тихий взор очей,
И грудь, и плечи обнаженны,
Всё мило, всё пленяет в ней.
Песнь пятая.
Современной литературной орфоэпической нормой является краткое причастие распущены, которое пишется с одним «н», причём ударение в нём должно падать на второй слог: распУщены (6). Эта форма соответствует первому варианту толкования причастия распущенные, образованного от глагола распустить, имеющего следующие краткие формы: распущен, распущена, распущено (25).
Вместе с тем, имеются ещё два смысловых значения того же причастия с краткими формами, требующими и двойного «н»: распущен, распущенна, распущенно. Эти варианты относятся к случаям, когда речь идёт, во-первых, о недисциплинированности, своеволии, непослушании, как например, в выражении «распущенные дети» и, во-вторых, если подразумевается безнравственность или развратность, как в выражении «распущенные нравы» (25).
Словарь Ушакова даёт и другую форму этого причастия: распущённый (25).
Имея в виду этот вариант, можно предположить, что указанный отрывок из поэмы «Руслан и Людмила» нужно читать с буквами «ё», а не «е». То есть не так, как указано в изданиях сочинений Пушкина (171).
Если придерживаться чтения, предлагаемого изданием с буквой «е», а не «ё», то мы должны были бы указать на орфографическую ошибку использования двойной буквы «н» в кратком причастии распущенны, относящемся к волосам в том смысле, что они не причёсаны, например, не заплетены в косу.
[68]
Такое написание было бы правильным, если бы распущенны означало непослушны, но в данном случае такой смысл стилистически неприменим, так как он не сочетается в выражении «небрежно распущенны». Поэтому, по нашему мнению, стихи Пушкина в данном случае нужно прочесть с буквой «ё», а не «е», то есть так:
Из темной хаты выбегает
Младая дева; стройный стан,
Власы, небрежно распущЁнны,
Улыбка, тихий взор очей,
И грудь, и плечи обнажЁнны,
Всё мило, всё пленяет в ней.
Итак, нужно различать применение указанного причастия в выражениях, например, «распущЁнные или распУщенные волосы», или в другом смысле: «распущенный человек», то есть недисциплинированный, «распущенные нравы» и т. д., в которых допускается только один вариант ударения, а именно на букву «у», а не «е» и не используется буква «ё».
В стихотворении «Девушке» (1911) Гумилёва читаем:
Мне не нравится томность
Ваших скрЕщенных рук,
И спокойная скромность,
И стыдливый испуг.
Здесь отступление от литературной нормы в страдательном причастии прошедшего времени от глагола скрестить. Вместо скрещенных нужно произносить и писать скрещённых (7,130,131).
Вместе с тем, посмотрим ещё и на фрагмент из песни «Жду снега» выдающейся русской и советской поэтессы Новеллы Матвеевой (1934-2016), лауреата Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства (2002) (172) , которая допустила отклонение от современной орфоэпической нормы в деепричастии срещены:
[69]
Долги дни короткие. Ветви в небе скрЕщены,
Чёрные и чёткие, точно в небе трещины.
Деепричастие скрещены правильно пишется с буквой «е», но произносить его следует с ударением на последний слог: скрещенЫ (7,130,131).
Русский поэт, переводчик, художник-пейзажист, художественный и литературный критик Максимилиан Волошин (1877-1932) (настоящая фамилия Кириенко-Волошин), имевший и нерусские корни по матери, носившей от рождения фамилию Глазер, (173) в стихотворении «Города в пустыне» из цикла «Киммерийская весна» (1916) написал:
Озёр агатовых колдующие очи.
Сапфирами увлАжненные ночи.
Сухие русла, камни и полынь.
Современная литературная норма: увлажнённый (7,130,131).
Здесь, замечаем не только замену буквы «-ё» на «-е», но и смещение ударения, что, однако, соответствовало старой норме (7).
Кстати, если бы поэт использовал здесь устаревший синоним увлаженные (25), то ударение на а соответствовало бы орфоэпической норме.
Так, например, Фет в стихотворении «Роза» (1864) использовал именно глагол увлажить:
Вижу, вижу! счастья сила
Яркий свиток твой раскрыла
И увлажила росой.
В поэме-сказке Цветаевой «Царь-Девица» (1920) обратим внимание на такие строки:
Встречных птиц считай,
Звезды в лоб ЩЕЛКАЙ,—
Не очнешься— и уж царство-нам-Китай!
Цветаева следовала старой норме произношения, а современная норма — щёлкай (7).
[70]
В «Поэме Конца» (1924) Цветаева написала:
Совместный и сплОченный
Вздрог. — Наша молочная!
Раздел 10.
Литературная норма: сплочённый.
II.1.6 Примеры устаревшей орфографии с применением буквы «е» вместо «ё» в словах, производных от существительного звезда
Звездами вместо звёздами и звезды вместо звёзды стало на долгие годы, особенно в поэзии XVIII, XIX веков и даже ещё в первые два десятилетия XX века распространённым поэтизмом (174), то есть словом, окрашенным поэтической возвышенностью, когда имелись в виду небесные звёзды, а не просто устарелым произношением, причём связано это было ещё и с особенностями произношения буквы ять, которая писалась в таких словах вместо современных «е» и «ё», угадываемых теперь в старых стихах только по рифме.
Слово звезда в ед.ч. теперь пишется с буквой «е», а во множественном с «ё»: звёзды. Но такая литературная норма утвердилась далеко не сразу.
Приведём примеры:
За чашей светлого вина
Беседуй с умными мужами;
Когда же тихая луна
Явится на небе с звездАми,
Спеши к возлюбленной своей —
Забудь. на время мудрость с ней.
Карамзин, «Опытная Соломонова мудрость»
Какая ночь! Мороз трескучий,
На небе ни единой тучи;
Как шитый полог, синий свод
Пестреет частыми звездАми.
Пушкин .«Какая ночь. » (1827)
Мелькает, вьется первый снег,
ЗвездАми падая на брег.
«Евгений Онегин». Глава четвёртая, XLII строфа.
Одна передо мной, под мирными звездАми,
Ты здесь, царица чувств, властительница дум.
А там придет волна — и грянет между нами.
Я не поду туда: там вечный плеск и шум!
Фет. «Постой! здесь хорошо. » (1847, 1855)
В час полночный, близ потока
Ты взгляни на небеса:
Совершаются далёко
В горнем мире чудеса.
Ночи вечные лампады,
Невидимы в блеске дня,
Стройно ходят там громады
Негасимого огня.
Но впивайся в них очами —
И увидишь, что вдали
За ближайшими звездАми
Тьмами звёзды в ночь ушли.
Вновь вглядись — и тьмы за тьмами
Утомят твой робкий взгляд:
Все звездАми, все огнями
Бездны синие горят.
Хомяков. «Звёзды» (1856)
Здесь звездами поэт произносил, понятно, с буквой е и переносом ударения на а, в соответствии с устаревшим поэтическим употреблением, в отличие от современной нормы — звёздами, а вот слово звёзды в этом стихотворении можно было прочесть и с буквой «ё» и с буквой «е».
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои —
Пускай в душевной глубине
Встают и заходЯт оне
Безмолвно, как звездЫ в ночи, —
Любуйся ими — и молчи.
Тютчев. «Silentium!» (1829)
Ещё у выдающегося русского и советского поэта XX века, родившегося в еврейской семье (175), Бориса Пастернака (1890-1960) читаем:
Я слыхал про старость.
Страшны прорицанья!
Рук к звездАм не вскинет ни один бурун.
Говорят — не веришь. На лугах лица нет,
У прудов нет сердца, бога нет в бору.
«Воробьёвы горы» (1917)
Тенистая полночь стоит у пути,
На шлях навалилась звездАми,
И через дорогу за тын перейти
Нельзя, не топча мирозданья.
«Степь» (1917)
В приведённых фрагментах обратим внимание и на выделенные орфоэпические отклонения в ударениях, которые мы рассмотрим в соответствующем разделе.
Приведём ещё и другие примеры из стихотворений Тютчева:
[73]
Небесный свод, горящий славой звЕздной
Таинственно глядит из глубины, —
И мы плывем, пылающею бездной
Со всех сторон окружены.
«Как океан объемлет шар земной…» (1828-1830)
Она, между двойною бездной,
Лелеет твой всезрящий сон —
И полной славой тверди звЕздной
Ты отовсюду окружён.
«Лебедь» (1830-е годы)
Согласно исследованию творчества Тютчева русским литературоведом Львом Пумпянским (настоящее имя Лейб Меерович Пумпян) (1891 — 1940) (176), в приведённых двух стихотворениях, мы видим пример так называемого, характерного для поэтики Тютчева «дублета» с повторяющимися темами и образами (129,176).
Слово звёзды, часто употреблявшееся в русской поэзии, имело и продолжает иметь ещё и прозаическое значение, связанное не с небесным сводом, а с наградами, но и в этом смысле, хотя уже не в качестве поэтизмов, а прозаизмов, то есть слов, взятых из языка разговорного, они вошли в русскую поэзию с отклонением от современных литературных норм.
Осел всегда останется ослом,
Хотя осыпь его звездАми;
Где должно действовать умом,
Он только хлопает ушами.
Державин. «Вельможа» (1794).
В стихотворении «Балет» Некрасов (1866) он писал:
Мы вошли среди криков и плеска.
Сядем здесь. Я боюсь первых мест,
Что за радость ослепнуть от блеска
Генеральских, сенаторских звЕзд.
[74]
Такое же устаревшее произношение в слове звездами в указанном смысле читаем и у русского поэта с польскими корнями по матери (урождённой Желябужской) (177,178) Алексея Апухтина (1840-1893) в стихотворении «Когда будете, дети, студентами. », написанного в 1860-е годы:
Обошьют вам мундир позументами,
Грудь украсят звездАми и лентами.
Позументы — варваризм, заимствованный из немецкого и французского языков (posament, passamenterie). В настоящее время это слово уже не употребляется, так как стало потерявшим свою объективную реальность историзмом. Позумент – «золотая, серебряная или мишурная (медная, оловянная) тесьма; золототканная лента, повязка, обшивка, оторочка…», — писал Даль, включив это слово в свой «Толковый словарь живого великорусского языка» (1882) (119). С тех пор это устаревшее слово перекочевало во многие словари русского языка, в том числе в современный академический словарь (1999) под редакцией Евгеньевой (179).
Теперь обратим внимание на отклонения от литературных норм в словах, связанных со звёздами, у поэтов XX века.
Произношение звездной, а не звёздной находим и в стихотворении «Ночь» (1901) первого лауреата Нобелевской премии по литературе (1933) среди российских литераторов Ивана Бунина (1870-1953) (180):
И не забыть мне этой ночи звездной,
Когда весь мир любил я для одной!
Пусть я живу мечтою бесполезной,
Туманной и обманчивой мечтой.
Гумилёв писал прилагательное беззвездный также, как и поэты предыдущих веков, через «е», а не «ё»:
[75]
Порою в небе смутном и беззвЕздном
Растет туман… но я смеюсь и жду,
И верю, как всегда, в мою звезду,
Я, конквистАдор в панцире железном.
«Сонет» (1905).
Здесь рифма «беззвездном-железном» показывает отступление от современной нормы: беззвёздном (130,131).
Кроме того, попутно укажем здесь, что поэт допустил ещё и отклонение от нормального ударения в слове «конквистадор», в котором оно должно падать на последний слог, как в испанском языке, от которого происходит это слово, правда ещё без произнесения звука, отражаемого нечитаемой в нём буквой «-в», т.е. как конкистадОр, но о подобных отклонениях в словах иностранного происхождения мы будем ещё вести речь в специальном разделе настоящей работы.
Крик… движенье… и потонет в бездне
Той, что ночи Севера беззвЕздней,
Слишком много увидавший взгляд.
Здесь любовь несет с собой болезни.
Гумилёв. Открытие Америки» (1910)
И Цветаева в поэме «Чародей» (1914) писала:
В своей чешуйке многозвЕздной,
— Закончив резвый пируэт, —
Он улыбается над бездной,
Подняв берет.
.
— «Есть в мире ночь. Она беззвЕздна.
Есть в мире дух, он весь — обман.
Есть мир. Ему названье — бездна
И океан.
Бальмонт тоже рифмовал бездной с многозвездной в четвёртом сонете из цикла «Лермонтов» (1917):
[76]
За то, что он, кто был и горд, и смел,
Блуждая сам над сумрачною бездной,
Нам в детстве в душу Ангела напел, —
Свершим, сейчас же, сто прекрасных дел,
Он нам блеснёт улыбкой многозвездной,
Не покидая вышний свой предел.
В 1918 году в Советской России была упразднена буква ять, отличавшаяся от «е». До этого именно с буквой ять писалось слово звезда и все производные от него: звездный, беззвездный и т.д., а эта буква обычно произносилась также, как «е», а не «ё».
Однако, стихотворение Бальмонта «Лермонтов» было опубликовано в сборнике «Сонеты Солнца, Меда и Луны», вышедшем в издательстве Эфрона в Берлине в 1921 году в старой орфографии, с буквой ять.
Надо сказать, что до сих пор некоторые производные от корня звезд слова мы пишем вовсе не с буквой «ё», а с «е»: звездоносец, зведоносный, звездообразный, звездообразование, звездопад, звездоплавание, звездопоклонник, звездопоклонство, звездочёт, звездчатый. И такое их написание является современной орфографической нормой (130,131).
И у Есенина в поэмах «Октоих» (1917) и «Инония» (1918) находим следующие строки:
Под Маврикийским дубом
Сидит мой рыжий дед,
И светит его шуба
Горохом частых звезд.
«Октоих»
Не хочу восприять спасения
Через муки его и крест:
Я иное постиг учение
Прободающих вечность звезд.
………………………………….
[77]
И в провал, отененный бездною,
Чтобы мир весь слышал тот треск,
Я главу свою власозвЕздную
Просуну, как солнечный блеск.
…………………………………….
Не вбивай руками синими
В пустошь потолок небес:
Не построить шляпками гвоздиными
Сияние далеких звезд.
«Инония».
В поэме «Инония» находим и современное звучание прилагательного звёздные:
Лай колоколов над Русью грозный —
Это плачут стены Кремля.
Ныне на пики звёздные
Вздыбливаю тебя, земля!
У Пастернака в стихотворении «Мельницы», написанном в 1915 г. и подвергнутом авторской правке в 1928 г., читаем звезд вместо звёзд, судя по рифме к слову уезд:
Плакучий Харьковский уезд,
Русалочьи начёсы лени,
И вётел, и плетней, и звезд,
Как сизых свечек, шевеленье.
У выдающейся русской поэтессы XX века Анны Ахматовой (1889-1966), в девичестве — Горенко, считавшей своим предком по материнской линии ордынского хана Ахмата, от имени которого впоследствии она и образовала свой псевдоним (182), в стихотворении «27 января 1944 года» находим беззвездной вместо беззвёздный:
[78]
И в ночи январской, беззвездной,
Сам дивясь небывалой судьбе,
Возвращенный из смертной бездны,
Ленинград салютует себе.
II.1.7 Примеры устаревшей орфографии с применением буквы «ё» вместо «е»
Яркий представитель «гусарской поэзии» Денис Давыдов (1784-1839) из знатного рода Давыдовых, происходившего от мурзы Минчака Косаевича, потомка Чингисхана в XIII колене, приехавшего в Москву в начале XV в. и принявшего крещение с именем Семёна (183), в стихотворении «Бурцову (Призывание на пунш)» (1804) писал:
Нет курильниц, может статься,
Зато трубка с табаком;
Нет картин, да заменятся
Ташкой с царским вензелЁм!
Слово вензель правильно произносится с ударением на первом слоге и склоняется с таким же ударением: вЕнзелем, без перехода к ударению на последний слог с буквой «ё». Во множественном числе ударение в этом слове перемещается на последний слог: вензелЯ, вензелЕй.
Баратынский в поэме «Пиры» (1820) написал заплачён вместо требуемой современной нормы «заплачен» (6):
Друзья мои! я видел свет,
На всё взглянул я верным оком:
Душа полна была сует
И долго плыл я общим током…
Безумству долг мой ЗАПЛАЧЁН,
Мне что-то взоры прояснило;
Но, как премудрый Соломон,
Я не скажу: всё в мире сон!
Не всё мне в мире изменило…
Грибоедов в «Горе от ума» (1822-1824) писал:
Петрушка, вечно ты с обновкой,
С разодранным ЛОКТЁМ. Достань-ка календарь;
Читай не так, как пономарь,
А с чувством, с толком, с расстановкой.
Явление 1. Слова Фамусова.
Произношение слова локтем с буквой «ё» до сих пор можно встретить в обыденной речи, но оно является отступлением от литературной нормы — лОктем.
Жуковский в сказке «Спящая царевна» (1831) писал загорожён вместо требуемого современной нормой загорОжен (7):
Путь наверх загорожён.
«Как же быть? — подумал он. —
Где пробраться во дворец?»
Но решился наконец.
У Пушкина в «Евгении Онегине» читаем:
И сени расширял густые
Огромный, запущЁнный сад,
Приют задумчивых Дриад.
Глава вторая, I строфа.
Конечно, не один Евгений
Смятенье Тани видеть мог;
Но целью взоров и суждений
В то время жирный был пирог
(К несчастию, пересолённый)
Да вот в бутылке засмолённой,
МеждУ жарким и блан-манже,
Цимлянское несут уже.
Глава пятая, XXXII строфа.
[80]
Современная норма: пересОленной (6), а употреблённое Пушкиным произношение соответствовало старой норме.
Отметим здесь у Пушкина и неправильное ударение в предлоге между (6).
Есенин в стихотворении «В этом мире я только прохожий…» (1925) употребил прилагательное посолённая, вместо требуемого нормой посОленная (6,7,130,131):
Это сделала наша равнинность,
ПосолЁнная белью песка,
И измятая чья-то невинность,
И кому-то родная тоска.
В стихотворении Пушкина «Узник» (1822) обратим внимание на причастия вскормленный, написанное с буквой «-ё» и иным ударением, чем требуют современные нормы:
Сижу за решёткой в темнице сырой.
ВскормлЁнный в неволе орёл молодой,
Мой грустный товарищ, махая крылом,
Кровавую пищу клюёт под окном.
Современная литературная норма: вскОрмленный (6).
В «Евгении Онегине» встречаем слово тёмно, вместо темно:
Уж тёмно: в санки он садится.
Евгений Онегин. Глава первая, XVI строфа.
Современная литературная норма: темнО, а не тёмно, хотя это слово производное от прилагательного тёмный. Во времена Пушкина выражались и литературно — темнО, и простонародно — тёмно, что в настоящее время считается произношением неправильным (6).
[81]
Приводя слова няни Татьяны, Пушкин пользовался простонародной речью того времени, что в этом контексе передачи слов няни было оправдано, в отличие от предыдущего примера:
А нынче всё мне ТЁМНО, Таня.
Глава третья, XVII строфа.
В предисловии к «Евгению Онегину» Пушкин пояснял замысел построения произведения:
Но так и быть — рукой пристрастной
Прими собранье пестрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Простонародных, идеальных,
Небрежный плод моих забав.
В том же произведении примененяется произношения этого слова и в соответствии с современной литературной нормой, не допускающей иного варианта, кроме темнО (7):
Теперь, как в доме опустелом,
Всё в нем и тихо и темно.
Глава шестая, XXXII строфа.
Татьяна долго в келье модной
Как очарована стоит.
Но поздно. Ветер встал холодный.
Темно в долине. Роща спит.
Глава седьмая, XX строфа.
[82]
У более поздних поэтов использование просторечия тёмно, вместо темно не допускалось. Например, уже Лермонтов употреблял слово «темно» только в соответствии с современной литературной нормой:
Есть речи — значенье
Темно иль ничтожно,
Но им без волненья
Внимать невозможно.
«Есть речи — значенье. » (1840)
Вместе с тем, в своей первой поэме «Хаджи Мурат» (1833-1834) Лермонтов писал издалёка, а не издалека, как требует современная норма:
Они почуют издалёка,
Что мы с тобою дети рока.
Такой же пример приведём и из стихотворения Фета «Весенние мысли» (1848):
Снова птицы летят издалёка
К берегам, расторгающим лёд,
Солнце теплое ходит высоко
И душистого ландыша ждёт.
В первой строке обратим внимание на наречие издалёка, неписанное с буквой «ё» , а не «е», хотя чаще встречается его написание с буквой е: издалека, с переносом ударения на конечную букву «а». Всем, например, известна русская пословица:
Рыбак рыбака видит ИЗДАЛЕКА.
Форма издалёка, согласно Словарю Ушакова, является редкой (25).
Ещё пример произношения с буквой ё находим в стихотворении Тютчева «Современное» (1869):
[83]
Из премудрого ДАЛЁКА
Франкистанской их земли
Погулять за счёт пророка
Все они сюда пришли.
Здесь далёко — существительное, имеющее устаревшую книжную форму.
Наречие далёко, в отличие от литературной нормы далеко, является по характеристике современного словаря Ефремовой (184) разговорно-сниженной формой, то есть не отвечающей литературной норме.
Вспоминается популярная детская песня Юрия Энтина (р. 1935), советского и российского, родившегося в еврейской семье поэта-песенника, драматурга и сценариста, широко известного в России благодаря песням из кино-, теле- и мультипликационных фильмов (185), автора песни «Слышу голос из прекрасного далёка…» из кинофильма «Гостья из будущего» (1985):
Прекрасное далёко
Не будь ко мне жестоко…
Анненский в сонете «Бронзовый поэт» из цикла «Трилистник в парке» (опубликован в 1910 г. в книге «Кипарисовый ларец») написал спрыгнЁт вместо спрЫгнет:
И бронзовый поэт, стряхнув дремоты гнёт,
С подставки на траву росистую спрыгнёт.
В его стихотворении «Когда б не смерть, а забытье…» (1911), вместо растОпленных, читаем растоплённых, что является отклонением от литературной нормы (7):
Иль я не с вами таю, дни?
Не вяну ль листьями на клёнах?
Иль не мои умрут огни
В слезах кристаллов растоплённых?
Брюсов в стихотворении «Антоний» (1905) вместо современной литературной нормы — вспЕненных употребляет соответствующее старой норме — вспенЁнных:
[84]
Когда вершились судьбы мира
Среди вспенённых боем струй, —
Венец и пурпур триумвира
Ты променял на поцелуй.
В стихотворении «Да, можно любить, ненавидя. » (1911) поэт вместо современной нормы слова «лЕзие» использует устаревшую норму произношения — лезвиё:
Когда поцелуи во мраке
Вонзают в меня лезвеё,
Я, как Одиссей о Итаке,
Мечтаю о днях без неё.
Такая же форма слова у Лермонтова в поэме «Хаджи Мурат» (1833-1834):
Блеснула шашка. Раз — и два!
И покатилась голова.
И окровавленной рукою
С земли он приподнял ее.
И острой шашки лезвиё
Обтер волнистою косою.
Хотя уже Пушкин писал в соответствии с современной литературной нормой в стихотворении «Кинжал» (1821):
Как адский луч, как молния богов,
Немое лЕзвие злодею в очи блещет,
И, озираясь, он трепещет,
Среди своих пиров.
С устаревшим произношенем лезвиё связана отличающаяся от современной литературной орфоэпической нормы форма этого слова в род. п. ед.ч. и в им. п. мн.ч.: лезвиЯ (7) вместо лЕзвия.
[85]
Первый пример такого отклонения от нормы находим в сонете (1894) русской поэтессы Зинаиды Гиппиус (1869-1945), имевшей по линии отца немецкое происхождение (186):
Не страшно мне прикосновенье стали
И острота и холод лезвиЯ.
Но слишком тупо кольца жизни сжали
И медленные, душат, как змея.
Второй пример – в стихотворении «Второе закатное Рондо» (1909) русского поэта еврейского происхождения Бенедикта Лившица (1886-1938), с рождения носившего отчество Нахманович, в быту — Наумович (187):
О сердце вечера, осеннего, как я,
Пришедшая сказать, что умерли гобои
За серою рекой,— немого, как ладья,
В которой павшие закатные герои
Уплыли медленно в подземные края!
Ты все изранено: стальные лезвиЯ—
Ах, слишком ранние! — возникли над тобой и
Моим — Офелии,— и кровь твоя — моя,
О сердце вечера.
Изнеможденное, темнеешь ты, лия
Рубиновую смерть на гравий, на левкои,
За мною следуешь в безмолвные покои,
И вспыхивает в них кровавая семья
Забытых призраков, зловеще вопия
О сердце вечера!
В стихотворении «Юношам» (1914) Брюсов использует старую норму произношения слова лёгки вместо современной нормы легкИ:
Ваш зорок глаз и ваши лёгки ноги,
И дерзость подвига волнует вас,
Вы не боитесь, — ищете тревоги,
Не страшен, — сладок вам опасный час.
[86]
Здесь нужно отметить, что в производных формах от прилагательного лёгкий мы наблюдаем вариации в использовании букв «ё» и «е»: лёгок, легкА, легкО, легкИ, лЕгче.
Именно такие произношения утвердились в современных литературных нормах, от которых раньше отступали некоторые поэты. Так, к примеру, дополняющему отклонение, замеченное у Брюсова, мы можем привести ещё и следующие строки Некрасова, написанные в 1871 году:
Покоен, прочен и легОк
На диво слаженный возок.
Русские женщины. Княгиня Трубецкая. Поэма 1 (1826 год). Часть первая.
Словом, в котором раньше допускалась буква «ё», а теперь только «е», является также бытие, которое в старой форме с буквой «ё» употребил Гумилёв в стихотворении «Разговор» (1913):
— «Уж карты весело порхают над столами,
Целят скучающих, миря их с бытиём.
Ты знаешь, я люблю горячими руками
Касаться золота, когда оно моё».
Также это слово, но написанное с изменённой орфографией, вместо буквы «и» в конце слова, с мягким знаком, встречаем и у Маяковского в стихотворении «Марксизм — оружие, огнестрельный метод. Применяй умеючи метод этот!» (1926):
Зазубрит фразу
(ишь, ребятьё!)
и ходит за ней,
как за няней.
Бытьё —
а у этого — еда и питьё
определяет сознание.
[87]
У Маяковского слово бытьё написано правильно с буквой «ё», а не «е», как и питьё, битьё, житьё, а вот те же слова в полной форме, т.е. без мягкого знака, а с буквой «и» вместо него, нужно писать не с буквой «ё», а с буквой «е» на конце: бытие, питие, битие, житие.
Один из известнейших поэтов XX века Андрей Вознесенский (1933-2010) (188) в стихотворении «Дача небытия» (1991) отступил от современной литературной нормы в слове небытие, использовав устаревшее окончание на «ё» и срифмовав небытиё со словом бритьё:
Ежедневное, как бритьё,
сквозь нас прорастает небытиё.
Тем не менее, в издании 1994 стихов Вознесенского в сборнике «Гадание по книге» редакторы, пользуясь привычной и наиболее распространённой в печатных изданиях заменой «ё» на «е» записали бритье и небытие, не обращая внимание, что напиание бритье нарушает орфографическую норму (130,131).
Приведём ещё пример из стихотворения Пушкина «Делибаш» (1829):
Делибаш! не суйся к лаве,
Пожалей свое ЖИТЬЕ;
Вмиг Аминь лихой забаве:
Попадешься НА КОПЬЕ.
В изданиях сочинений Пушкина в советские времена (173) буква «ё» не печаталась, поэтому в данном примере трудно судить о том, произносил ли поэт слово житие и выражение «на копье» с буквами «е» или «ё».
Разберём теперь ещё одну занимательную лексему. Как правильно:
побасёнки или побасенки?
Правильно, то есть в соответствии с современной литературной нормой, – побасёнки. Так произносить предписывают нам современные словари (6,25,130,131,141).
[88]
Причём, согласно Грамматическому словарю русского языка, рассматривающего все словоизменения (189) или «Полную акцентуированную парадигму» слов, разработанную советским и российским лингвистом, академиком Российской академии наук по Секции литературы и языка Отделения истории и филологии, доктором филологических наук Андреем Зализняком (р. 1935) (190), произношение с буквой «ё» сохраняется во всех словоформах слова побасёнка: побасёнка, побасёнки, побасёнок, побасёнке, побасёнкам, побасёнку, побасёнки, побасёнкой, побасёнкою, побасёнками, побасёнке, побасёнках.
Правильное произношение этого слова встречаем в басне Крылова «Плотичка» (1821):
Вот, милый друг, тебе сравненье и урок:
Он и для взрослого хорош и для ребёнка.
Ужли вся басня тут? — ты спросишь; погоди,
Нет, это только ПОБЫСЁНКА,
А басня будет впереди.
Такое же произношение в творительном падеже побасёнками встречаем и у Некрасова в стихотворении «Чиновник» (1844):
Вид нищеты, разительного блеска
Смущал его — приличье он любил.
От всяких слов, произносимых резко,
Он вздрагивал и тотчас уходил.
К писателям враждой — не беспричинной —
Пылал. бледнел и трясся сам не свой,
Когда из них какой — нибудь бесчинный
Ласкаем был чиновною рукой.
За лишнее считал их в мире бремя,
Звал книги побасЁнками: «Читать —
Не то ли же, что праздно тратить время?
А праздность — всех пороков наших мать».
Тем не менее, в словаре Даля (119), в статье, посвящённой слову баснь (басня) даётся другое произношение, в единственном варианте: с ударением на второй слог — побАсенки.
[89]
Такое устаревшее произношение, по крайней мере, дважды встречается ещё в XX в., например, у поэта-барда Александра Галича (1918-1977), родившегося в интеллигентной еврейской семье и носившего настоящую фамилию Гинзбург (191):
А ей не царство на веку —
Посулы да побАсенки,
А там — вались по холодку,
«Принцесса» с Нижней Масловки!
«Баллада о том, как одна принцесса раз в два месяца приходила поужинать в ресторан «Динамо»» (1967).
Развеян по ветру подмоченный порох,
И мы привыкаем, как деды, точь-в-точь,
Гонять вечера в незатейливых спорах,
ПобАсенки слушать и воду толочь.
«Баллада о чистых руках» (1968).
В словаре XX в. Ушакова (25), вышедшем в 1935-1940 гг., вариант побАсенка указывается как разговорный. С ним солидарен и Кузнецов, главный редактор современного Большого толкового словаря (192).
В то же время в Новом толково-словообразовательном словаре русского языка Ефремовой (184) лексема побасёнка и в современном варианте произношения также, как и устаревшая побАсенка, считается разговорным, а не литературным вариантом.
Это неправильно, имея в виду, что побасёнка – это «ещё и литературоведческий термин, потому вовсе не может быть словом разговорным» (193).
В заключение этого раздела приведём ещё строку из «Песни космических негодяев» (1966) выдающегося русского поэта-барда с еврейскими корнями по отцу (194) Владимира Высоцкого (1938-1980):
От Земли до Беты — восемь дён.
Дед поэта по отцу, тоже Владимир Семёнович Высоцкий (при рождении Вольф Шлиомович) родился в 1889 г. в Бресте (в то время Брест-Литовск), в дальнейшем переехал в Киев, умер в 1962 г. Бабушка Дарья Алексеевна (при рождении Дебора Евсеевна Бронштейн (1891—1970) (194).
[90]
Слово дён устаревшее. Мы говорим дней, а старое выражение дошло до нас от бурлацких артелей, и сохранилось ещё в поговорке: «Идём семь дён – Симбирск видён». В этой поговорке в форме глагола видён также употреблена буква «ё», вместо «е» со смещением ударения в отличие от современной литературной нормы: вИден.
При написании «Песни космических негодяев» Высоцкий хорошо поработал со словарями.
Наконец, приведём ещё пример применения буквы «ё» вместо буквы «и», что, оказывается, тоже имеет место.
В стихотворении Некрасова «Зеленый Шум» (1862-1863) читаем :
Идёт-гудёт Зеленый Шум,
Зеленый Шум, весенний шум!
Такое же слово гудёт, которое ещё сохранилось в просторечии, находим и в стихотворении Бунина «Канун» (1916):
Вот рожь горит, зерно течёт,
Да кто же будет жать, вязать?
Вот дым валит, набат гудёт,
Да кто ж решится заливать?
Современная литературная норма всё-таки: гудИт, а слово гудёт устарело и уже не употребляется.
И ещё в стихотворении Бунина «Мне вечор, младой, скучен терем был. » (1916) встречаем слово «перстнём, вместо требуемого нормой «пЕрстнем»:
[91]
А любезный друг далеко, в торгу,
Похваляется для другой конём,
Шубу длинную волочит в снегу,
Светит её огнём, золотым перстнём.
В стихотворении «Сказка о Дожде» (1962) Ахмадулина допускает устаревшую, несоответствующую современной орфоэпической норме (6,7) и в настоящее время считающуюся неправильной , форму причастия от глагола расщепить — расщЕплен, вместо правильной — расщеплён (6,7):
Как крепко пахнет розой от вина!
Вино, лишь ты ни в чём не виновато.
Во мне расщЕплен атом винограда,
во мне горит двух разных роз война.
Если бы поэтесса взяла за основу причастие не расщеплённый, а расщепанный, то она могла бы сохраняя размер стиха написать в соответствии с современной нормой расщепан вместо расщеплен.
В стихотворении Вознесенского «Фрагмент автопортрета» (1975) буквы «е» и «ё» меняются местами и, соответственно изменяется ударение, отклоняясь от литературной нормы дёшев:
ДешЁв парадокс — но я радуюсь, мучась.
Верней, нахожу наслажденье в печали.
В отчаянной доле есть ряд преимуществ.
Пусть пуст кошелек мой. Какие детали!
В связи с затронутой темой употребления буквы «ё» обратим внимание и на её чередование в некоторых словах с буквой «о».
Филолог Людмила Зубова (195) пишет:
[92]
«Блок требовал от корректоров сохранять авторские написания «желтый» и «жолтый», так как с «желтым» связывал только цвет, а с «жолтым» — неприятные, опасные, презираемые сущности. Этот факт хорошо известен, он отражен и в предисловии В.Орлова к 8-томному собранию сочинений Блока.
Иосиф Бродский регулярно пишет с буквой «ё» ругательство «чёрт», но с буквой «о», когда имеет в виду чёрта как персонажа. При этом написание «чорт» у него часто обнаруживает интертекстуальные связи, как, например, в «Шествии» — связь с Цветаевой:
Так зарисуем пару новых морд: / вот Крысолов из Гаммельна и Чорт; в «Лагуне» — связь с Гоголем:
Скрестим же с левой, вобравшей когти, / правую лапу, согнувши в локте; / жест получим, похожий на / молот в серпе, — и, как чорт Солохе, / храбро покажем его эпохе, / принявшей образ дурного сна» (196).
Примечание: Данный раздел продолжает предыдущие публикации Введения и раздела I работы «О литературных нормах в русской поэзии» с продолжением соответствующей нумерации страниц и сносок.
Источник статьи: http://stihi.ru/2017/04/18/7469