Жёг глаголом, да назвали балаболом
Четыре статуэтки на минувшем «Кинотавре» и восторженные отзывы критиков могут заставить поверить в то, что «Географ глобус пропил» – это как минимум один из лучших отечественных фильмов последних лет. Среди главных плюсов работы Александра Велединского называются простота, искренность и ирония. Главный герой Виктор Служкин (Константин Хабенский), будучи добрым пьяницей, вызывает сочувствие и умиление, как и его попытки стать «святым» для окружающих. Как оказалось, этих незамысловатых приёмов вполне достаточно для того, чтобы заставить зрителей олицетворять себя с ним. Но хотел ли кто-то стать Служкин в реальной жизни? Если и хотел, то только в алконирване, в которую псевдоучитель впадает с завидной регулярностью.
Пермь, самая обычная школа и не самый обычный учитель. Виктор Служкин, потеряв очередную работу, устраивается учителем географии. Директора совершенно не волнует, что новоиспеченный географ на самом деле биолог, и что его знания географии ограничиваются лишь знанием Пермского края и реки Камы. Ученики, доставшиеся Служкину, в большинстве своём агрессивные гопники, за исключением милой отличницы Маши ( Анфиса Черных ), которая, как это часто бывает, влюбляется в недотёпу-учителя. Впрочем, их платоническая (слава Богу) любовь, далеко не основная линия сюжета.
Служкин – эдакий современный юродивый, спасающийся от навалившихся проблем самым простым, но проверенным способом – алкоголем. Его жена Надя (Елена Лядова) пилит мужа за то, что он «тряпка», получающая семь тысяч рублей. Его друг Будкин (Александр Робак) – депутат, который вместо того, чтобы как-то помочь своему давнему приятелю, приходит к нему поужинать, а затем благополучно отнимает у Служкина его супругу. Более того, наш добрый географ сам не против такого развития событий – у них же любовь. Точно такая же «любовь» у Будкина и с учительницей немецкого Кирой ( Евгения Брик ), в которую Служкин так нерасчётливо влюбляется. Но и её он не против отдать, Витус просто очень добрый человек.
На пике своих житейских неурядиц «географ» отправляется вместе со своими учениками в поход, который пройдет в пьяном бреду и едва не лишит жизни как самого учителя, так и его учеников. Нет, никто не пострадает, всё куда хуже – географ уверен, что так всё и должно быть.
При желании в фильме Велединского можно увидеть такое количество морали, что хватит с лихвой ещё на пару-тройку его новых работ. Всё зависит исключительно от того, под каким углом смотреть на происходящее. Кто-то увидит гимн доброте и честности, антагонизм культа успешной личности, который уже у всех в печёнках сидит. Другие – историю бесхребетного алкоголика.
Единственное, что неоспоримо в «Географе» – это идеальное балансирование между смешным и трагичным. А некоторые шутки и вовсе великолепны, так что хотя бы ради них можно отправиться в двухчасовую экскурсию по Каме и вместе с её обитателями.
Источник статьи: http://ovideo.ru/review/43729
Цитаты, только цитаты и ничего, кроме цитат
Цитаты из книг, фильмов, сериалов, блогов, статей и чего-нибудь еще.
Поиск цитат
20 нояб. 2010 г.
А. В. Иванов — Географ глобус пропил (1/2)
“«Конечная станция Пермь-вторая!» – прохрипели динамики. .
& Витька уже устал изумляться житейской простоте Колесникова. Колесо был способен днем подраться с человеком, а вечером прийти клянчить у него, скажем, велосипед покататься.
& Сердце у Витьки тяжело заколотилось, а мысли смешались. С Колесом всегда так: не поймешь почему, но всегда делаешь то, чего ему надо.
& – Что-то про вас говорили на педсовете. Стихи вы какие-то, кажется, ученикам читали, да?
– Жег глаголом, да назвали балаболом, – согласился Служкин.
– В самокритичности вам не откажешь.
– Посмеяться над собой – значит лишить этой возможности других, – назидательно изрек Служкин. – Это не я сказал, а другой великий поэт.
& – Только к машине вы и испытывали уважение, – улыбнулась Лена. – Глупые все были… Сейчас у мужа автобус целый, ну и что?
– Н-да-а. – протянул Служкин. – Как-то все это. Вроде бы когда-то огромное значение имело, а оказалось – ерунда. И останется только грустно шутить.
& – И тебе не жалко меня было, когда ты с Колесниковым крутила?
– Нет, – мягко сказала Лена. – Тогда ведь казалось, что всего еще сколько угодно будет. Не ценили, когда любят. Маленькие были.
& – Если бы я знала, какой ты, ни за что бы замуж не вышла.
– А какой я? – спокойно поинтересовался Служкин.
– Слова от тебя человеческого не дождешься, одни шутки.
– Без шутки жить жутко.
– Так у тебя кроме шуточек и нет ничего больше. Пусто за душой! Ты шуточками только пустоту свою прикрываешь! Ничего тебе, кроме покоя своего, не нужно! Ты эгоист – страшно подумать какой!
– Думать всегда страшно.
& – Нашел с кем дружить!
– Бог, когда людей создавал, тоже не выбирал материала, – мрачно отозвался Служкин.
& Со всемирными потопами компромиссов не бывает.
& – Может, побить твоего Термометра?
– Я по женщинам и детям не стреляю.
– Ты не добрый, Витус, – сказал Будкин, – а добренький. Поэтому у тебя в жизни все наперекосяк. И девки поэтому обламывают.
& – Ты-то сам как к Наде относишься?
– А как можно долго жить с человеком и не любить его?
& – Отцы, – сказал Служкин. – До Нового года остается полчаса. Прошедший год был разный – хороший и плохой, тяжелый и легкий. Давайте в оставшееся время помолчим и вспомним то, чего потом не будем уже вспоминать, чтобы войти в будущее без лишнего багажа.
& – Ну это же мелочь – костюмчик.
– Мелочь, – согласился Служкин. – Но именно мелочи глубже всего задевают. Так вроде уже со всех сторон корой зарос, и вдруг – бац. По такой мелочи и чувствуешь, что ребенок твой – это как душа без оболочки. Просто, Лен, ошпаривает понимание того, как дети беззащитны и в то же время – такая несправедливость! – уже отдельные от нас существа.
& – А тебе, Витя, не хотелось бы начать все сначала?
– Этот вопрос нельзя задавать. И думать об этом тоже нельзя. Желать начать все сначала – это желать исчезновения нашим детям.
– Ну. не детям. хотя бы ошибки исправить.
– Мы никогда не ошибаемся, если рассчитываем на человеческое свинство, – сказал Служкин. – Ошибаемся, лишь когда рассчитываем на порядочность. Что значит «исправить свои ошибки»? Изжить в себе веру в людей. Самые большие наши ошибки – это самые большие наши победы.
– Ты всегда думал в таких широких масштабах.
– Наоборот, – возразил Служкин. – Я думаю в самом узком масштабе – только человек. Я, Лена, стараюсь думать лишь о том, что рядом, – как получается, конечно.
& – Что-то, Виктор Сергеевич, вы со всеми своими друзьями расстались.
– Ну да, – подумав, согласился Служкин и закрыл альбом. – Видишь ли, Маша. По-моему, нужно меняться, чтобы стать человеком, и нужно быть неизменным, чтобы оставаться им. Я вот каким был тогда, в университете, таким и остался сейчас. А друзья. Друзья переменились – вместе со временем, вместе с обстоятельствами. Одни бизнесом занялись, другие – спились. Кое-кто в столицу подался, а некоторые – даже за океан. А я после университета домой поехал. В Пермь, в глухую провинцию, на самый край географии. Ведь все мы что-то ищем, и все что-то находим.
– А вы нашли здесь, что искали?
– Видишь ли, Маша, в чем парадокс. Находишь только тогда, когда не знаешь, чего ищешь. А понимаешь, что нашел, чаще всего только тогда, когда уже потерял.
& – Скажи мне правду – любую, я выдержу. Что там у Будкина с Кирой?
Служкин только махнул рукой.
– Я не могу тебе изложить факты, – начал устало пояснять он, – потому что ты их неверно истолкуешь. Я тебе даю сразу истолкование – верное, потому что со стороны виднее. Но тебе его не надо. Тебе нужны факты. Замкнутый круг, Сашенька. Ты в своей душе как в комнате без окон и дверей. Поэтому и любовь твоя какая-то бессильная. Ты очнись. Свет не сходится клином ни на чем.
& – Что-то у тебя как ни история, так анекдот, и везде ты придурком выглядишь.
Служкин закурил.
– Любой анекдот – это драма. Или даже трагедия. Только рассказанная мужественным человеком.
& – Для тебя понятия правды и неправды неприемлемы, как для романа. Твои маски так срослись с тобой, что уже составляют единое целое. Даже слово-то это – «маски» – не подходит. Тут уже не маска, а какая-то пластическая операция на душе. Одно непонятно: для чего тебе это нужно? Не вижу цели, которой можно добиться, производя дурацкое впечатление.
– Могу тебе назвать миллион таких целей. Начиная с того, что хочу выделиться из массы, кончая тем, что со мной таким легче жить. Впрочем, если ты помнишь классиков, «всякое искусство лишено цели». Так что возможен вариант «в белый свет как в копеечку».
& – В детстве мы называли это – «кардонка». Вы весь урок мочало чесали, а кататься на кардонках так и не научились. Теперь смотрите: я показываю вам высший пилотаж. Одно выступление, и только в нашем цирке!
& Я занимаюсь простыми, мудрыми и вечными делами – латаю свой корабль, поддерживаю огонь, готовлю пищу. Мир ясный и яркий: синее небо, белый снег, черные угли, алый огонь, оплетающий котлы, и желтая пшенная каша. Это все, что у меня есть. Но этого никто у меня не отнимет. Никакая женщина, будь она хоть тридесято прекрасна. Пусть что угодно, но только не любовь. Я хочу веры в мир и в то, что я делаю. Я хочу твердо стоять на ногах, не желать ничего более и не ждать неизбежного удара в спину.
Источник статьи: http://cumama.blogspot.com/2010/11/12.html
Географ глобус пропил Текст
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Перечень запомнившихся прибауток географа. (Страницы приведены по данному изданию ).
Снаружи шоколадка, а внутри кокос. Поначалу сладко, а потом понос (17).
Хорош не хорош, а вынь да положь (18).
Доведет доброта, что пойду стучать в ворота (20).
Ори не ори, будут пить до зари (22).
Квартира, машина и хрен в пол-аршина (22).
Имеет терема, а пригреет тюрьма (37).
Давай ищи съеденные щи (39).
Вольный художник – это босой сапожник. Все умеет, ничего не имеет (45).
Невесты без причинного места (49).
Залетайте в самолетах «Аэрофлота» (50).
Ей неохота… да и мне неохота. Взяли и завязали (50).
В плечах аршин, а на плечах кувшин (56).
Жег глаголом, да назвали балаболом (74).
Посмеяться над собой – значит лишить этой возможности других (74).
Метили в цари, да попали в псари (78).
О нем поминки, и он с четвертинкой (100).
Смышлен и дурак, коли видит кулак (100).
Новое поколение выбирает опьянение. Молодежь тянется к культуре: пришла узнать, чем отличается Тинторетто от «Амаретто» (104).
Кто за ляжки, а мы за фляжки (113).
Но долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я литрой пробуждал (114).
Бог, когда людей создавал, тоже не выбирал материала (120).
А я не люблю, когда мне ставят сапоги на пироги (182).
Как я – на коне и в броне (186).
Я стою на асфальте, ноги в лыжи обуты. То ли лыжи не едут, то ли я долбанутый (195).
Брехать – не кувалдой махать (216).
Командир пропил мундир (217).
Язык Златоуста, да мыслей негусто (226).
Невеста из сдобного теста, жених – на свободе псих (227).
Ну, пьянка, естественно, застолье как в период застоя (227).
Свидетели наставляют в добродетели (227).
А потом свадебное путешествие: молодая пара в туче дыма и пара (227).
По-моему, нужно меняться, чтобы стать человеком, и нужно быть неизменным, чтобы оставаться им (228).
Говорит, что астроном, а бежит лишь в гастроном (234).
Страшнее беса посреди леса (251).
Объелся репой, вот и свирепый (253).
Это что за видение из публичного заведения? (254).
То, что раньше было – преамбула. А сейчас будет амбула (260).
Тебе орден, а ему по морде? (265).
Великий факир изгадил сортир (267).
Доверишь листу – не донесешь Христу (278).
Горе со щалми, счастье с прыщами (281).
У париев нет комментариев (293).
Окиян окаян, где же остров Буян? (296).
Молитвы у попа о том, что ниже пупа (296).
Задним местом в царствии небесном (299).
Новости из Временных лет повести (321).
Горе как море. Да случай был: мужик на соломинке переплыл (328).
Жил генерал, да жир разорвал (338).
Погрузился в сон, не надев кальсон (378).
Я проиграл. И на бога не надеялся, и сам плошал (453).
Начальство решило, что в лице меня оно вырастило глисту длиною в версту (498).
На каждое мое положение от тебя унижение (499).
Источник статьи: http://www.litres.ru/aleksey-ivanov/geograf-globus-propil/citaty/
pagemakeroff
pagemakeroff Записки независимого исследователя
Валентин Мурзаев, человек и не пароход
Вдруг вспомнилось, что в свое время старательно выписал все прибаутки, которыми сыпет «пропивший глобус географ» Витя Служкин из Романа Алексея Иванова «Географ глобус пропил». См. ниже, в скобках даны страницы по изданию: СПб: Азбука-классика, 2005. – 512 с.
Читайте и пользуйтесь на здоровье (думаю, сам Иванов против не будет: какой-никакой, а все-таки PR)!
(Про «Баунти») Снаружи шоколадка, а внутри кокос. Поначалу сладко, а потом понос (17).
Хорош не хорош, а вынь да положь (18).
Доведет доброта, что пойду стучать в ворота (20).
Ори не ори, будут пить до зари (22).
Квартира, машина и хрен в пол-аршина (22).
Имеет терема, а пригреет тюрьма (37).
Давай ищи съеденные щи (39).
Вольный художник – это босой сапожник. Все умеет, ничего не имеет (45).
Невесты без причинного места (49).
Залетайте в самолетах «Аэрофлота» (50).
Ей неохота… да и мне неохота. Взяли и завязали (50).
В плечах аршин, а на плечах кувшин (56).
Жег глаголом, да назвали балаболом (74).
Посмеяться над собой – значит лишить этой возможности других (74).
Метили в цари, да попали в псари (78).
Без шутки жить жутко (98).
О нем поминки, и он с четвертинкой (100).
Смышлен и дурак, коли видит кулак (100).
Атлет объелся котлет (103).
Новое поколение выбирает опьянение. Молодежь тянется к культуре: пришла узнать, чем отличается Тинторетто от «Амаретто» (104).
Кто за ляжки, а мы за фляжки (113).
Но долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я литрой пробуждал (114).
Бог, когда людей создавал, тоже не выбирал материала (120).
А я не люблю, когда мне ставят сапоги на пироги (182).
Как я – на коне и в броне (186).
Я стою на асфальте, ноги в лыжи обуты. То ли лыжи не едут, то ли я долбанутый (195).
Брехать – не кувалдой махать (216).
Командир пропил мундир (217).
Язык Златоуста, да мыслей негусто (226).
Невеста из сдобного теста, жених – на свободе псих (227).
Ну, пьянка, естественно, застолье как в период застоя (227).
Свидетели наставляют в добродетели (227).
А потом свадебное путешествие: молодая пара в туче дыма и пара (227).
По-моему, нужно меняться, чтобы стать человеком, и нужно быть неизменным, чтобы оставаться им (228).
Говорит, что астроном, а бежит лишь в гастроном (234).
Подначки в заначке (249).
Страшнее беса посреди леса (251).
Объелся репой, вот и свирепый (253).
Это что за видение из публичного заведения? (254).
На Свете счастья нет (254).
То, что раньше было – преамбула. А сейчас будет амбула (260).
Тебе орден, а ему по морде? (265).
Великий факир изгадил сортир (267).
Доверишь листу – не донесешь Христу (278).
Горе со щалми, счастье с прыщами (281).
Дал, да потом страдал (293).
У париев нет комментариев (293).
Окиян окаян, где же остров Буян? (296).
Молитвы у попа о том, что ниже пупа (296).
Задним местом в царствии небесном (299).
Новости из Временных лет повести (321).
Горе как море. Да случай был: мужик на соломинке переплыл (328).
Жил генерал, да жир разорвал (338).
Погрузился в сон, не надев кальсон (378).
Я проиграл. И на бога не надеялся, и сам плошал (453).
Начальство решило, что в лице меня оно вырастило глисту длиною в версту (498).
На каждое мое положение от тебя унижение (499).
Стих «Эпитафия Петрову» (46–47)
Помедли, случайный прохожий,
У этих гранитных плит.
Здесь тело Петрова Алеши
В дубовом гробу лежит.
Петров на общем фоне казался
Чище, чем белый снег,
И враз на него равнялся
Каждый плохой человек.
Но как-то однажды утром
На самом рассвете за ним
Пришел предатель Служкин
И целая банда с ним.
Сказал ему Служкин: «За совесть,
За множество добрых дел
Окончена твоя повесть
Последней главой «Расстрел»».
Петров это выслушал гордо
И свитер порвал на груди:
«Стреляй же, империалистический агрессор,
От красных тебе не уйти!
А жизнь моя песнею стала,
Грядущим из рельсовых строк,
И на пиджаке капитала
Висит уже мой плевок!»
Поднял обрез свой Служкин
И пулю в Петрова всадил,
И рухнул Петров под грамотой,
Которой его райком наградил.
Застыньте, потомки, строем,
Склоните знамена вниз:
Душа Петрова-героя
Пешком пошла в коммунизм!
(118–119)
Когда к нам в Россию поляки пришли,
Крестьяне, конечно, спужались.
Нашелся предатель всей русской земли,
Ивашкой Сусаниным звали.
За литр самогону продался врагу
И тут же нажрался халявы.
Решил привести иноземцев в Москву
И лесом повел глухоманным.
Идут супостаты, не видно ни зги,
А жрать захотелось до боли.
И видят: Сусанин им пудрит мозги,
Дорогу забыл, алкоголик.
От литра Сусанин совсем окосел.
Поляки совсем осерчали,
Схватились за сабли и с криком «Пся крев!»
На части его порубали.
Но выйти из леса уже не могли,
Обратно дорога забыта.
И, прокляв предателя русской земли,
Откинули дружно копыта.
(150–151)
Петров, о юное созданье,
Ты шмотник, ты дурак, ты жлоб,
Хоть носишь ты часы с микрокалькулятором в кармане,
Они тебе ума не придают.
И если вдруг война начнется
И немец подлый к нам придет,
Ты будешь шмотки перетаскивать,
Пока тя родина зовет.
И будешь проклят ты народом
На веки вечные свои,
И сдохнешь, как свинья, ты под забором
С часами с микрокалькулятором в руке.
Источник статьи: http://pagemakeroff.livejournal.com/36264.html