Вишневый сад ударение чехов

Как Чехов ударение в слове «вишневый» изменил

Знаете ли вы, что словом «вишн ё вый» без каких-либо других вариантов написания мы в какой-то степени обязаны Антону Павловичу Чехову? В XIX – начале XX века существовали две нормы – «в и‘ шневый» и «вишн ё вый». Первый вариант был предназначен для объектов, которые тесно связаны с вишней как деревом, а «вишнёвый» характеризовал цвет. Исходное название знаменитой пьесы звучало непривычно: «Ви‘шневый сад». Но Антону Павловичу это не понравилось…

Вот что вспоминал об этом К.С. Станиславский – театральный режиссер и создатель уникальной актерской системы, который впоследствии стал первым Народным артистом СССР:

«Послушайте, не Ви́шневый, а Вишнёвый сад», – объявил он и закатился смехом. В первую минуту я даже не понял, о чём идёт речь, но Антон Павлович продолжал смаковать название пьесы, напирая на нежный звук «ё» в слове «вишнёвый», точно стараясь с его помощью обласкать прежнюю красивую, но теперь ненужную жизнь, которую он со слезами разрушал в своей пьесе».

Такую замену гласной впоследствии одобрил и сам Станиславский. Он писал, что «в и‘ шневый сад» ассоциируется с коммерческим проектом, приносящим доход его владельцу. В пьесе же сад «хранит в себе и в своей цветущей белизне поэзию былой барской жизни» , то есть олицетворяет цвет.

Премьера пьесы состоялась в 1904 году в МХТ, а одну из ролей – Гаева – сыграл сам Константин Сергеевич. Постановки «Вишневого сада» продолжаются до сих пор, в том числе за рубежом, а название пьесы стало известным широкой публике. Это сделало популярным слово «вишнёвый», что спустя годы привело к вытеснению из языка его «конкурента». Теперь вариант с ударением на «и» в словарях отмечен как устаревший.

И еще один интересный факт:

В честь героини «Вишневого сада» Любови Раневской взяла себе псевдоним легендарная актриса Фаина Фельдман. Вы знали?

1. Э.А. Полоцкая, «Вишневый сад. Жизнь во времени».
2. Ольга Маевская, статья в журнале «Наука и жизнь».
3. К.С. Станиславский, «Моя жизнь в искусстве».

Поставьте, пожалуйста, «палец вверх» и подпишитесь на канал – это очень поможет развитию проекта.

С уважением, автор канала «Беречь речь» – здесь пишут о русском языке с юмором и любовью.

Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/berech_rech/kak-chehov-udarenie-v-slove-vishnevyi-izmenil-5da1983097b5d400ad6ffb7b

Почему Чехов назвал свою пьесу «Вишневый сад»? И куда ставить ударение?

Пьеса Чехова «Вишневый сад» – редкий случай, когда название появилось раньше самого произведения. И если в начале вишневый сад воспринимается как вполне конкретный образ – сад вишневых деревьев, ветви которых заглядывают в окна усадьбы, то затем он приобретает другие значения, становясь главным символом пьесы.

Для Раневской и Гаева – это воспоминания о былом, для них прекрасном и возвышенном. Для Пети Трофимова – символ загубленной жизни крестьян («неужели с каждой вишни в саду, с каждого листка, с каждого ствола не глядят на вас человеческие существа. »). А для Лопахина – это источник дохода, он предлагает поделить землю на участки и сдавать ее дачникам.

Что значил вишневый сад для Чехова

Вишневый сад – это и воплощение красоты, и символ продолжения жизни, прекрасного будущего. «Вся Россия – наш сад»: известная цитата, по мнению литературоведа Э.А. Полоцкой, созвучна личным представлениям Чехова.

Заботясь о собственном саде на даче в Ялте, по воспоминаниям А.И. Куприна, Чехов говаривал:

«..до меня был пустырь и нелепые овраги, все в камнях и в чертополохе. А я вот пришел и сделал из этой дичи культурное, красивое место. Знаете ли? — прибавлял он вдруг с серьезным лицом, тоном глубокой веры. — Знаете ли, через триста — четыреста лет вся земля обратится в цветущий сад. И жизнь будет тогда необыкновенно легка и удобна».

Сад вИшневый или вишнЁвый?

Станиславский вспоминал, что сначала Чехов показал ему название новой пьесы «Вишневый сад» (ударение на «и»), но, не встретив особого понимания, через несколько дней исправил на «Вишнёвый сад».

Позднее театральный режиссер объяснил эту замену так: вИшневый значит «приносящий доход, коммерческий», а вишнёвый, наоборот, дохода не приносит, он хранит «поэзию былой барской жизни». То есть вишневый сад в пьесе погибает, но вишнёвый остается бестелесным и нетленным.

Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/kotofei/pochemu-chehov-nazval-svoiu-pesu-vishnevyi-sad-i-kuda-stavit-udarenie-5f33ba5055d7761531fb0b56

Ви’шневый или вишнёвый?

О названии последней пьесы Чехова

«Вишневый сад». Эти два слова при всей кажущейся ясности и простоте образуют сложный и противоречивый, объемный символ.

С древнейших времен поэтическая образность художественной литературы не обходилась без сада.

Связан был сад и с социально-утопическими идеалами разных времен. В нем видели воплощение надежды на социальную справедливость в прекрасном будущем. Идеалом без тени – как солнце и даже без пятен, в отличие от него. Как часть или символ идеального будущего называют сад и два последних чеховских героя-«агитатора». Для Саши в «Невесте» «чудесные сады» – реалистическая деталь наряду с «великолепнейшими домами», «фонтанами» и т.д. А для Пети Трофимова – символ прекрасного в стране: «Вся Россия — наш сад». Но в целом в пьесе Чехова символ сада намного сложнее.

Сад Раневской и Гаева, который дал радикально настроенному студенту повод к метафоре счастливого будущего России, уже в первом действии пьесы внушает чувство, угасания жизненных сил деревьев. Забыто не только то, как прежде сушили вишню, но и как достигали хорошего урожая.

Но удивительно: первые стуки топора по деревьям в конце пьесы уже раздались, а понятие «вишневый сад» в нашем сознании обращено к будущему, то есть к продолжению жизни. Образ вишневого сада вступает в противоречие с ситуацией его гибели. Такое противоречие возможно только в случае, когда перед нами не обычный конкретный образ, а особый, очень объемный художественный знак реального явления, не исчерпываемый рациональным восприятием. Сочетание двух простых слов вишневый и сад становится одной из исключительных литературных моделей.

Конкретность образа несомненна. В первом действии цветущая ветка, по первоначальному замыслу, ниспадала в комнату из сада через окно. А в окончательном тексте Варя, а потом Гаев с Раневской видят в окне деревья целиком, со стволами и цветущей кроной («Чудесные деревья», «Сад весь белый» и т.д.). Фирс сожалеет об утерянном аромате сушеных вишен, а Лопахин, предлагая вырубить сад в связи с предстоящей продажей имения за долги, считает единственным достоинством величину: очень большой. (О красоте сада Лопахин вспомнит только в состоянии аффекта – в момент радостного возбуждения от победы на торгах). Он же замечает и существенные недостатки сада («старый», «Вишня родится раз в два года, да и ту никто не покупает»). Гаев, парируя удар, выставляет свой козырь: упоминание сада в «Энциклопедическом словаре». Во втором действии, которое происходит в поле, Трофимов, говоря Ане о загубленной жизни крепостных, трудом которых выращивается сад, упоминает вполне конкретные детали («неужели с каждой вишни в саду, с каждого листка, с каждого ствола не глядят на вас человеческие существа. »).

Но все эти реалии странным образом не возмещают недостатка телесности в нашем восприятии сада. Как это ни удивительно, в ремарках нет ни одного зрительного образа вишневого сада, и читатель только по приведенным выше репликам героев может вообразить себе его как воплощение красоты (в отличие от зрителя в театральном зале, – если она воплощена в декорации). Авторские ремарки на этот счет крайне скупы. Их, собственно, только две, и обе – в первых двух актах. Одна в самом начале пьесы: «Уже май, цветут вишневые деревья, но в саду холодно, утренник. Окна в доме закрыты». Ремарка о том, что происходит вне дома, – не изобразительная, а информирующая. А когда Варя откроет окно, автор и вовсе воздержится от ремарки: читателю предлагается воспринимать сад глазами героев. Другая ремарка о саде – в начале второго акта: «Поле. Видна дорога в усадьбу Гаева. В стороне, возвышаясь, темнеют тополи: там начинается вишневый сад». «. Там начинается» – это тоже информация для читателя и только. Автор воздержался от глагола виднеется или другого слова с подобным значением. И не показал в финале, как рубят деревья, а только упомянул стук топора за сценой. Не странно поэтому, что Чехов отказался и от свешивающихся в окно цветущих веток в начале пьесы.

Не только вишневые деревья, но и вишня в живом виде, даже в своем минимальном бытовом назначении – быть поданной к столу – не является ни читателю, ни зрителю, хотя ко второму действию, когда Шарлотта ест огурец, вишни могли бы и созреть. И незабываемый гастрономический подвиг Симеонова-Пищика на Святой неделе иллюстрируется не вишней, а ведром тех же огурцов. Это чисто чеховский прием: он неназойливо, но ощутимо вводит в разные эпизоды другой предмет, родственный главному, и тем чуть приглушает главенство центрального образа.

В такой «отвлекающей», чисто бытовой функции вишня у Чехова предстала раньше в рассказе «В родном углу» (1897). Красота природы там – в роскошной степи с цветами и курганами, в овраге с терновником. В саду же (дело происходит летом, когда он отцвел) целый день варят варенье, и стоит приятный, сладковатый запах горячих вишен. Ситуация характеризует и быт, и деспотический нрав хозяйки усадьбы, гоняющей взад-вперед прислугу, которой не дадут потом есть это варенье. Чехов как будто отдал в этом рассказе дань вишне в быту, и сад здесь еще вишневый, как тогда чаще говорили.

В пьесе же, где большей частью речь идет о саде в период цветения, упоминается лишь одно конкретное дерево: оно предстает перед глазами Раневской в своей бестелесности – как привидение, призрак покойной матери. И сами вишни в пьесе – не столько плоды фруктового дерева, сколько часть символа – всего вишневого сада. Поэтому-то сад в пьесе вишнёвый, а не вишневый, что засвидетельствовано в известном разговоре автора со Станиславским, к чему мы еще вернемся.

Сад Гаева и Раневской несет в пьесе функцию в большей степени поэтическую, чем конкретно-бытовую. Сад в пьесе есть, как и поле с часовенкой, колодцем и камнями от старого кладбища (которые присутствуют, в отличие от сада, и в прямом указании автора), он источает аромат и восхищает взоры, наконец, становится предметом купли-продажи, но все это вне непосредственного указания читателю, то есть вне авторских ремарок.

. «Вся Россия — наш сад». Соответствие этой фразы взгляду самого Чехова как будто подтверждается любовью писателя к садам и словами, сказанными им современникам. Но заметим, что Чехов говорил, например, А.И. Куприну о том, что в цветущий сад обратится в будущем «вся земля» (курсив мой. – Э.П.).

Еще при жизни писателя, под впечатлением первой постановки «Вишневого сада» и обращаясь непосредственно к авторскому тексту, Андрей Белый поставил вопрос еще шире. Он не просто констатировал всемирное значение пьесы, а писал о космическом ее содержании – о «безднах Духа» и «пролете в Вечность», которые открывались в картине жизни одной дворянской усадьбы.

Название пьесы, думается, отвечает ее объемному содержанию. Обратимся снова к этим двум словам, но уже в связи со стихами одного из самых чутких поэтов XX века Александра Блока.

Общее здесь у обоих – взгляд поэта, однако у Блока как у поэта-символиста в буквальном смысле такое сочетание конкретности предмета с условностью, разрушающей ее, чувствуется особенно остро.

Приведем его стихотворение, не связанное с главной темой чеховской пьесы, но в чем-то близкое к ее настроению:

Ты из шепота слов родилась,
В вечереющий сад забралась
И осыпала вишневый цвет,
Прозвенел твой весенний привет.
С той поры, что ни ночь, что ни день,
Надо мной твоя легкая тень,
Запах белых цветов средь садов,
Шелест легких шагов у прудов,
И тревожной бессонницы прочь
Не прогонишь в прозрачную ночь.

Набросок первого четверостишия относится к маю 1903 года, остальные строки написаны в 1908 году, когда поэт вернулся к взволновавшему его образу весеннего сада. Это и позволяет соотнести стихотворение Блока с чеховской пьесой (не забудем при этом, что в мае 1903 года Чехов еще только начинал работать над «Вишневым садом»).

Но то, что Чехов в Ялте и Блок в Петербурге приблизительно в одно и то же время обратились к образу низкорослых русских вишневых садов, хоть и с разной художественной целью, заставляет задуматься. В обоих случаях речь идет о саде таинственном, источающем запах белых цветов. Невольно вспоминается давнее впечатление Чехова о «старых запущенных садах», «очень поэтичных и грустных усадьбах, в которых живут души красивых женщин» (письмо к А.С. Суворину от 30 мая 1888 г. из усадьбы Линтваревых в Сумах). Впечатление, без которого, может быть, и не было бы взгляда Раневской из окна на дерево в саду, в час рассвета вдруг принявшего для нее облик покойной матери в белом платье.

Но ударение на слове вишневый в стихотворении Блока со строго соблюденным размером анапеста возвращает наши мысли к заглавию чеховской пьесы и заставляет подумать об употреблении этого прилагательного в литературной речи рубежа веков. В процессе работы над пьесой Чехов радостно сообщил Станиславскому, что «придумал» «чудесное» название для нее: «Вишневый сад». Не встретив со стороны режиссера сочувствия и понимания, он через несколько дней или неделю сказал Станиславскому: «Послушайте, не “Вишневый сад”, а “Вишнёвый сад”». Станиславский в книге «Моя жизнь в искусстве» так объяснил эту авторскую замену: «Вишневый сад – это коммерческий, приносящий доход и потому нужный владельцам. Но Вишнёвый сад дохода не приносит, он хранит в себе и своей цветущей белизне поэзию былой барской жизни» (Станиславский К.С. Собр. соч. в 9 тт. Т. 1. М., 1989. С. 343).

Ударения вишневый и вишнёвый в словаре Даля еще были на равных правах. (У Лермонтова в «Тамбовской казначейше» читаем: «ермолка вишневого цвета».) В наши дни в словарях после варианта вишневый значится: «устарелое». Перелом, может быть, и совершился после широкого знакомства публики с чеховской пьесой.

Остается теперь шутить вместе с некоторыми нашими режиссерами: жаль, что пьесу нельзя назвать «Вишневый вишнёвый сад» – вишня ведь и цветет, и плодоносит.

В самом деле вишневый, то есть фруктовый, сад погиб, а поэтический вишнёвый (тот «бестелесный», о котором мы говорили) остается нетленным. Оставаясь символом разоряющегося дворянского имения, сад Раневской и Гаева в нашем сознании становится символом весеннего цветения. Символом красоты, не до конца уничтоженной, с каждою весной возрождающейся, а значит, вечной. Жизнь конкретного сада в конкретном имении кончилась, как весь «тот» отрезок истории России и всего человечества. Но не имеет конца жизнь цветущего сада как части природы – в России и на «всей земле».

Может быть, и в самом деле — по слову Блока – «весна без конца и без краю»? Если бы знать.

Использованы иллюстрации художника А.Д. Гончарова

Фрагменты из книги: Полоцкая Э.А. Вишневый сад. Жизнь во времени. Выходит в издательстве «Наука».

Источник статьи: http://rus.1sept.ru/article.php?ID=200301604