ПОДГОТОВКА К ШКОЛЬНОМУ ЭТАПУ ВСЕРОССИЙСКОЙ ОЛИМПИАДЫ ШКОЛЬНИКОВ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ ТРЕНИРОВОЧНЫЙ ВАРИАНТ 10 класс Итого
1 ПОДГОТОВКА К ШКОЛЬНОМУ ЭТАПУ ВСЕРОССИЙСКОЙ ОЛИМПИАДЫ ШКОЛЬНИКОВ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ ТРЕНИРОВОЧНЫЙ ВАРИАНТ 10 класс Итого Максимальные баллы Задание 1 В «Русском орфографическом словаре» под редакцией В.В. Лопатина даны следующие записи: 1) муравьи’шка, -и. м.; 2) ка’рла, -ы, м. и ка’рло, -а, м.; 3) ветри’ще, -а, м.; 4) боя’ка, -и, м. и ж.; 5) зазна’йка, -и. м. и ж.; 6) канапе’, нескл., с.; 7) СКВ. нескл., ж. Укажите, в каких случаях в статьях орфографического словаря указывается род имён существительных. Род имен существительных указывается только в тех случаях, когда окончания именительного и родительного падежей недостаточны для определения принадлежности слова к тому или иному роду (=3 балла), а также при словах, которые могут быть и мужского, и женского рода (общего рода) (=1 балл) и при несклоняемых словах (=1 балл). Итого 5 баллов Задание 2 Укажите термин по его определению. 1) название земельного участка, пашни, поля. 2) собственное имя любого водного объекта. 3) собственное имя любого лесного участка, леса, бора, рощи. 4) собственное имя любого острова. 5) собственное имя места погребения. 6) собственное имя любого поселения. 1 балл за правильный ответ. 1) Агрооним (возможно: агроним) название земельного участка, пашни, поля. 2) Гидроним собственное имя любого водного объекта. 3) Дримоним собственное имя любого лесного участка, леса, бора, рощи. 4) Инсулоним собственное имя любого острова. 5) Некроним собственное имя места погребения. 6) Ойконим собственное имя любого поселения. Итого 6 баллов
2 Задание 3 Сгруппируйте союзы по словообразовательному принципу: зато, так как, когда, тоже, также, как, несмотря на то что, хотя. Ответ представьте в виде таблицы. Озаглавьте таблицу и ее столбцы. Например: Словообразование союзов; Принципы словообразования союзов. Отместоименные союзы Отнаречные союзы Отглагольные союзы Зато, тоже Так как, когда, как, также Несмотря на то что, хотя За каждый правильный ответ по 0,5 балла (итого: 4 балла). За таблицу 1 балл. Всего: 5 баллов. Задание 4. Известно, что значение многозначного производного слова влияет на определение пути его словообразования. Прочитайте словарную статью из толкового словаря. ЗАГОВАРИВАТЬСЯ, -аюсь, -аешься; несов. 1. Увлечься разговором, проговорить долго. 2. Разг. Говорить бессвязно, невпопад, путаться, сбиваться с речи. Составьте словообразовательную цепочку для «заговориться» в первом значении и для «заговориться» во втором значении. Ответ 1. Говорить за-говорить-ся заговар-ива-ться (увлекаться разговором). 2. Говорить за-говаривать-ся (говорить бессвязно и сбивчиво). оценивания За каждую правильно построенную цепочку 2 балла. Итого 4 балла. Задание Составьте два предложения, в одном из которых слово ОДНАКО будет вводным, а в другом союзом. 2. Аргументируйте ваше мнение о синтаксическом статусе слова ОДНАКО в каждом случае. Ответ Учащийся, приведя примеры, должен будет указать на то, что союз ОДНАКО занимает в предложении строго определённое место (то же, что и союз НО), то есть в роли вводного слова ОДНАКО не может стоять на границе соединяемых элементов. оценивания Правильно составленные предложения 2 балла (по 1 за каждое предложение). Аргументация 4 балла (по 2 балла за аргумент по каждому предложению). Итого 6 баллов.
3 Задание 6. В стихотворении М.И. Цветаевой «На вокзале» (1911) есть следующие строки. Решено за поездом погнаться, Все цветы ЛЮБИМОЙ кинуть вслед. В чём состоит синтаксическая неоднозначность выделенной словоформы? Ответ и критерии оценивания Синтаксически неоднозначная словоформа ЛЮБИМОЙ может управляться как глаголом кинуть и, играя роль косвенного дополнения, стоять в дательном падеже (кинуть кому? любимой), так и существительным цветы (1 балл). Завися от слова цветы, эта словоформа стоит в родительном падеже, и в этом случае она играет роль несогласованного определения (цветы чьи? любимой) (3 балла). Неоднозначность толкования словоформы вызвана омонимией родительного и дательного падежа единственного числа женского рода у существительных подобного типа: это субстантивированное страдательное причастие в полной форме (4 балла). Итого 8 баллов. Задание 7. В предложениях на месте пропусков поставьте, где нужно, запятые. Объясните свой выбор. 1) Отец сказал нам, что под рыхлым снегом ещё тепло_ и _ если повезёт, то там можно найти поздние лесные ягоды. 2) Слышался ли в открытые окна перезвон монастырских колоколов _ или кашлял кто-нибудь в передней, всем невольно приходило на ум, что Максим Ильич серьёзно болен. 3) Старый канцелярский служака хорошо знал, как пишутся эти отчёты_ и кто их пишет_ и как именно в этих отчётах маскируется неприглядная правда. 4) Мне заехать за ответом на следующей неделе _ или вам удобнее прислать материалы по электронной почте? 5) Нас известили о том, что транспорт прибудет, но не сообщили_ когда. Ответ. 1) Отец сказал нам, что под рыхлым снегом ещё тепло и если повезёт, то там можно найти поздние лесные ягоды. В данном предложении запятая отменяется на месте каждого пропуска: в первом случае между двумя однородными придаточными, соединенными союзом И, во втором случае при стечении союзов (здесь указателем отмены является вторая часть союза «если то»). 2 балла в зависимости от полноты и правильности ответа. 2) Слышался ли в открытые окна перезвон монастырских колоколов, или кашлял кто-нибудь в передней, всем невольно приходило на ум, что Максим Ильич серьёзно болен.
4 В данном случае между двумя однородными придаточными запятую поставить нужно, поскольку союз ли или рассматривается как повторяющийся. 2 балла в зависимости от полноты и правильности ответа. 3) Старый канцелярский служака хорошо знал, как пишутся эти отчёты, и кто их пишет, и как именно в этих отчётах маскируется неприглядная правда. В данном случае запятая ставится в каждом указанном случае. Если однородные придаточные в СПП связаны посредством повторяющегося союза и, они разделяются запятой. 2 балла в зависимости от полноты и правильности ответа. 4) Мне заехать за ответом на следующей неделе или вам удобнее прислать материалы по электронной почте? В данном случае запятая между частями ССП, связанными союзом или, отменяяется (обе части выражены вопросительными предложениями). 2 балла в зависимости от полноты и правильности ответа. 5) Нас известили о том, что транспорт прибудет, но не сообщили когда. В случае если придаточная часть СПП представлена одним только союзным словом, запятая перед этим словом не ставится. 2 балла в зависимости от полноты и правильности ответа. Итого 10 баллов. Задание 8. В сочетании слов (в том числе «квазислов») посредством анаграммирования (перестановки букв местами) зашифрован лингвистический термин. Пример: Кекс Али (ответ: лексика) Разгадайте зашифрованный в анаграмме лингвистический термин: Фата фрика Ответ. Аффриката. Итого 3 балла. Задание 9. Прочитайте отрывок из произведения Г.Р. Державина: Алмазна сыплется гора С высот четыремя скалами, Жемчугу бездна и сребра Кипит внизу, бьет вверх буграми; От брызгов синий холм стоит, Далече рев в лесу гремит. (Г.Р. Державин) Укажите все явления в тексте, которые выходят за пределы современных морфологических норм, как они представлены в школьном курсе русского языка.
5 Объясните, в чём заключается несоответствие отмеченных вами языковых явлений данным морфологическим нормам; выскажите предположение о причинах употребления этих грамматических форм в тексте. Ответ. Явления, выходящие за пределы современной морфологической нормы «Алмазна» нарушена норма образования кратких прилагательных (относительные прилагательные не образуют краткой формы). «От брызгов» в слове ненормативное окончание. Современная норма. Причины употребления формы в тексте Краткое прилагательное в современном русском языке образуется только у качественных прилагательных. В поэтической речи такое явление мы нередко встречаем в XVIII и XIX веке. В прозаической речи начала XIX века эта форма воспринималась как устаревшая, но для поэтической речи была вполне допустимой, нормативной. Исследователи (В.В. Виноградов, Г.О. Винокур и др.) даже говорят об особой поэтически маркированной форме «усеченного прилагательного и причастия» в русском языке. В современном русском языке существительное «брызги» в форме род. п. мн. ч. требует нулевого окончания. Однако эта норма относительно недавняя. Еще в начале 20 века была жива норма «брызгов», в середине XX века форма «брызгов» отмечена как устаревшая в словаре Ушакова; в словаре Ожегова эта форма уже не отмечена. Во времена Державина «брызгов» было в рамках литературной нормы. 1 балл за указание на нарушение нормы образования кратких прилагательных (современная норма тоже должна быть указана). Еще 1 балл за верную гипотезу о появлении в тексте Еще 1 балл за упоминание «усеченных прилагательных». 1 балл за указание на нарушенную норму (современная норма тоже должна быть указана); еще 1 балл за верную гипотезу о появлении формы в тексте.
6 «четыремя» (скалами) По 1 баллу за каждое предположение о причи- употребления этой формы в тексте (соответствие данной формы морфологической норме того вре- Всероссийская олимпиада школьников по русскому языку В «четыремя» нарушена в первую очередь фонетическая норма. Однако это же явление можно истолковать и как морфологическую аномалию: слово имеет ненормативное окончание. Единую причину употребления такого окончания в тексте трудно указать однозначно. нах Во-первых, можно предположить, что окончание имело нормативный характер для времени написания стихотворения. Действительно, в 18 и 19 веках форма «четыремя» регулярно употреблялась в поэзии. Вероятно, авторы употребляли эту форму также как особый элемент поэтического языка. Разумеется, эта форма была удобной с точки зрения стихосложения (когда для соблюдения размера необходимо было слово из 4 слогов вместо трёхсложного слова). 1 балл за указание на ненормативное окончание. мени, использование данной формы как поэтизма, употребление её для того, чтобы сохранить стихотворный размер). Итого не более 3 баллов. О «жемчугу». Итого 12 баллов В «жемчугу» окончание морфологически нормативное, учитывая контекст «бездна (то есть много) жемчугу» (вариантное партитивное окончание типа «чаю» и «сахару» здесь уместно). 1 балл. Термин «партитивность» необязателен. Но если термин написан, то плюс 2 балла. Задание 10 Переведите текст с древнерусского языка на современный русский язык. И есть от святаго Георгиа до Иерусалима верстъ 20 великих, но все въ горахъ каменых. И тий путь тяжекъ и страшенъ зѣло. Пришедше близь ко граду тоже видѣти и Въскресение церковь, идѣже есть Гробъ Господень, и узрѣти потом весь град. Есть же церковь та Въскресение образомъ кругла: и в длѣ и въ преки имать же сажень 30. Суть же в ней полати пространьны, и тамо горѣ живет патриархъ. И есть же отъ дверей Гробных до стены великого олтаря саженъ 12. Ту есть внъ стѣны за олтаремъ Пупъ земли, и горѣ написан Христос мусию, и глаголеть грамота: «Се пядию моею измѣрих небо и землю». («Житие и хождение игумена Даниила») Комментарий: въ преки в ширину, мусию мозаикой.
7 Ответ От святого Георгия до Иерусалима двадцать больших верст, но все в горах каменных. Путь тут и тяжёл, и очень страшен. Подходя уже к городу, видишь церковь Воскресения, где находится Гроб Господень, и потом видишь весь город. Церковь же Воскресения по форме круглая, а в длину и в ширину имеет тридцать саженей. В ней устроены просторные помещения, и там наверху живет патриарх. Расстояние же от дверей Гроба до стены великого алтаря двенадцать саженей. Здесь же, за стеной, вне алтаря, находится Пуп земли; и сверху мозаикой изображен Христос, и надпись гласит: «Пядью моей я измерил небо и землю». оценивания Максимально 10 баллов, за каждую существенную ошибку, искажающую смысл текста, вычитается 1 балл. За задание не может быть поставлено меньше 0 баллов. Итого 10 баллов.
Старый канцелярский служака хорошо знал как пишутся эти отчеты
| Куда скрылось живое, образное русское слове? . это все продолжает быть удивительным, именно потому, что живые люди, в цвете здоровья и силы решаются говорить языком тощим, чахлым, болезненным. Два года назад в Учпедгизе вышло учебное пособие для школы, где мальчиков и девочек учат писать вот таким языком: «выдана данная справка» и даже: «Дана в том, что. для данной бригады» [1]. Я вполне согласен с составителем книжки: слова и выражения, рекомендуемые им детворе, надобно усвоить с малых лет, ибо потом будет поздно. Я, например, очень жалею, что в детстве меня не учили изъясняться на таком языке: составить самую простую деловую бумагу для меня воистину каторжный труд. Мне легче исписать всю страницу стихами, чем “учитывать вышеизложенное” и “получать нижеследующее”. Правда, я лучше отрублю себе правую руку, чем напишу нелепое древнечиновничье “дана в том” или “дана. что для данной”, но что же делать, если подобные формы коробят только меня, литератора, а работники учреждений и ведомств вполне удовлетворяются ими? “Почему-то, — пишет в редакцию газеты один из читателей, — полагают обязательным оформлять различные акты именно так, как оформлял их петровский дьяк, например: “Акт восемнадцатого дня, апреля месяца 1961 года”, и уже дальше обязательно традиционные: мы, нижеподписавшиеся и т. д. Почему не написать просто: “Акт 18 апреля 1961 года”. И без нижеподписавшихся ? Ведь внизу акта подписи, и ясно, что комиссия является нижеподписавшейся. Можно привести много примеров, когда в служебной переписке фигурируют такие шедевры, как: “на основании сего”, “означенный”, “а посему”, и другие такие же перлы, “которым от души позавидовал бы любой гоголевский герой” (из письма В.С. Кондратенко, работника Липецкого совнархоза). Но при официальных отношениях людей нельзя же обойтись без официальных выражений и слов. По крайней мере один из современных филологов убеждает читателей, что директор учреждения поступил бы бестактно, если бы вывесил официальный приказ, написанный в стиле непринужденной беседы: “Наши женщины хорошо поработали, да и в общественной жизни себя неплохо показали. Надо их порадовать: скоро ведь 8 Марта наступит! Мы тут посоветовались и решили дать грамоты. ” Филолог убежден, что в данном случае этот стиль нe имел бы никакого успеха: его сочли бы чудаковатым и диким. По мнению филолога, тот же приказ следовало бы составить в таких выражениях: “В ознаменование Международного женского дня за выдающиеся достижения в труде и плодотворную общественную деятельность вручить грамоты товарищам. ” [2]. Возможно, что филолог и прав: должен же существовать официальный язык в государственных документах, в дипломатических нотах, в реляциях военного ведомства. Но представьте себе, что в этом же стиле заговорит с вами ваша жена, беседуя за обедом о домашних делах. “Я ускоренными темпами, — скажет она, — обеспечила восстановление надлежащего порядка на жилой площади, а также в предназначенном для приготовления пищи подсобном помещении общего пользования (то есть на кухне. — К.Ч. ). В последующий период времени мною было организовано посещение торговой точки с целью приобретения необходимых продовольственных товаров”. После чего вы, конечно, отправитесь в загс, и там из глубочайшего сочувствия к вашему горю немедленно расторгнут ваш брак. Ибо одно дело — официальная речь [3], а другое — супружеский разговор с глазу на глаз. “Чувство соразмерности и сообразности” играет и здесь решающую роль: им определяется стиль нашей речи [4]. Помню, как смеялся А.М. Горький, когда бывший сенатор, почтенный старик, уверявший его, что умеет переводить с “десяти языков”, принес в издательство “Всемирная литература” такой перевод романтической сказки: “За неимением красной розы, жизнь моя будет разбита”. Горький указал ему, что канцелярский оборот “за неимением” неуместен в романтической сказке. Старик согласился и написал по-другому: “Ввиду отсутствия красной розы жизнь моя будет разбита”, чем доказал полную свою непригодность для перевода романтических сказок. Этим стилем перевел он весь текст: “Мне нужна красная роза, и я добуду себе таковую”. “А что касается моего сердца, то оно отдано принцу” [5]. “За неимением”, “ввиду отсутствия”, “что касается” — все это было необходимо в тех казенных бумагах, которые всю жизнь подписывал почтенный сенатор, но в сказке Оскара Уайльда это кажется бездарною чушью. Поэтому книжка “Деловые бумаги” была бы еще лучше, еще благодетельнее, если бы ее составитель обратился к детям с таким увещанием: — Запомните раз навсегда, что рекомендуемые здесь формы речи надлежит употреблять исключительно в официальных бумагах. А во всех других случаях-в письмах к родным и друзьям, в разговорах с товарищами, в устных ответах у классной доски — говорить этим языком воспрещается. Не для того наш народ вместе с гениями руского слова — от Пушкина до Чехова и Горького — создал для нас и для наших потомков богатый, свободный и сильный язык, поражающий своими изощренными, гибкими, бесконечно разнообразными формами, не для того нам оставлено в дар это величайшее сокровище нашей национальной культуры, чтобы мы, с презрением забросив его, свели свою речь к нескольким десяткам штампованных фраз. Сказать это нужно с категорической строгостью, ибо в том и заключается главная наша беда, что среди нас появилось немало людей, буквально влюбленных в канцелярский шаблон, щеголяющих — даже в самом простом разговоре! — бюрократическими формами речи. Я слышал своими ушами, как некий посетитель ресторана, желая заказать себе свиную котлету, сказал официанту без тени улыбки: — А теперь заострим вопрос на мясе. И как один дачник во время прогулки в лесу заботливо спросил у жены: Обратившись ко мне, он тут же сообщил не без гордости: — Мы с женою никогда не конфликтуем! Причем я почувствовал, что он гордится не только отличной женой, но и тем, что ему доступны такие слова, как конфликтовать, лимитировать. Мы познакомились. Оказалось, что он ветеринар, зоотехник и что под Харьковом у него есть не то огород, не то сад, в котором он очень любит возиться, но служба отвлекает его. — Фактор времени. Ничего не поделаешь! — снова щегольнул он культурностью своего языка. С таким щегольством я встречаюсь буквально на каждом шагу. В поезде молодая женщина, разговорившись со мною, расхваливала свой дом в подмосковном колхозе: — Чуть выйдешь за калитку, сейчас же зеленый массив! — В нашем зеленом массиве так много грибов и ягод. И видно было, что она очень гордится собою за то, что у нее такая “культурная” речь. Та же гордость послышалась мне в голосе одного незнакомца, который подошел к моему другу, ловившему рыбу в соседнем пруду, и, явно щеголяя высокой “культурностью речи”, спросил: — Какие мероприятия предпринимаете вы для активизации клева? — Стерегу индивидуальных свиней! — сказал мне лет десять назад один бородатый пастух. Как бы ни были различны эти люди, их объединяет одно: все они считают правилом хорошего тона возможно чаще вводить в свою речь (даже во время разговора друг с другом) слова и обороты канцелярских бумаг, циркуляров, реляций, протоколов, докладов, донесений и рапортов. Дело дошло до того, что многие из них при всем желании не могут выражаться иначе: так глубоко погрязли они в своем департаментском стиле. Молодой человек, проходя мимо сада, увидел у калитки пятилетнюю девочку, которая стояла и плакала. Он ласково наклонился над ней. и, к моему изумлению, сказал: — Ты по какому вопросу плачешь? Чувства у него были самые нежные, но для выражения нежности не нашлось человеческих слов. В “Стране Муравии” даже старозаветный мужик Моргунок, превосходно владеющий народною речью, и тот нет-нет да и ввернет в разговор чиновничий оборот, канцелярское слово:
Иные случаи такого сочетания двух стилей не могут не вызвать улыбки. Эта улыбка, и притом очень добрая, чувствуется, например, в стихах Исаковского, когда он приводит хотя бы такое письмо одной юной колхозницы к человеку, в которого она влюблена:
Признаться, и я улыбнулся недавно, когда знакомая уборщица, кормившая голубей на балконе, вдруг заявила в сердцах: — Энти голуби — чистые свиньи, надо их отседа аннулировать! Фраза чрезвычайно типичная. Аннулировать мирно уживается в ней с отседа и энти. Но хотя в иных случаях сосуществование стилей и может показаться забавным, примириться с ним никак не возможно, ибо в стихию нормаль-1ной человеческой речи и здесь врывается все та же канцелярия. Официозная манера выражаться отозвалась даже на стиле объявлений и вывесок. Уже не раз отмечалось в печати, что “Починка белья” на нынешних вывесках называется “Ремонтом белья”, а швейные мастерские — “Мастерскими индпошива” (“индивидуальный пошив”). “ Индпошив из материала заказчика” — долго значилось на вывеске одного ателье. Эта языковая тенденция стала для меня особенно явной на одном из кавказских курортов. Там существовала лет десять лавчонка, над которой красовалась простая и ясная вывеска: “Палки”. Недавно я приехал в тот город и вижу: лавчонка украшена новою вывескою, где те же палки именуются так: “Палочные изделия”. Я спросил у старика продавца, почему он произвел эту замену. Он взглянул на меня, как на несомненного олуха, не понимающего простейших вещей, и не удостоил ответом. Но в лавке находился покупатель, который пояснил снисходительно, что палочные изделия гораздо “красивше”, чем палки. Едва только я вышел из этой лавчонки, я увидел вывеску над бывшей кондитерской: “Хлебобулочные изделия”. А за углом в переулке меня поджидали: “Чулочно-носочные изделия”. Соберите эти отдельные случаи, и вы увидите, что все они в своей совокупности определяют собою очень резко выраженный процесс вытеснения простых оборотов и слов канцелярскими. Особенно огорчительно то, что такая “канцеляризация” речи почему-то пришлась по душе обширному слою людей. Эти люди простодушно уверены, что палки — низкий слог, а палочные изделия — высокий. Им кажутся весьма привлекательными такие, например, анекдотически корявые формы, как: “Обрыбление пруда карасями”, “Крысонепроницаемость зданий”, “Обсеменение девушками дикого поля”, “Удобрение в лице навоза” и т. д., и т. д., и т. д. Многие из них упиваются этим жаргоном как великим достижением культуры. Та женщина, которая в разговоре со мною называла зеленым массивом милые ее сердцу леса, несомненно, считала, что этак “гораздо культурнее”. Ей — я уверен — чудилось, что, употребив это ведомственное слово, она выкажет себя перед своим собеседником в наиболее благоприятном и выгодном свете. Дома, в семейном кругу, она, несомненно, говорит по-человечески: роща, перелесок, осинник, дубняк, березняк, но чудесные эти слова кажутся ей слишком деревенскими, слишком простецкими, и вот в разговоре с “культурным” городским человеком она изгоняет их из своего лексикона, предпочитая им “зеленый массив”. Это очень верно подметил П. Нилин. По его словам, “человек, желающий высказаться “покультурнee”, не решается порой назвать шапку шапкой, а пиджак пиджаком. И произносит вместо этого строгие слова: головной убор или верхняя одежда” [6]. “Головной убор”, “зеленый массив”, “в курсе деталей”, “палочные изделия”, “конфликтовать”, “лимитировать”, “гужевой транспорт” для этих людей парадные и щегольские слова, а шапка, лес, телега — затрапезные, будничные. Этого мало. Сплошь и рядом встречаются люди, считающие канцелярскую лексику коренной принадлежностью подлинно литературного, подлинно научного стиля. Ученый, пишущий ясным, простым языком, кажется им плоховатым ученым. И писатель, гнушающийся официозными трафаретами речи, представляется им плоховатым писателем. “Прошли сильные дожди”, — написал молодой литератор В. Зарецкий, готовя радиопередачу в одном из крупных колхозов под Курском. Заведующий клубом поморщился: — Так не годится. Надо бы литературнее. Напишите-ка лучше вот этак: “Выпали обильные осадки ” [7]. Литературность виделась этому человеку не в языке Льва Толстого и Чехова, а в штампованном жаргоне казенных бумаг. Здесь же, по убеждению подобных людей, главный, неотъемлемый признак учености. Некий агроном, автор ученой статьи, позволил себе ввести в ее текст такие простые слова, как мокрая земля и глубокий снег. — Вы нe уважаете читателя! — накинулся на него возмущенный редактор. — В научной статье вы обязаны писать — глубокий снежный покров и избыточно увлажненная почва [8]. Статья или книга может быть в научном отношении ничтожна, но если общепринятые, простые слова заменены в ней вот этакими бюрократически закругленными формулами, ей охотно отдадут предпочтение перед теми статьями и книгами, где снег называется снегом, дождь — дождем, а мокрая почва — мокрой. “Изобрети, к примеру, сегодня наши специалисты кирпич в том виде, в каком он известен сотни лет, они назвали бы его не кирпичом, а непременно чем-то вроде легкоплавкого, песчано-глинистого обжигоблока или как-то в этом роде”, — пишет в редакцию “Известий” читатель Вас. Малаков. И “научность” и “литературность” мерещится многим именно в этом омертвелом жаргоне. Многие псевдоученые вменяют себе даже в заслугу такой тяжелый, претенциозно-напыщенный слог. Это явление не новое. Еще Достоевский писал:
— Привнеси то существенное начало овлажнения, которое послужит к размягчению более твердых элементов, осложнившихся в моем желудке” [9] У многих и сейчас существуют как бы два языка: один для домашнего обихода и другой для щегольства “образованностью”. Константин Паустовский рассказывает о председателе сельсовета в среднерусском селе, талантливом и остроумном человеке, разговор которого в обыденной жизни был полон едкого и веселого юмора. Но стоило ему взойти на трибуну, как, подчиняясь все той же убогой эстетике, он тотчас начинал канителить: “- Что мы имеем на сегодняшний день в смысле дальнейшего развития товарной линии производства молочной продукции и ликвидирования ее отставания по плану надоев молока?” “Назвать этот язык русским, — говорит Паустовский, — мог бы только жесточайший наш враг” [10], Это было бы справедливо даже в том случае, если бы во всей речи почтенного колхозного деятеля не было ни единого иноязычного слова. К сожалению, дело обстоит еще хуже, чем полагает писатель: канцелярский жаргон просочился даже в интимную речь. На таком жаргоне — мы видели — пишутся даже любовные письма. И что печальнее в тысячу раз — он усиленно прививается детям чуть не с младенческих лет. В газете “Известия” в прошлом году приводилось письмо, которое одна восьмилетняя школьница написала родному отцу: “Дорогой папа! Поздравляю тебя с днем рождения, желаю новых достижений в труде, успехов в работе и личной жизни. Твоя дочь Оля”. Отец был огорчен и раздосадован: — Как будто телеграмму от месткома получил, честное слово. И обрушил свой гнев на учительницу: — У чите, у чите, а потом и вырастет этакий бюрократ: слова человеческого не вымолвит. [11] Письмо действительно бюрократически черствое, глубоко равнодушное, без единой живой интонации. Горе бедного отца мне понятно, я ему глубоко сочувствую, тем более что и я получаю такие же письма. Мне, как и всякому автору книг для детей, часто пишут школьники, главным образом маленькие, первого класса. Письма добросердечные, но, увы, разрывая конверты, я заранее могу предсказать, что почти в каждом письме непременно встретятся такие недетские фразы: “Желаем вам новых достижений в труде”, “желаем вам творческих удач и успехов. ”. “Новые достижения”, “творческие успехи” — горько видеть эти стертые трафаретные фразы, выведенные под руководством учителей и учительниц трогательно-неумелыми детскими пальцами. Горько сознавать, что в наших школах, если не во всех, то во многих, иные педагоги уже с первого класса начинают стремиться к тому, чтобы “канцеляризировать” речь детей. И продолжают это недоброе дело до самой последней минуты их пребывания в школе. Конечно, невозможно считать шаблоны человеческой речи всегда, во всех случаях жизни свидетельством ее пустоты. Без них не может обойтись, как мы знаем, даже наиболее сильный, наиболее творческий ум. Привычные комбинации примелькавшихся оборотов и слов, стертые от многолетнего вращения в мозгу, чрезвычайно нужны в бытовом обиходе для экономки наших умственных сил: не изобретать же каждую минуту новые небывалые формулы речевого общения с людьми! [12]. Такие трафареты, как “здравствуйте”, “прощайте”, “добро пожаловать”, “милости просим”, “спит как убитый” и пр., мы всегда говорим по инерции, не вдумываясь в их подлинный смысл, подобно тому как мы говорим “перочинный нож”, невзирая на то, что уже более ста лет никто никаких перьев им не чинит. Но есть такие житейские случаи, когда словесные трафареты немыслимы. Хоронили одного старика, и меня поразило, что каждый из надгробных ораторов начинал свою унылую речь одной и той же заученной формулой: — Смерть вырвала из наших рядов. И мне подумалось, что тот древний надгробный оратор, который впервые произнес эту живописную фразу над каким-нибудь древним покойником, был, несомненно, человек даровитый, наделенный воображением поэта. Он ясно представил себе хищницу-смерть, которая налетела на тесно сплоченных людей и вырвала из их рядов свою добычу. Но тот двадцатый и сотый оратор, который произносит эту фразу как привычный, ходячий шаблон, не вкладывает в нее ни малейшей эмоции, потому что живое чувство всегда выражается живыми словами, хлынувшими прямо из сердца, а не попугайным повторением заученных формул. “Нет, — подумал я, — они не любили покойного и нисколько не жалеют, что он умер”.
Но вот попрощаться с умершим подвели его ближайшего друга. Он буквально ослеп от слез. Видно было, что горе у него непритворное. Встав у самого края раскрытой могилы, он молча смотрел в нее, потрясенный отчаянием, и, наконец, к великому моему изумлению, сказал: — Смерть вырвала из наших рядов. Вот до чего порабощает ослабевших людей мертвая сила шаблона. Даже самое искреннее, свежее, непритворное чувство выражают они стертыми, стандартными фразами. К счастью, это случается редко, так как в огромном большинстве случаев каждый словесный шаблон — и здесь его главная суть — прикрывaeт собой равнодушие. Шаблонами люди чаще всего говорят по инерции, совершенно не переживая тех чувств, о которых они говорят. Поэтому в старое время было так много шаблонов именно в бюрократической речи, созданной специально затем, чтобы прикрывать наплевательство к судьбам людей и вещей. Подлинная жизнь со всеми ее красками, тревогами, запахами, бурлившая вдали от канцелярий, в ней не отражалась никак. Уводя нашу мысль от реальностей жизни, затуманивая ее мутными фразами, этот жаргон был по самому своему существу — аморален . Жульнический, бесчестный жаргон. Потому что вся его лексика, весь его синтаксический строй представляли собою, так сказать, дымовую завесу, отлично приспособленную для сокрытия истины. Как и все, что связано с бюрократическим образом жизни, он был призван служить беззаконию. Вспомним хотя бы казенную бумагу, название которой воспроизводится Герценом: “Дело о потере неизвестно куда дома волостного правления и об изгрызении плана оного мышами”. Конечно, и сама по себе отвратительна формула этого чиновничьего жаргона: эта “потеря неизвестно куда”, это “изгрызение плана”, но в тысячу раз отвратительнее то, что крылось за этим жаргоном. Ведь дело шло о чудовищной краже: в городе среди бела дня на глазах у всех жителей был похищен огромный дом, и, чтобы упрятать следы преступления, чиновники уничтожили те чертежи, на которых был изображен этот дом, и свалили свою вину на ни в чем не повинных мышей. Такие воровские дела сплошь и рядом скрывались в ту пору за дымовой завесой “канцелярского стиля”. Оттого-то в нашей стране “бюрократ” — одно из наиболее ругательных слов. “Я волком бы выгрыз бюрократизм”, — эта строка Маяковского прозвучала как девиз всей советской эпохи. К сожалению, “выгрызать бюрократизм” приходится нам кое-где и сейчас. Всякий приспособленец, пользовавшийся революционной фразеологией с карьеристскими целями, ловко превращал ее в бездушную мозаику штампованных оборотов и слов. Какой удобной ширмой для злостных очковтирателей служила штампованная казенная речь с ее застывшими словесными формулами, очень наглядно показано в великолепном гротеске Ильфа и Петрова: Вместо того чтобы сейчас же выполнить этот приказ, крепкий парень поднимает вокруг него бешеную суету. Он выбрасывает лозунг: — Пора начать борьбу за подметание улиц. Борьба ведется, но улицы не подметаются. Следующий лозунг уводит дело еще дальше: — Включимся в кампанию по организации борьбы за подметание улиц. Время идет, крепкий парень ие дремлет, и на “неподметенных улицах вывешиваются новые заповеди: — Все на выполнение плана по организации кампании борьбы за подметание. И, наконец, на последнем этапе первоначальная задача совершенно уже исчезает, и остается одно только запальчивое, визгливое лопотанье. — Позор срывщикам кампании за борьбу по выполнению плана организации кампании борьбы” [13]. К тому же жаргону вполне применимы слова Маяковского:
|