ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ
Ударение в слове: П`овесть временн`ых л`ет
Ударение падает на буквы: о,ы,е
Безударные гласные в слове: П`ов е сть вр е м е нн`ых л`ет
Смотреть что такое ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ в других словарях:
ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ
Повесть временных лет – принятое в науке название летописного свода, созданного в начале XII в. ПВЛ дошла до нас в двух редакциях, условно именуемых вт. смотреть
ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ
один из первых и древнейший из дошедших до нас русских летописных сводов. Название его дано по первым словам Лаврентьевского списка летописи: “Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Русская зем(л)я, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть”. ПВЛ создана в самом нач. XII в., как полагают большинство исследователей, монахом Киево-Печерского монастыря Нестором. Нестор использовал предшествующий летописный свод, составленный в нач. 90-х гг. в том же монастыре (этот свод именуют Начальным), но существенным образом переработал его и дополнил описанием событий последних двух десятилетий. Так как ПВЛ сохранилась не в отдельных списках, а как начальная часть других летописных сводов, спорным остается вопрос, до какого года доведено было повествование самим Нестором: называют 1110, 1113 или 1115 г. Перерабатывая Начальный свод, Нестор углубил историографическую основу русского летописания: история славян и Руси была рассмотрена им на фоне всемирной истории. Рассказу Начального свода об основании Киева Нестор предпослал обширное историко-географическое введение, повествуя о происхождении и древнейшей истории славянских народов. Он внес в летопись извлечения из “Сказания о начале славянской письменности”, чтобы подчеркнуть древность и авторитетность славянской грамоты и славянской книжной культуры. Нестор укрепляет предложенную еще его предшественниками-летописцами историографическую концепцию, согласно которой род киевских князей ведет свое начало от добровольно призванного новгородцами варяжского князя Рюрика. Все события, начиная с 852 г.— первого, названного в ПВЛ,— Нестор стремится точно датировать, хотя, разумеется, к датировке событий IX — Х вв., описываемых ретроспективно, через 150—250 лет, следует подходить с большой осторожностью. Важным документальным свидетельством русско-византийских отношений в Х в. явились вставленные Нестором в текст ПВЛ договоры с Византией 907 (911) и 945 гг. Рассказывая о войнах с греками, Нестор широко пользуется византийскими источниками, повествуя же о первых русских князьях, он, как и его предшественники, постоянно воспроизводит народные исторические предания: таковы рассказы о смерти князя Олега, о том, как вдова Игоря, княгиня Ольга, жестоко отомстила древлянам за убийство мужа, рассказы о народных героях: отроке, хитростью убежавшем из осажденного печенегами Киева и призвавшем воеводу Претича прийти на помощь находившимся в городе Ольге с внуками, о юноше-кожемяке, одолевшем в поединке печенежского богатыря, о мудром старце, сумевшем перехитрить печенежских послов и убедить врагов снять осаду с города. Обстоятельно рассказывается в ПВЛ о крещении Руси при Владимире. К сожалению, действительный ход событий установить по летописи оказывается весьма трудным: здесь изложена одна из версий (крещение Владимира в Корсуни), которая не подтверждается другими источниками; чисто литературным приемом является и рассказ об испытании вер — знакомстве Владимира с представителями различных религий. В ПВЛ читается пространная “речь” греческого философа, поведавшего Владимиру об истории человечества и церкви в христианской интерпретации. Сам эпизод беседы Владимира с философом—литературный вымысел, но эта “речь” (ее именуют в науке “Речь философа”) имела большое богословское и познавательное значение для читателей летописи, в сжатой форме излагая основные сюжеты Священной истории. В статье 1015 г. повествуется об убийстве сыновей Владимира — Бориса и Глеба — их сводным братом Святополком. Эти события помимо летописной версии отразились и в древнейших агиографических памятниках о Борисе и Глебе (см. Жития Бориса и Глеба). Повествуя о княжении Ярослава Владимировича, летопись сообщает о развернувшейся при этом князе книгописной и переводческой деятельности, о создании на Руси монастырей, об интенсивном церковном строительстве. В статье 1051 г. читается обстоятельное “Сказание, чего ради прозвася Печерский монастырь”, в котором излагается одна из версий об истории создания этого авторитетнейшего в Киевской Руси монастыря. Принципиальное значение имеет рассказ ПВЛ под 1054 г. о завещании Ярослава Мудрого, определявшего на многие десятилетия принципы политического уклада Руси: в завещании подчеркивалась главенствующая роль Киева и устанавливалось, что Киевский стол должен принадлежать старшему в роде из потомков Ярослава (т.е. старшему его сыну, затем внуку от старшего сына и т.д.), которому “как отцу” должны подчиняться все прочие удельные князья. В 1061 г. на Русь впервые напали половцы. С этого времени ПВЛ уделяет большое внимание борьбе со степняками: летописцы подробно описывают трагические последствия половецких набегов (см. статьи 1068, 1093, 1096 гг.), прославляют совместные походы русских князей в Половецкую степь, сурово осуждают князей, которые используют половцев как союзников в междоусобной войне. Особое место занимает в ПВЛ введенный в статью 1097 г. рассказ об ослеплении князя Василька Теребовльского киевским князем Святополком Изяславичем и волынским князем Давыдом Игоревичем. Написанная независимо от летописи (хотя, возможно, и предназначенная для включения в нее) участником событий, неким Василием, эта повесть имела своей целью выставить в самом неблагоприятном свете зачинщиков очередной междоусобицы и оправдать решительные действия Владимира Мономаха, выступившего против преступных князей. Основная мысль рассказа о Васильке Теребовльском выражена в обращении киевлян (вероятно, сформулированном летописцем или автором повести): “Если вы начнете воевать друг с другом, то обрадуются поганые (т.е. язычники-половцы) и захватят землю нашу, которую собрали отцы ваши и деды ваши трудом великим и храбростью”; княжеские междоусобицы распыляли силы, необходимые для решительного отпора кочевникам. Таким образом, ПВЛ содержит изложение древнейшей истории славян, а затем и Руси от первых киевских князей и до нач. XII в. Однако ПВЛ не только историческая хроника, но одновременно и выдающийся памятник литературы. Благодаря государственному взгляду, широте кругозора и литературному таланту Нестора ПВЛ, по словам Д. С. Лихачева, явилась “не просто собранием фактов русской истории и не просто историко-публицистическим сочинением, связанным с насущными, но преходящими задачами русской действительности, а цельной, литературно изложенной историей Руси” (Л и х а ч ев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение.—М.; Л., 1947.—С. 169). Как уже сказано, с ПВЛ начинались многие летописные своды. Древнейшие списки ПВЛ находятся в составе Лаврентьевской летописи (1377 г.), Ипатьевской летописи (1-я четв. XV в.), Радзивиловской летописи (XV в.). Академик А. А. Шахматов, посвятивший ряд фундаментальных трудов истории древнейшего русского летописания, считал, что древнейшая первая редакция ПВЛ до нас не дошла; в Лаврентьевской и Радзивиловской летописях мы находим вторую редакцию ПВЛ, переработанную (или переписанную) игуменом Выдубицкого монастыря (под Киевом) Сильвестром в 1116 г., а в Ипатьевской — третью ее редакцию. ПВЛ издавалась многократно в составе летописных сводов. Далее указываются лишь основные издания текста самой ПВЛ. Изд.: Повесть временных лет по Лаврентьевскому списку / Изд. Археографической комиссии.— СПб., 1872 (фототипическое воспроизведение рукописи); Повесть временных лет. Ч. 1: Текст и перевод / Подг. текста Д. С. Лихачева; Перевод Д. С. Лихачева, Б. А. Романова; Ч. 2: Приложения / Ст. и комм. Д. С. Лихачева.— М.; Л., 1950 (сер. “Лит. памятники”); Повесть временных лет / Подг. текста и комм. О. В. Творогова; Перевод Д. С. Лихачева // ПЛДР: XI — начало XII века.—М., 1978.—С. 22—277, 418— 451; Повесть временных лет/ Подг. текста и примеч. О. В. Творогова; Перевод Д. С. Лихачева//Повести Древней Руси XI — XII вв.—Л., 1983.— С. 24—227, 524—548; Повесть временных лет/Перевод Д. С. Лихачева; Вступ. ст. и примеч. О. В. Творогова.—Петрозаводск, 1991. Лит.: Сухомлинов М. И, О древней русской летописи как памятнике литературном.— СПб., 1856; Шахматов А. А. 1) Разыскания о древнейших русских летописных сводах.— СПб., 1908; 2) Повесть временных лет. Т. 1: Вводная часть. Текст. Примечания // ЛЗАК.— 1917.— Вып. 29; 3) “Повесть временных лет” и ее источники // ТОДРЛ.— 1940.— Т. 4.— С. 11—150; Лихачев Д. С. 1) Русские летописи и их культурно-историческое значение.— М.; Л., 1947.—С. 35—172; 2) Повесть временных лет // Л и х а ч е в Д. С. Великое наследие.— С. 46—140; Творогов О. В. Повесть временных лет//Словарь книжников.—Вып. 1.— С. 337— О. И. Творогов. смотреть
ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ
(«По́весть временны́х лет»,) общерусский летописный свод, составленный в Киеве во 2-м десятилетии 12 в. и положенный в основу большинства дошедш. смотреть
Повесть врЕменных лет читаем сами
Легко читается: «Земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет. Да поидете у нас княжити и володети. И срубиша город Ладогу. От тех вяряг прозвася Руская земля. Новгород тий солюед. Новгородци от рода варенска прозвася». Лист 8 Радзивиловская летопись. Вот так, оказывается и «не нами» и «володети», а это две большие разницы. Выясняется, что и этимология слова вяряг/варяг/вареги — русская (и корень ар/яр) и даже слова нет, дающего повод для создания норманнской теории. Как раз наоборот, этот лист опровергает норманнскую теорию. А что совпадает с нашими знаниями, так это «солюед» (в меру понимания каждого) и река Шелонь, что в переводе Солёная, а на её берегу город Сольск и война. Шелонская битва (часть московско-новгородской войны) произошла 14 июля 1471 на левом берегу реки Шелони (в районе деревень Скирино / Велебицы Солецкого района Новгородской области) между московскими войсками во главе с воеводой Даниилом Холмским и новгородским ополчением под командованием сына Марфы Посадницы Дмитрия Борецкого.
Бессмысленно смотреть в конец, если не понимаешь начало. Всё, что происходит сегодня и будет происходить, оно уже описано. Надо только хорошенько себе уяснить значение некоторых терминов, с помощью которых, как ключом открываются любые исторические тайны. Например, что означает варяг, кто такой рос? А дальше думай и познавай, почему они строили города «новые», называли их по-русски, чем не устраивали старые, и почему твоя страна сегодня называется Россия.
Странно звучит, на первый взгляд, казалось бы, уже всё давно известно. Всё да не всё. Иначе учёные споры давно бы утихли. Читаю летопись и невольно задумываюсь, неужели она триста лет как непонятна историку и филологу? И сколько сил и средств затрачено, чтобы до народа донести не память о предках, а пародию. А может это делалось сознательно? Или я ошибаюсь, или мне надо переформатировать собственное сознание и надлежит думать так, как предначертано советскими академиками? Они сегодня такие. Они указали верную канву понимания событий, отбили красную линию поведения, вот её и держись. Тогда я вас спрошу (или сам себя), а почему так всё запутано и непонятно?
Да и времена уже не те. Даже хуже. Зато многое узнаёшь, а век информатики и технологий, рано или поздно «выведет на чистую воду» любую ложь и устранит допущенные ошибки исследователей. Не истина в последней инстанции, просто размышления: была летопись, стала ПВЛ, зачем? Повесть временных лет, если задуматься над значением и смыслом, это как поставить ударение — врЕменных, например — то и получить: временщики мы все для посвящённых лиц, да и летописец не за бортом — «включён» в историю. А может ключ в том, что летопись не от торы (истории), а от Нестора (не с торы), то есть это две, те самые противоположности, попеременно побеждающие. К этим размышления каждый может вернуться позже и самостоятельно. Читаем Нестора.
«Вот повести минувших лет, откуда пошла Русская земля, кто в Киеве стал первым княжить и как возникла Русская земля. Так начнем повесть сию. По потопе трое сыновей. » — легендарные и библейские вставки буду пропускать, — сегодня перед собой ставлю цель уяснить из текста летописи, кто есть варяги и русы. Потом дальше. С первых строк: Русская земля указана дважды (пошла, возникла) и Киев посередине. Ни о чём. Человек пишет из этого самого места, для него оба берега Днепра родные. Можно сослаться на любовь к родному краю и не придавать значения. Никаких домыслов, моя задача только текст, смысл и орфография.
«В Иафетовой же части сидят русские, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы».
Точка. В перечисленных народах варягов нет? Нет. Просто констатируем факт: русский народ есть, варяжьего нет. Продолжение через точку такое:
«Ляхи же и пруссы, чудь сидят близ моря Варяжского». Тут уже возникают некоторые вопросы: море было названо по имени одного из народов? народ исчез, а море продолжает оставаться с их именем? или это некий образ по роду занятий? или по вероисповеданию? Воины, гребцы, рыбаки, а чего хуже разбойники и пираты или язычники с волхвом, Вар.
То, что я вижу по тексту с первых строк, не укладывается в моё сознание: варяги у меня олицетворяются с норманнами, а те со шведами (как учили). Что происходит с летописной мыслью дальше, куда она уводит — и вовсе ума не приложу. Просто поделился первыми впечатлениями: то, что знал со школы и что читаю — разные вещи.
«По этому морю сидят варяги: отсюда к востоку – до пределов Симовых, сидят по тому же морю и к западу – до земли Английской и Волошской».
Ни в сказке сказать, ни пером. Ведь на этой территории летописец уже расселил некоторые народы. И опять о варягах как бы сверху? Вопросы запоминаем, читаем дальше. Не забываем о том, что в редакции академика-филолога, Д.С. Лихачёва, а не живые строки преподобного старца Нестора, а тем самым — современное видение варяго-русского вопроса. Буквально одной строкой ниже, не перескакивая во времена, летописец русь и варягов ставит в один ряд, через запятую:
«Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, – они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым. »
Хочется отметить главное: термин «русский народ» не вызывает сомнения в той простоте и очевидности, как он указан летописцем по тексту — народ такой был наряду с иными. Смущает, что русь и варяги (народ значит?) перечислены в одной строке. Какая-то путаница в голове. Надо запомнить и этот момент. Далее:
«Сим же, Хам и Иафет разделили землю, бросив жребий, и порешили не вступать никому в долю брата, и жили каждый в своей части. И был единый народ. И когда умножились люди на земле, замыслили они создать столп до неба. »
И был единый народ — лишь землю разделили — Нестор обращается к временам Нектана и Фалека. Кто такой (такая) Нектан(а) никто не знает (что-то с водой связано), а Фалек личность легендарная. При нём было столпотворение Вавилонское и произошло разделение и рассеяние народов; в память этого события он и назван Фалеком (ударение: фалЕком). Фалек с иврита означает рассечение, разделение.
«По смешении же народов Бог ветром великим разрушил столп; и находятся остатки его между Ассирией и Вавилоном, и имеют в высоту и в ширину 5433 локтя, и много лет сохраняются эти остатки. »
Примечательно, что летописец использует меру «локоть», собственно и плот Ноя кроили в локтях, но это к делу не относится. Хотя, от того «плота-ковчега» и до обители старца прошло около 35 тысяч лет.
«По разрушении же столпа и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама – южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета – так называемые норики, которые и есть славяне».
Северяне, то есть (для себя), отмечаю — не африканцы точно. Например, норильчане, не совсем уместно, может быть, но по месту обитания представить себе можно, или норвежцы. Летописец совершил хронологическое перемещение.
«Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели. Так одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались морава, а другие назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки, другие ляхи — лутичи, иные — мазовшане, иные — поморяне. Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие — древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, именуемой Полота, от нее и назвались полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем – славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошелся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянской».
Летописец, свершив обзор на десятки тысяч лет, вернулся в свои времена, в начало 12 века. Уже построен Новгород, замечу себе (не Старгород и не Великий), если мы о том самом, который со второй половины 10 века известен археологам на слиянии реки Веряжа с Волховом при впадении в Ильмень. В эти времена Приильменский край пестрит событиями: создаётся Древнее государство (882), девушка Ольга по реке Великой в лодке перевозит князя Олега (903), княгиня Ольга по рекам Мсте и Луга уроки раздаёт (953), то раскол церкви (1054), то крещение огнём и мечом. Увязать летопись с историей не совсем получается, археологи не могут подтвердить нахождения культурного слоя конца 9 века на месте городища на дату призвания Рюрика. Но сейчас не та задача, понятно, что крещение и смена заветов на отдельно взятой территории не происходили чётко в назначенный час на всей территории, границ которых летописец явно не упомнит из-за давности лет. Ведь писал он спусти три с половиной века от событий. Новгород отмечен с Киевом созданием Древнего государства стараниями князя Олега (882). После чего Новгородская республика аж на четыре века исчезает и вовсе со страниц российской истории и встречается снова уже при царе Иване Третьем. Если вкратце, не увязывая год падения Константинополя (1453) с событиями в Новгороде.
«Когда же поляне жили отдельно по горам этим, тут был путь из Варяг в Греки»
Летописец не указывает конкретно, что это торговый путь, именуя Варяг и Греков как две половины целого мира, что меня лично отсылает обратить внимание не на торговлю, а на вероисповедание.
«Днепр же вытекает из Оковского леса. Из того же леса течет Волга на восток и. Поэтому из Руси можно плыть по Волге в Болгары. а по Двине — в землю варягов, от варягов до Рима. »
Река не может вытекать «из леса», это образное выражение. Из «око» — из озера — это понятно, а уже по названию воды можно упростить до, Оковского леса. Так же река Ока, к слову, не несёт в имени ничего финно-угорского. Око за око, зуб за зуб — чисто русское выражение. И «из Руси можно плыть по Волге» — на восток, следуя логике изложения. Вот и местоположение Руси определено, вместе со Старой Руссой. А по Двине — из того же леса — в землю варягов, от варягов до Рима. Следовательно, из той же Руси к варягам? Или я, что-то опять не так понял. Ведь Русь и варяги — одно целое в упрочнившемся школьном сознании и железобетонный монолит в трудах историков. Однако как тяжело усваивается! Вспомните собственное представление о призвании варягов, о том, как пришли Рюрик с братьями и всем родом русь. Это уже третье обрушение логики от прочтения, напомню, что второе и первое недоумение на эту же тему аналогичные: варяги то народ, то не пойми что.
«А Днепр впадает устьем в Понтийское море; это море слывет Русским, – по берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра».
Источник статьи: http://fabulae.ru/prose_b.php?id=85363