Плач Ярославны (в подстрочном переводе Дмитрия Лихачёва)
Этот текст ещё не прошёл вычитку. — нужно сравнить с печатным оригиналом. Есть книга?
Плач Ярославны
На Дунае Ярославнин голос слышится,
Кукушкою безвестной рано кукует:
«Полечу, — говорит, — кукушкою по Дунаю,
Омочу шелковый рукав в Каяле-реке,
Утру князю кровавые его раны
На могучем его теле».
Ярославна рано плачет
В Путивле на забрале, приговаривая:
«О ветер, ветрило!
Зачем, господин, веешь ты навстречу?
Зачем мчишь хиновские стрелочки
На своих лёгких крыльицах
На воинов моего милого?
Разве мало тебе было под облаками веять,
Лелея корабли на синем море?
Зачем, господин, моё веселье
По ковылю ты развеял?»
Ярославна рано плачет
В Путивле-городе на забрале, приговаривая:
«О Днепр Словутич!
Ты пробил каменные горы
Сквозь землю Половецкую.
Ты лелеял на себе Святославовы насады
До стана Кобякова.
Прилелей же, господин, моего милого ко мне,
Чтобы не слала я к нему слёз на море рано».
Ярославна рано плачет
В Путивле на забрале, приговаривая:
«Светлое и трижды светлое солнце!
Всем ты тепло и прекрасно:
Зачем, владыко, простёрло ты горячие свои лучи
На воинов моего лады?
В поле безводном жаждою им луки скрутило,
Горем им колчаны заткнуло?»
Прыснуло море в полуночи,
Идут смерчи тучами.
Игорю-князю Бог путь указывает
Из земли Половецкой
В землю Русскую,
К отчему золотому столу.
В подстрочном переводе Дмитрия Лихачёва (из «Слова о Полку Игореве»)
Перевод Лихачева Дмитрия Сергеевича
На Дунае Ярославнин голос слышится,
Кукушкою безвестной рано кукует:
«Полечу, — говорит, — кукушкою по Дунаю,
Омочу шелковый рукав в Каяле-реке,
Утру князю кровавые его раны
На могучем его теле».
Ярославна рано плачет
В Путивле на забрале, приговаривая:
«О ветер, ветрило!
Зачем, господин, веешь ты навстречу?
Зачем мчишь хиновские стрелочки
На своих лёгких крыльицах
На воинов моего милого?
Разве мало тебе было под облаками веять,
Лелея корабли на синем море?
Зачем, господин, моё веселье
По ковылю ты развеял?»
Ярославна рано плачет
В Путивле-городе на забрале, приговаривая:
«О Днепр Словутич!
Ты пробил каменные горы
Сквозь землю Половецкую.
Ты лелеял на себе Святославовы насады
До стана Кобякова.
Прилелей же, господин, моего милого ко мне,
Чтобы не слала я к нему слёз на море рано».
Ярославна рано плачет
В Путивле на забрале, приговаривая:
«Светлое и трижды светлое солнце!
Всем ты тепло и прекрасно:
Зачем, владыко, простёрло ты горячие свои лучи
На воинов моего лады?
В поле безводном жаждою им луки скрутило,
Горем им колчаны заткнуло?»
Перевод Василия Андреевича Жуковского
Голос Ярославнин слышится, на заре одинокой чечеткою кличет.
«Полечу, говорит, кукушкою по Дунаю,
Омочу бобровый рукав в Каяле-реке,
Оботру князю кровавые раны на отвердевшем теле его».
Ярославна поутру плачет в Путивле на стене, приговаривая:
«О ветер, ты ветер!
К чему же так сильно веешь?
На что же наносишь ты стрелы ханские
Своими легковейными крыльями
На воинов лады моей?
Мало ль подоблачных гор твоему веянью?
Мало ль кораблей на синем море твоему лелеянью?
На что ж, как ковыль-траву, ты развеял мое веселие?»
Ярославна поутру плачет в Путивле на стене, припеваючи:
«О ты, Днепр, ты, Днепр, ты, слава-река!
Ты пробил горы каменны
Сквозь землю Половецкую;
Ты, лелея, нес суда Святославовы к рати Кобяковой:
Прилелей же ко мне ты ладу мою,
Чтоб не слала к нему по утрам по зарям слез я на море!»
Ярославна поутру плачет в Путивле на стене городской, припеваючи:
«Ты светлое, ты пресветлое солнышко!
Ты для всех тепло, ты для всех красно!
Что ж так простерло ты свой горячий луч на воинов лады моей,
Что в безводной степи луки им сжало жаждой
И заточило им тулы печалию?»
Переложение написано в 1817 — 1819 годах.
Перевод Константина Дмитриевича Бальмонта (1867—1942)
Свист ли копий или песня? Что за песня над Дунаем?
Ярославнин слышен голос. Как безвестная кукушка,
Кличет рано: «Полечу, мол, я кукушкой по Дунаю,
Омочу рукав бобровый я в реке Каяле быстрой,
Раны я утру на князе, кровь утру на теле сильном».
Рано плачет Ярославна на стене градской в Путивле,
Кличет к ветру: «Ветр, ветрило, ты к чему насильно веешь?
Ты зачем, о господине, на своих нетрудных крыльях
Стрелы ханские бросаешь на бойцов, где он, мой Ладо?
Мало ль было в высях веять и летать под облаками,
Прилетев, качать-лелеять корабли на синем море?
Ты зачем мое веселье ковылями всё развеял?»
Рано плачет Ярославна на стене градской в Путивле:
«Славный Днепр, пробил ты горы сквозь земли той Половецкой,
Святославовы суда ты, в стан Кобяков мча, лелеял,
Возлелей, о господине, моего примчи ты Лада,
Чтобы утром я не слала слез к нему на море рано».
Рано плачет Ярославна на стене градской в Путивле:
«Солнце светлое, свет-солнце, ты для всех тепло и красно,
Для чего же, господине, ты стремишь свой луч горячий
На войска, где он, мой Ладо? Для чего в безводном поле
Ты тоской им сушишь луки и колчаны затворяешь?»
20—24 декабря 1929 — 24 апреля 1930
Перевод Н. Заболоцкого
Над широким берегом Дуная,
Над великой Галицкой землей
Плачет, из Путивля долетая.
Голос Ярославны молодой;
«Обернусь я, бедная, кукушкой,
По Дунаю-речке полечу
И рукав с бобровою опушкой,
Наклонясь, в Каяле омочу.
Улетят, развеются туманы,
Приоткроет очи Игорь-князь,
И утру кровавые я раны,
Над могучим телом наклонясь».
Далеко в Путивле, на забрале,
Лишь заря займется поутру,
Ярославна, полная печали,
Как кукушка, кличет на юру:
«Что ты, Ветер, злобно повеваешь,
Что клубишь туманы у реки,
Стрелы половецкие вздымаешь,
Мечешь их на русские полки?
Чем тебе не любо на просторе
Высоко под облаком летать,
Корабли лелеять в синем море,
За кормою волны колыхать?
Ты же, стрелы вражеские сея,
Только смертью веешь с высоты.
Ах, зачем, зачем мое веселье
В ковылях навек развеял ты?»
На заре в Путивле причитая,
Как кукушка раннею весной,
Ярославна кличет молодая,
На стене рыдая городской:
«Днепр мой славный! Каменные горы
В землях половецких ты пробил,
Святослава в дальние просторы
До полков Кобяковых носил.
Возлелей же князя, господине,
Сохрани на дальней стороне,
Чтоб забыла слезы я отныне,
Чтобы жив вернулся он ко мне!»
Далеко в Путивле, на забрале,
Лишь заря займется поутру,
Ярославна, полная печали,
Как кукушка, кличет на юру:
«Солнце трижды светлое! С тобою
Каждому приветно и тепло.
Что ж ты войско князя удалое
Жаркими лучами обожгло?
И зачем в пустыне ты безводной
Под ударом грозных половчан
Жаждою стянуло лук походный,
Горем переполнило колчан?»
Источник статьи: http://lektsii.org/7-66675.html
Плач Ярославны. Былинка
На Дунаи Ярославнынъ гласъ ся слышитъ, зегзицею незнама рано кычеть: «Полечю, — рече, — зегзицею по Дунаеви, омочю бебрянъ рукавъ въ Каял;, утру князю кровавыя его раны на жестоц;мъ его т;л;».
Ярославна рано плачетъ в Путивл;, аркучи: «О в;тр;, в;трило! Чему, господине, насильно в;еши? Чему м;чеши хиновскыя стр;лкы на моея лады вои? Мало ли тя бяшетъ гор; подъ облакы в;яти, лел;ючи корабли на син; мор;? Чему, господине, мое веселие по ковылию разв;я?»
Ярославна рано плачеть Путивлю городу на заборол;, аркучи: «О Днепре Словутицю! Ты пробилъ еси каменныя горы сквоз; землю Половецкую. Ты лел;ялъ еси на себ; Святославли насады до плъку Кобякова. Възлел;й, господине, мою ладу къ мн;, а бых не слала къ нему слезъ на море рано».
Ярославна рано плачетъ в Путивл; на забрал;, аркучи: «Св;тлое и тресв;тлое слънце! Вс;м тепло и красно еси: чему, господине, простре гоячюю свою лучю на ладе вои? Въ пол; безводн; жаждею имъ лучи съпряже, тугою имъ тули затче?»
Слово о полку Игореве, 1187 год (перевод Д.Лихачева).
А вот как изумительно перевел Плач Ярославны поэт Александр Прокофьев, †1971. Издатель! Не пожалейте места: только так можно познать, как исторически сливается славянское и современное слово:
«Я кукушкою печальной
По Дунаю полечу,
И в реке Каяле дальней
Я рукав свой омочу.
Там, где бой начнётся снова,
Встречу князя поутру,
Рукавом ему бобровым
Кровь с жестоких ран сотру».
Так горько плачет Ярославна
В Путивле рано на стене:
«Ветер, ветер в чистом поле,
Быстролётный милый друг,
Поневоле иль по воле
Веешь сильно так вокруг?
Ты зачем, взметнув потоки
Дуновеньем лёгких крыл,
Тучей ханских стрел жестоких
Войско милого покрыл?
Мало ль оболок кисейных
Кораблей по синь-морям,
Так зачем моё веселье
Разомчал по ковылям?»
Так горько плачет Ярославна
В Путивле рано на стене:
«Славный Днепр мой, ты в просторы
Волны быстрые промчал
Через каменные горы,
Через землю половчан.
Без тревоги, без печали
Волны синие твои
Поднимали и качали
Святославовы ладьи.
Сжалься, Днепр мой, надо мною,
Над тоской наедине
И с попутною волною
Друга ты примчи ко мне».
Так горько плачет Ярославна
В Путивле рано на стене:
«Солнце, солнце золотое,
В небе ярко ты горишь.
Солнце красное, родное,
Всем тепло и свет даришь.
Что же нынче золотые
Стрелы мечешь для того,
Чтоб палить и жечь в пустыне
Войско мужа моего?
Луки жажда им согнула,
И, взлетая от песка,
Им колчаны позамкнула
В поле лютая тоска».
Стыдно признаться, а ведь нам почти непонятен древнерусский язык княгини Ярославны! Почему она так безпокоится за судьбу своего мужа? Что означает «зегзицею», «кычетъ», «аркучи», «на заборол;»? Нет, не зря плакала-печалилась жена князя! Чуяло любящее женское сердце беду неминучую. Так и случилось: войско князя Игоря Свято-славича было разбито, он ранен в руку и пленён половцами, но потом сбежал и добрался до любимой жены. К чести его будь сказано, что князь с дружиной были на конях и могли уйти, но его «черных людей» порубали бы всех. И сказал князь: «Если погибнем или убежим, а черных людей покинем, то ны будетъ грех… Поидем! Но или умремъ, или живи будемъ на едином месте».
Один из списков «Слова» был найден в начале 90-х годов XVIII века собирателем русских древностей А.И.Мусиным-Пушкиным в Спасо-Ярославском монастыре. Оно пользовалось невероятным успехом, «Слово» пытались переводить лучшие поэты России, его проходили в гимназии, и не только его. Я как-то по случаю приобрёл «Повести Древней Руси», «Лениздат», 1983 г., и лишь недавно прочел «Повесть временных лет», «Повесть об убиении Андрея Боголюбского» и другие. За неимением места настоятельно советую прочитать «Слово о полку Игореве», иные начала нашей словесности. Подобное чтение ни с какими детективами не сравнить. Век назад дети знали произведения наизусть.
Я — маленький, горло в ангине.
За окнами падает снег.
И папа поет мне: «Как ныне
Сбирается вещий Олег…»
Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.
Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.
Давид Самойлов, †1998
«Слово» послужило основой для написания «Задонщины», посвящённой прославлению победы Димитрия Донского на Куликовом поле и повлияло на другие произведения, такие как «Сказание о Мамаевом побоище».
Русский человек должен знать свою историю.
Сколько смысла в старинных словах!
Сколько с ними забыто напрасно.
Я скажу тебе: «Свет ты мой ясный!» —
Как свечу засвечу в головах.
Как я прежде была неправа,
Не о том и не так говорила!
Только в давнее дверь отворила —
Обрела и открыла слова.
Что за чудо — и молвить, и речь,
И словами одаривать — чудо.
Словно музыку, слушаю речь —
Ну, откуда такое, откуда?
А не в той ли далекой избе,
А не с тех ли причётов и сказов
Начиналась во мне и в тебе
Глубина, что открылась не сразу?
Я опять говорю, говорю
И невольно добрею, теплею.
Не «ругаю», о нет! А «корю».
Не «люблю». Ещё больше: «жалею»!
Я усну у тебя на руке.
Наземь падают тени косые.
Ходит Муза в крестьянском платке
По траве, по росе, по России.
Источник статьи: http://proza.ru/2014/08/13/1137