Азбучные истины
1. В Простоквашино или в Простоквашине?
2. Разыскной
3. Что такое лингвистика?
4. Авторская пунктуация
5. Реформа орфографии 1917–1918
6. Последний или крайний? Садитесь или присаживайтесь?
7. Буква ё
8. Склонение фамилий
9. Вариантность в языке
10. Произношение и написание заимствованных слов
Репетитор онлайн
Учебники
Олимпиады
Видео
Полезные ссылки
Летнее чтение
Запоминалки
Цитаты о языке
Скороговорки
Пословицы и поговорки
9. Вариантность в языке
Сегодня в «Азбучных истинах» поговорим о таком явлении, как наличие в языке вариантов ( достигнуть и достичь, в цехе и в цеху, одноврЕменно и одновремЕнно и т. п.) . С этим явлением связано сразу несколько заблуждений , распространенных в нашем обществе:
На самом деле : Вариантность – непременный атрибут литературного языка, а фиксация вариантов в словарях – неотъемлемая часть работы лингвистов-кодификаторов.
Б о льшая часть вопросов, поступающих в «Справочное бюро» портала «Грамота.ру», связана с понятием «языковая норма»: спрашивающих интересует правильное, нормативное написание, произношение, употребление тех или иных языковых единиц. Конечно, во многих случаях ответ на вопрос «Как правильно?» будет однозначным. Афера или афёра, жАлюзи или жалюзИ , под городом Кировом или под городом Кировым , Московский государственный университет или Московский Государственный Университет – на все эти вопросы, разумеется, будет дан ответ о корректности только одного варианта (соответственно: афера, жалюзИ, под городом Кировом, Московский государственный университет).
В то же время среди вопросов, с которыми носители языка обращаются к лингвистам, немало и таких, на которые невозможно дать ответ «Правильно только. ». В цехе или в цеху, дочерями или дочерьми, достичь или достигнуть – в этих случаях говорят о равноправности вариантов. Носитель языка вправе выбрать любой из них – тот, который в большей степени соответствует его языковому вкусу.
Надо признать, что формулировка ответа «Справочного бюро» «Это равноправные варианты. Выбираете Вы» – одна из самых нелюбимых посетителями портала. Пользователи ожидают однозначного ответа на вопрос: «Как правильно?» и, получив ответ о допустимости нескольких вариантов, задают повторный вопрос: «Но всё же – скажите, как правильнее». А в ряде случаев такая формулировка воспринимается читателями «Грамоты.ру» как нежелание прямо отвечать на поставленный вопрос.
О болезненной реакции носителей языка на существование вариантов говорят и коллеги-лингвисты. Так, филолог, журналист К. Д. Туркова в своей колонке в «Московских новостях» писала: «Я заметила, что одним из самых болезненных вопросов языкознания для тех, кто не имеет к лингвистике отношения, является вариантность языковых средств. Сколько раз я слышала от коллег и знакомых: “Ну у тебя как всегда: возможны оба варианта. Значит, просто не знаешь ничего! Должна быть жесткая норма”».
«Должна быть жесткая норма» – этот призыв к лингвистам избавиться от вариантности как от некоей «болезни» языка звучит постоянно, и с неменьшим упорством лингвисты повторяют, что вариантность – это не болезнь языка, а единственно возможный способ его развития. «Широкая общественность, не знакомая с закономерностями развития языка и его сложной внутренней структурой, часто требует «искоренения» вариантности, показа в словарях лишь одного способа выражения определенного содержания. Языковедов призывают устранить колебания, стандартизировать язык, так сказать, декретом сверху», – отмечал К. С. Горбачевич в книге «Вариантность слова и языковая норма» (Л., 1978).
На самом деле наличие в языке вариантов обусловлено двумя важнейшими языковыми тенденциями . С одной стороны это стремление к изменению и обновлению (а любой живой язык со временем изменяется; неизменными остаются только мертвые языки), с другой стороны – необходимость охранять старые устои. Это именно те две тенденции, о которых писал К. И. Чуковский в своей знаменитой книге «Живой как жизнь»: «Каждый живой язык, если он и вправду живой, вечно движется, вечно растет. Но одновременно с этим в жизни языка чрезвычайно могущественна и другая тенденция прямо противоположного свойства, столь же важная, столь же полезная. Она заключается в упорном и решительном сопротивлении новшествам, в создании всевозможных плотин и барьеров, которые сильно препятствуют слишком быстрому и беспорядочному обновлению речи» .
Итак, с одной стороны – вечное стремление к обновлению, с другой – оборонительная реакция на всё новое, необычное. Как найти компромисс между этими тенденциями? Такой компромисс найден, это и есть вариантность. Она обеспечивает плавный переход от старой нормы к новой.
Возьмем в качестве примера существительное лыжня. В наши дни мало найдется носителей языка, сомневающихся, как правильно произносить это слово. Между тем в «Толковом словаре живого великорусского языка» В. И. Даля это слово зафиксировано с ударением на первом слоге: лЫжня. В «Толковом словаре русского языка» Д. Н. Ушакова (который, напомним, вышел в 1935–1940) даны уже два варианта ударения: лЫжня и лыжнЯ. Словари современного русского языка отмечают вариант лЫжня как нерекомендуемый, сегодня единственно верным признается ударение на последнем слоге. Таким образом, наличие на определенном этапе развития языка вариантов лЫжня и лыжнЯ обеспечило плавный переход от старой нормы лЫжня к новой норме лыжнЯ. И это естественно: слово не может в один миг изменить ударение, родовую принадлежность или написание, этот процесс неизбежно занимает годы, десятилетия или даже столетия, в течение которых в языке существуют варианты.
Слово «столетия» отнюдь не преувеличение. В уже упомянутой нами книге К. С. Горбачевич приводит такие примеры: вариантность трАпеза – трапЕза зафиксирована еще в XV веке, колебание усугУбить – усугубИть отмечено в XVIII веке. Эти варианты дожили и до наших дней: в 4-м издании «Русского орфографического словаря» РАН (М., 2012) дано: трАпЕза, усугУбИть(ся). Конечно, в современном русском языке эти варианты неравноправны: предпочтение (в орфоэпических словарях, в словарях трудностей) отдается ударению трАпеза , усугубИть , но тот факт, что словари всё еще признают существование в языке вариантов трапЕза и усугУбить (пусть и уходящих на периферию), свидетельствует о том, что варьирование слов далеко не всегда ограничивается жизнью одного поколения.
Но рано или поздно вариантность в пределах той или иной языковой единицы всё равно заканчивается. Можно предположить, что через какое-то время вариант трапЕза исчезнет из словарей, а еще позже это, вполне вероятно, произойдет и с ударением усугУбить. «Варианты слова, – отмечает К. С. Горбачевич, – возникают и сосуществуют, конкурируя друг с другом, лишь в определенный исторический период. После этого они либо расходятся в лексических значениях, приобретая статус самостоятельных слов (остротА – острОта, крестный – крёстный ), либо теряют способность к свободному варьированию в связи с ограничением в сочетаемости (наострить нож – навострить лыжи, ноль внимания – свести к нулю) , либо (что бывает чаще всего) продуктивный вариант полностью вытесняет своего конкурента (дальный > дальний, Удить > удИть, пОезды > поездА) ».
Таким образом, наличие в языке вариантов в цехе и в цеху, дочерями и дочерьми, достичь и достигнуть не является «болезнью» языка, а их фиксация в словарях – не следствие безволия лексикографа, не решающегося выбрать тот или иной вариант. Это означает, что сегодня между этими вариантами идет конкуренция, обеспечивающая плавный переход от одной нормы к другой. Зная, что в современном литературном языке существует тенденция к сокращению числа слов, принимающих окончание — у в предложном падеже (см. об этом: Граудина Л. К., Ицкович В. А., Катлинская Л. П. Словарь грамматических вариантов русского языка. М., 2008), мы можем предположить, что через какое-то время ответ на вопрос: «Правильно в цехе или в цеху ?» – будет иным.
Очевидно, что состояние равноправности вариантов – это своего рода середина пути от старой нормы к новой: прежний вариант еще не ушел из языка, еще не стал устаревающим или устаревшим, а новый вариант уже получил «прописку» в языке и не воспринимается как нарушение нормы. Если варианты уже миновали эту стадию, они противопоставляются как актуальный – устаревший (например, старый вариант дЕньгами уступил место ударению деньгАми , но пока еще окончательно не вытеснен из языка). Если же какой-либо вариант закономерно возник в результате исторического развития языка и употребляется в литературной речи, но при этом еще не «дорос» до своего конкурента, он фиксируется в словарях на правах допустимого, при этом отмечается, что строгой литературной норме пока соответствует прежний вариант. Именно таково в наши дни соотношение кофе м. р. – кофе ср. р.: сейчас мужской род – строгая литературная норма, средний род – допустимое употребление. Наконец, варианты могут противопоставляться как нормативный – ненормативный, если новый вариант нарушает некий культурный запрет (каталОг – катАлог ).
Одна из самых интересных стадий на этом пути – момент «совершеннолетия» нового варианта. В какой момент запрещавшееся прежде употребление становится допустимым? Как языковеды принимают решение о включении в словарь того или иного варианта на правах разрешаемого? Это тема отдельной статьи и отдельного разговора. Скажем только, что одним из главных факторов, влияющих на признание варианта допустимым, является его соответствие законам языка. Например, лингвистам известно о наличии в языке такого явления, как перемещение ударения у глаголов на — ить в личных формах (этот процесс начался в конце XVIII века). Какие-то глаголы уже прошли этот путь, например: грузИшь > грУзишь, варИт > вАрит, платИт > плАтит ), какие-то – только проходят его, к последним относится и глагол включить . Знание этой тенденции дало авторам вышедшего в 2012 году «Большого орфоэпического словаря русского языка» М. Л. Каленчук, Л. Л. Касаткину, Р. Ф. Касаткиной основания зафиксировать вариант вклЮчит (запрещавшийся ранее) в качестве допустимого (при строгой литературной норме включИт ). Нет сомнений, что этот вариант, уже прошедший путь от запрещаемого до допустимого, продолжит движение в сторону единственно возможного и рано или поздно вытеснит старое ударение включИт , подобно тому как некогда новый вариант плАтит вытеснил старое ударение платИт.
В то же время не менее важным фактором, влияющим на признание нормативности того или иного варианта, является его общественное одобрение. Именно поэтому ударение звОнит (а с глаголом звонить происходит точно такой же процесс, что и со словами грузить, платить, включить ) пока не отмечено в словарях в качестве допустимого: образованная часть общества относится к этому варианту резко негативно. И хотя ударение вклЮчит не вызывает столь резкого протеста, как звОнит , этот вариант тоже не является социально одобряемым, именно поэтому фиксация его в «Большом орфоэпическом словаре русского языка» вызвала немало споров.
Здесь необходимо отметить, что разговор о борьбе старого и нового легко вести, приводя примеры вариантов, когда-то прошедших путь от недопустимых к единственно возможным (как, например, ударение лыжнЯ или плАтит ): мы не застали этого перехода, он не вызывает у нас отрицательных эмоций. Но ведь вариантность, как нам теперь известно, – естественное свойство литературного языка. Борьба вариантов продолжается и в наши дни; выходят словари русского литературного языка, лингвистам-нормализаторам постоянно приходится принимать зачастую непопулярные решения о включении в словари тех или иных новых вариантов. Даже понимая, что изменения в языке неизбежны, мы нередко отказываемся принимать тот факт, что они происходят на наших глазах, и негативная реакция некоторой части общества на известие о допустимости варианта вклЮчит – тому пример. Между тем когда-то столь же бурные эмоции вполне могло вызывать новое ударение плАтит – а через несколько столетий наши потомки, возможно, удивленно будут восклицать: «Неужели в языке когда-то была форма включИт ?» – подобно тому как нам кажется диковинным ударение платИт.
В заключение скажем о еще одном заблуждении, связанном с вариантностью и работой лингвистов-кодификаторов. Некоторые носители языка убеждены, что фиксация вариантов в словарях – примета именно нашего времени, следствие «вседозволенности» и «деградации» языка, в противоположность прежним «строгим временам», когда варианты в словарях не допускались (даже если они реально существовали в языке), а многие из ныне разрешаемых вариантов строго запрещались.
Конечно, произошедшая в России в последнее два десятилетия демократизация языка сказалась и в смягчении нормативных оценок. Кое-что из того, что ранее строго осуждалось как «неправильное», получило характеристику «не рекомендуется», а некоторые не рекомендуемые прежде варианты вошли в состав литературного языка. Можно назвать несколько вариантов, которые стали допустимыми, но раздражают многих носителей языка. Это варианты нет носок (прежде разрешалось только носков ), брелки (прежде – только брелоки ), а также уже упомянутое ударение вклЮчит . Но ошибкой было бы думать, что в словарях, выходивших в советскую эпоху, варианты не показывались вовсе или – в случае их фиксации – выбор всегда делался только в пользу одного варианта, а все разрешенные ныне «вольности» были строго запрещены.
Да, среди словарей ударений, словарей трудностей были (и есть) особые издания, адресованные работникам эфира, где в подавляющем большинстве случаев дается только один вариант (чтобы исключить ситуации, когда один диктор говорит твОрог , а другой следом – творОг ). Но и в советскую эпоху выходили словари, стремившиеся к более полному описанию вариантов, существующих в языке. Например, словарь-справочник «Русское литературное произношение и ударение» под ред. Р. И. Аванесова и С. И. Ожегова (М., 1959) фиксирует: инАче и Иначе, крУжишься и доп. кружИшься, творОг и доп. твОрог. Более того – в этом словаре зафиксирован (с пометой разг. ) и такой одиозный вариант, как дОговор (а пометой разг . в этом словаре сопровождались «варианты, которые широко распространены в живой, обиходной разговорной речи и отвечают тенденциям развития языка»). Таким образом, распространенное суждение о том, что этот вариант – нововведение последних лет (а про дОговор вспоминают почти каждый раз, когда рассуждают о «деградации» языка в наши дни и деструктивной работе лингвистов-нормализаторов) не соответствует действительности: о соответствии этого ударения тенденциям развития языка лексикографы говорили более полувека назад.
Теперь мы можем сформулировать азбучную истину № 9.
Азбучная истина № 9 . Наличие вариантов – непременный атрибут литературного языка, который постоянно меняется и в то же время стремится сохранить свои устои . По словам К. С. Горбачевича, «стадия варьирования и постепенная замена конкурирующих способов выражения обеспечивают менее ощутимый и не столь болезненный сдвиг нормы, в немалой степени способствуя существованию известного парадокса: язык изменяется, оставаясь самим собой». Фиксация вариантов в словарях и оценка их в конкретный исторический период как равноправных, допустимых или ненормативных – неотъемлемая часть работы лингвистов-нормализаторов.
Источник статьи: http://gramota.ru/class/istiny/istiny_9_var/