20 животных, которые маскируются как боги
Чего уставились? Я просто полотенце.
Встаю с утра пораньше, иду умываться, а тут такое.
В диких условиях свои правила выживания.
На этом коврике можно линять и линять.
Коллекция игрушек пополнилась.
Тот самый момент, когда советский шкаф пригодился.
Я леопард, семейство кошачьих, слыхали о таком?
За минуту до дикого мурлыкания.
Сбежал от своей блондинки. Может, хоть тут не найдет.
Стал мастером камуфляжа еще при рождении.
Зимний вариант камуфляжа всегда в ходу.
Главное — сидеть неподвижно. Он просто фотографирует.
Миссия невыполнима: спрятать орешек.
Понравилось? Хотите быть в курсе обновлений? Подписывайтесь на наш Twitter, страницу в Facebook или канал в Telegram.
Источник статьи: http://bigpicture.ru/?p=562947
Маскировка: уровень БОГ
Дубликаты не найдены
Эта техника предназначена для уровня маскировки «Распиздяй»
В армии на такой штуковине гонял — МТЛБУ
Какая же это маскировка? Это так, в парте технику чуть-чуть снежком припорошило.
Ютубовскому баяну лет 7 как минимум.
Владимир Бурко — бывший ведущий БТ
Ответ на пост «Неудивительно, что снежного барса называют «призраком Гималаев»!»
Для начала попытайся найти их всех)))
Снежный барс (он же Ирбис, или снежный леопард лат. Panthera uncia, Uncia uncia)– это грациозный хищник с гибким и подвижным телом, плавной и изящной походкой, несколько напоминающий леопарда, но более приземистый по сравнению с ним.
Черты приспособленности снежного барса к среде обитания заметны во всём его внешнем облике. Средняя длина тела животного составляет 100-130 см, хвоста – 90-105 см. Общая длина туловища вместе с хвостом может достигать 230 см. Высота в холке примерно равна 60 см. Размеры самцов превышают размеры самок. Вес взрослого самца Ирбиса достигает 45-55 кг, самка весит не более 35-40 кг.
Туловище Ирбиса немного выпукло в области крестца и покато к плечам, что характерно для облика малых кошек (лат. Felinae). Снежный барс в десять раз тяжелее домашней кошки и в семь-восемь раз легче тигра, самого крупного из кошачьих. За это учёные называют его «большой малой кошкой». От леопарда Ирбис отличается менее массивной передней частью туловища и меньшими размерами головы.
p.s. Фото с просторов интенетов, БМ вроде не ругался, но это не значит что вы не видели эти фото где-то ещё.
Неудивительно, что снежного барса называют «призраком Гималаев»!
Сегодня исполнилось 9 лет со дня убийства Героя Второй Чеченской Войны, командира 160-го танкового полка Юрия Дмитриевича Буданова
10 июня 2011 года в Москве был убит полковник Буданов. Юрий Дмитриевич прославился во время Второй Чеченской Войны, командуя 160-м танковым полком. Подразделение Буданова действовали на устаревших к тому времени танках Т-62, однако, не смотря на это, выполняли задачи с минимальными потерями. 31 декабря 1999 Буданов фактически спас от разгрома блокированные в Дуба-Юрте подразделения 84-го разведбата, тогда от смерти были спасены десятки бойцов. В марте 2000 полковник Буданов был арестован за убийство Эльзы Кунгаевой, впоследствии осужден на 10 лет. Убит в Москве 10 июня 2011 года киллером-чеченцем. 7 мая 2013 года приговором Московского городского суда убийца Буданова Темирханов осуждён по. ч. 1 ст. ст. 105 УК РФ и ч. 1 ст. 222 УК РФ к 15 годам лишения свободы за убийство Буданова и хранение, ношение огнестрельного оружия, из которого был убит Буданов.
Несмотря ни на что, Юрий Дмитриевич остается Героем Второй Чеченской войны, командиром, сберегшим жизни сотен наших солдат. Мы помним.
Суслика видишь? И я не вижу. А их тут дофига
Спецназ Вьетнамской народной армии.
Мастер маскировки
На что способен один солдат
К зиме готов!
«Найди зайца»
Замаскировался)
Самоед и Самокот
Снежный уют
и не мог не поделиться с Вами результатом дежурства по складам зимой 2015. Очень уж хотелось домашнего уюта, а до дембеля было еще пол года. Всем легкой службы!
Медведь гризли на заснеженной поляне в Северной Америке. Сразу и не заметишь)
Самая печальная войсковая часть. 522 ЦПООП.
522 ЦПООП. Казалось бы набор цифр и букв, но это полноценная войсковая часть, личный состав которой, увы занимается не самым благоприятным делом.
Однако делать это, кто то так или иначе, должен.
За этой аббревиатурой скрывается холодная и могильная расшифровка:
522 Центр приема, обработки и отправки погибших.
Для тех кто решится прочитать или просто посмотреть видео этого поста: убедительная просьба не устраивайте политический срач и диванный махач.
Я решил его выпустить в ознакомительных целях.
Кому лень читать видеорепортаж в конце поста. Не для слабонервных.
Во всем мире существуют два таких траурных подразделения: одно — в штате Оклахома в США, другое — 522-й Центр приема, обработки и отправки погибших в окружном госпитале 1062 СКВО (на тот момент).
Главный объект центра — громадный ангар, где в две «шеренги» стоят 17 холодильных блоков (итальянское оборудование стоимостью около 1 млн. долл.).
Они рассчитаны на размещение в камерах из нержавеющей стали 408 погибших. От стен покойницкой веет холодом и неистребимым (несмотря на тщательную дезинфекцию) трупным запахом.
На стене морга — икона с изображением Божией Матери.
Как только сюда поступают очередные погибшие солдаты, офицеры, рядом со святым ликом зажигается лампадка.
Словно маячок смерти, огонек которого горит до тех пор, пока военнослужащего не заберут родственники.
Службу здесь проходят солдаты по призыву и офицеры.
С виду – обычная воинская часть с общевойсковым распорядком: подъем и отбой, приемы пищи и занятия. За исключением того, что огневая подготовка тут не ведется, но в части имеется оружейная комната и караульные посты.
Исключительно для того, чтобы охранять дорогостоящее итальянское холодильное оборудование, стоимостью в десятки млн. долларов. (Тихо гусары,отставить истерику, это приходится делать!)
ТС: Вы сами подумайте, пусть лучше будет нормальный центр, а не разбросанные муниципальные морги районного значения. И не говорите мне что это не так..
Недавно (уже как года 2) туда привозили знакомого «что погиб в «песочнице»».
Подполковник **** НШ, одной из бригад.
И, кстати. Эта часть является единственной в России, где солдат, попавший туда, может отказаться от службы там и его переведут в обычное воинское подразделение (причем сразу).
ТС: служить там, морально сложно, однако есть такая обязанность.
В закрытых боксах 522 ЦПООП находятся 17 блоков-холодильников, каждый из которых готов «принять» 24 тела погибших военнослужащих.
В одном из холодильных агрегатов хранятся останки 11 неопознанных тел еще со времен первой чеченской войны – кто они, так до сих пор и не установлено, возможно, это мирные жители.
А одно неопознанное тело – точно, военнослужащий, останки которого были эксгумированы из общего захоронения в Чечне, но его личность также до сих пор не установлена. (Это на тот момент)
По словам заместителя командира центра, в последние несколько лет, холодильники не «забиты» под завязку, как это было в середине 90х, когда на Северном Кавказе шли ожесточенные бои.
Сейчас тут максимум (на тот период) – 50 тел погибших военных, но они на 99% опознаны, а смерть наступила в результате несчастного случая. Эти тела находятся тут для официального опознания родственниками и последующей отправки в место захоронения.
И совсем другая ситуация была в те «горячие», в прямом смысле слова, года – погибшие военные «штабелями» лежали не только в блоках-холодильниках (которые были полностью забиты телами погибших), но и в самих ангарах.
Судмедэксперты работали в круглосуточном режиме, а тела наших солдат и офицеров поступали в Ростов-на-Дону каждый день и тоже, круглосуточно… (тут я подумал что не стоит выкладывать фотографии, ибо это уже не по человечески, да и потом, зачем Вам это видеть)
Собственно, именно боевые действия в Чеченской республике и дали «жизнь» этому подразделению, так как, с единичными случаями гибели военнослужащих в мирное время вполне справляются морги военных госпиталей или гражданских больниц.
Что касается уже упомянутых неопознанных останков, то ими занимаются специалисты 124-й военной криминалистической лаборатории МО РФ. Однако анализ ДНК для сравнения взять не от кого – события двух войн в Чечне позволяют заключить, что это, скорее всего мирные жители, из полностью погибших семей, остальные члены которых были захоронены на территории республики.
Почему можно сделать такой вывод? Да просто сложно себе представить родителей военнослужащего, которые не искали бы своего пропавшего сына, не побывав для сравнения ДНК в этом центре.
Многие военнослужащие 522-го ЦПООП так ни разу и не увидели весь ритуал, связанный с поступлением тела погибшего, его опознанием, «запайкой» в цинковый гроб и передачи его родственникам – зрелище не для слабонервных, как говорится.
Они просто несут службу внутри подразделения, заступают в караул или служат водителями.
Как не прискорбно это прозвучит для нас с вами, живых, но и такая служба нужна и важна, ведь даже в мирное время, человеческая смерть, как и смерть военнослужащего – это лишь часть нашей с вами жизни…
Что тут за шум, Серёга?
На последнем году службы в армии мне было доверено работать диспетчером строительной техники в военно-строительном управлении. После «лопаты» работа казалась раем на земле. Моим начальником был ПН, добрейшей души мужик (если его не драконить).
За день до описываемой истории поймал меня в городе какой-то лейтенант за то, что я ему честь не отдал и начал мозги парить.
На другой день сижу я на своем рабочем месте, распределяю стройтехнику между объектами. Самым большим дефицитом у нас всегда был единственный бульдозер, на который команду о распределении давал сам ПН.
Итак, рабочий день, стоят ко мне в очереди офицеры со всех объектов с заявками, шум-гам, дележ. Короче, заваливается ко мне тот самый вчерашний лейтенантик (оказался новым прорабом — только из учебки), узнает меня и начинает с порога орать:
— Встать, когда с офицером разговариваешь, срочно мне бульдозер на мой участок!
А тем временем мимо по коридору медленно плывет ПН с букетом сушеной воблы. Заплывает ко мне в комнату на шумок. Ну, вся очередь по стойке смирно, лейтенантик тоже вытянулся, под козырек. ПН мне, не обращая ни малейшего внимания на остальных:
— Что тут за шум, Серега?
— Да, вот, товарищ полковник, лейтенант бульдозер хочет.
— Да пошел он на х*й, пошли лучше рыбки покушаем ?
ВОТ ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ — ГЛУБОКОЕ МОРАЛЬНОЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ!
Ой, простите товарищ генерал, я думал, что это майор.
1974 год. Барнаульское Высшее Военное Авиационное Училище Летчиков. Рота связи.Командир- майор К. Посреди ночи — тревога! Личный состав одеялами (!) занавешивает огромные окна для светомаскировки. На одном из подоконников, дополнительно взобравшись на стул, трудится ефрейтор Модженок. К нему подходит проверяющий в полевой форме. Тускло поблескивают генеральские звезды на погонах (по одной на каждом погоне). Озвучивается замечание:»Товарищ ефрейтор, опустите одеяло — внизу щель!». Далее следует поворот на одной ноге в сторону дающего указания и замечательный ответ ефрейтора:»Я таких советчиков на х»» видал!». Проверяющий не растерялся и по-отечески пожурил ефрейтора:»Ты на погоны посмотри, вояка xpенов!». Ефрейтор еще раз оглянулся назад и произнес:»Ой, простите товарищ генерал, я думал, что это майор. » . Рота легла.
Старые добрые «Кантики»
Спасибо, сэр!
Как спрятаться от противника. Технология стелс ( кратко )
В современной теории ведения военных действий есть несколько способов как спрятаться от глаз и приборов противника. Об одном из этих способов а точнее об одной из технологий и пойдет речь.
Итак. Стелс или как ее еще называют стелс-технология — комплекс способов снижения заметности боевых машин в радиолокационном, инфракрасном и других областях спектра обнаружения посредством специально разработанных геометрических форм и использования радиопоглощающих материалов и покрытий, что заметно уменьшает радиус обнаружения и тем самым повышает выживаемость боевой машины. ( Честно стырено с энциклопедии)
F-117A «Стелс» думаю самый известный самолет построеннный по этой технологии.
В 1962 году в издательстве «Советское радио» вышла книга П. Я. Уфимцева под названием «Метод краевых волн в физической теории дифракции» тиражом в 6500 экземпляров, в которой излагался математический аппарат, который в дальнейшем использовался в «стелс-технологии». Согласно ему, практически совершенной радиолокационной невидимостью должен был обладать летательный аппарат со слишком революционной, с точки зрения традиционной аэродинамики, формой, поэтому дальнейшие разработки в этом направлении были приостановлены. Несколько позже американские специалисты, ведя исследования по достижению радиолокационной невидимости на традиционной аэродинамической форме, также столкнулись с рядом принципиально неразрешимых трудностей; неудачный опыт модифицированной авиации во Вьетнамской войне остановил эти разработки.
чтобы понять как это все работатет нужно понимать по какому принципу радары отпределяют обьект.
Самолет который не могли видеть радары противника . казалось бы он уж очень отличается от того что из себя представляет F 117. в чем же причина ? а причина очень проста. в конструкции корпуса самолета нет металллических частей и благодаря этому первые радары просто не могли его увидеть при применеении самолетами определнных тактик. вот так.
чтобы понять как работатет стелс нужно понять как работают радары или РЛС.
в основе работы любого радара лежит принцип радиолокации. в двух словах локатор состоит из излучателя и поглотителя радиоволн. волны рассеиваются и отражаясь от объектов принимаются улавливателем. так же На больших расстояниях от источника излучения можно считать, что радиоволны распространяются прямолинейно и с постоянной скоростью, благодаря чему имеется возможность измерять дальность и угловые координаты цели.
В радиолокации используется такой термин как ЭПР ( эффективная площадь рассеяния) ЭПР является количественной мерой свойства объекта рассеивать электромагнитную волну. тесть говоря простыми словами площадь реального объекта и площадь объекта отражающего электромагнитные волны будет разной. тесть меняя форму объекта и материалы можно как уменьшить так и увеличить эту площадь. На этом и основан принцип стелс. Так, например, ЭПР бомбардировщика B-52 – это 100 квадратных метров, обычного истребителя – 3–12 квадратных метров, а самолета-невидимки, выполненного по технологии «стелс», – всего 0,3–0,4 квадратных метра. Впрочем есть и другая сторона применения. когда объект маленького размера благодаря определеннной форме может на радаре отражаться как нечто в разы большее. но об этом в другой раз.
И так. в теории вроде все просто. сделай самолет из материала не отражающего радиоволны и будет тебе счастье, но не все не так просто.. Следует отметить, что значительного поглощения радиоволн можно добиться только в сантиметровом диапазоне, и гораздо хуже в дециметровом. В силу физики распространения радиоволн сделать объект малозаметным в метровом диапазоне, когда длина волны сравнима с собственными размерами объекта, изменением его формы в принципе невозможно. Также на нынешнем уровне технологий невозможно добиться полного поглощения любого радиоизлучения, падающего на объект под произвольным углом. В частности средствами стелс-технологий названная задача неразрешима вовсе. Поэтому в настоящее время главная цель при выборе формы объекта (например боевого самолета) есть отражение волн в сторону от излучателя, — таким образом, часть сигнала поглощается специальными покрытиями, а остальная часть отражается так, что радиоэхо не возвращается к наблюдающей РЛС. сейчас существуют два основных способа достижения этой цели: фюзеляж самолета выполняется не округлой, а угловатой формы, с прямыми поверхностями и острыми углами, а также корпус покрывается специальным, радиопоглощающим покрытием.
Два самых ярких и известных представителя данного класса это F 22 и T-50. можно заметить их некоторые сходства по внешнем виду. вся их угловатость как раз обусловлена применением этой технологии. хоть между этими самолетами почти 20 лет.. самолеты имеют угловатые формы, самолеты покрыты специальной покрытием и в их конструкции активно применены радиопоглащающие материалы.
Данная технология имеет и свои отрицательные стороны.
Первая и очень серьезная сторона это заниженные летные характеристики при очень большой цене яркий пример это — В 2 «спирит»
На программу разработки было потрачено 44 млрд долларов, а стоимость одной единицы приближалась к 2 миллиардам. имел посредственные летные данные. Всего построен 21 самолёт B-2.
второй очевидный минус — сложность пилотирования. за штурвалы подобных самолетов всегда садились только очень опытные летчики но и им всегда было тяжело совладать с машиной имеющей аэродинамику табуретки. нередки были случаи потери подобных самолетов именно из за сложности их управления.
и наконец несмотря на всю кажущуюся неуязвимость этих самолетов современные РЛС могут их обнаружить а их несовершенная аэродинамика не даст им уйти от средств противодействия если все таки их удастся обнаружить ведь тепловой след и визуальный контакт еще ни кто не отменял. сейчас насколько я знаю только 3 страны ведут разработку подобных самолетов — США Россия и Китай. в США имеется несколько типов самолетов часть из которых уже снята с вооружения. Мы же только начинаем серийное производство истребителя 5 поколения.
Не знаю даже что сказать в заключении.. получилось очень обрезано так как не хотел очень сильно раздувать статью. в дальнейшем буду пробовать писать что то более подробное. посмотрю как зайдет)
Через Сирию прошло более 48 тыс. военнослужащих РФ
Для тех, кто черпает информацию только на Пикабу. Интервью начальника Генштаба ВС РФ Герасимова об итогах операции ВС РФ в Сирии и о дальнейших перспективах сирийской войны.
Достаточно много интересных подробностей, которые ранее не озвучивались.
— Валерий Васильевич, как осенью 2015 года удалось так быстро и скрытно перебросить в Сирию нашу крупную группировку войск? Я тогда читал в американской прессе, что тамошние генералы чуть ли не в панике были. Они не ждали такой прыти от нашей армии. И даже жаловались, что их разведка поздно.
ВГ: — Операция тщательно планировалась, учтены все вопросы, определены необходимые силы и средства. Имеется ввиду и боевая составляющая, и обеспечивающая. Но опыта проведения переброски войск и сил на такое расстояние, на территорию государства, которое не граничит с нашей страной, у нас практически не было. Был только один пример в 1962 году – операция «Анадырь», когда СССР перебросил войска на Кубу. Тот опыт мы тоже учли. Пригодилась и выучка наших подразделений, полученная при проведении внезапных проверок. В ходе них отрабатывалась переброска на большие расстояния, с использованием всех видов транспорта… авиационного, железнодорожного, морского. Перегруппировка осуществлялась максимально скрытно, без привлечения особого внимания. На аэродроме Хмеймим было сосредоточено 50 единиц авиационной техники…
ВБ: — За какой примерно период? За месяц, за неделю?
ВГ: — Где-то до месяца все это заняло… Больше времени потребовала обеспечивающая составляющая. Пришлось создавать инфраструктуру, систему всестороннего обеспечения, включая материально-техническое.
ВБ: — Почему при планировании операции в Сирии наш Генштаб изначально не предусматривал применение сухопутных подразделений и частей, а главный упор был сделан на авиацию? В чем здесь «фишка» была?
ВГ: — Оценили состояние сухопутных войск вооруженных сил Сирии. Несмотря на то, что они длительное время участвовали в боевых действиях, понесли потери, отдельные части все-таки были способны выполнять задачи. Необходимо было решить вопросы в первую очередь по разведке целей, их огневому поражению, нарушению системы управления противника. Как раз эти задачи и могла решить наша воздушно-космическая составляющая. А непосредственно на сухопутных направлениях боевые действия вели сирийские подразделения с участием наших военных советников. Были там и отряды патриотически настроенных слоев населения.
Поэтому изначально развертывание сухопутной составляющей не предусматривалось.
Другая важная задача – организовать управление всеми войсками и силами, принимающими участие в боевых действиях. Для этого был развернут командный пункт нашей группировки в Хмеймиме и пункты управления на направлениях, где ведутся боевые действия.
ВБ: — А как наш Генштаб учитывал особенности тактики террористов? На что здесь прежде всего обращалось внимание?
ВГ: — У нас есть опыт борьбы с террористами, и мы его, конечно, учитывали. Кроме того, с началом событий в Сирии Генштаб отслеживал обстановку, знал особенности тактики действий этих бандформирований. Мы понимали, что кроме террористических действий они применяют и тактические приемы. Во главе этих бандформирований находились командиры, специально обученные инструкторами из целого ряда стран Ближнего Востока и западных стран. Были и бывшие офицеры иракской армии. Они захватили за тот период, пока велись боевые действия, большое количество вооружения и техники иракской и сирийской армий. Одних только танков и бронемашин у них на вооружении было до 1500. Плюс где-то 1200 орудий и минометов. Это фактически была регулярная армия.
ВБ: — А какое максимальное количество террористов Вам запомнилось по докладам разведки? На тот момент, когда мы начали операцию?
ВГ: — На 30 сентября 2015 года их было в Сирии порядка 59 тысяч во всех формированиях. Плюс за прошедшие 2 года они сумели завербовать еще порядка 10 тысяч.
ВБ: — Полноценная армия, можно сказать…
ВГ: — Но за эти 2 года по нашим данным фактически уничтожено около 60 000 боевиков, из них свыше 2800 – выходцев из Российской Федерации.
ВБ: — Американцы сообщали о том, что авиация их коалиции до 30 сентября 2015 года совершила около 7000 вылетов. Два года бомбили. Но почему так получилось, что до нашего вступления в войну с террористами они с 20 процентов до 70 процентов расширили контроль над территорией Сирии? Чем же там занималась американская коалиция?
ВГ: — Мне кажется, коалиция не ставила задачи в то время, да и сейчас, по окончательному разгрому ИГИЛ. Вот посмотрите, количество ударов международной коалиции все это время составляло 8-10 в день. Наша авиация довольно незначительными силами наносила 60-70 ударов ежедневно по боевикам, по инфраструктуре, по их базам. А в периоды наивысшего напряжения – порядка 120-140 ударов в сутки. Только такими методами можно было сломать хребет международному терроризму на территории Сирии. А 8-10 ударов в день… Ну видимо цели у коалиции были другие. Цель-то ими в основном ставилась – борьба с Асадом, а не с ИГИЛ.
ВБ: — Впервые с момента создания Национального центра управления обороной, где мы сейчас находимся, Генштаб и Минобороны на всю катушку задействовали эту структуру. Как она себя показала?
ВГ: — Создание Национального центра управления обороной кардинально изменило подходы к управлению всей военной организацией государства. В частности, мы это почувствовали на опыте проведения операций в Сирии. Когда доступны все виды связи, организован ежедневный сбор данных и анализ обстановки. Работать стало комфортно, и мы не чувствуем недостатка в информации.
ВБ: — В режиме «on line» многие задачи решались?
ВГ: — Конечно. Удары, например, нашей авиацией, ракетными войсками, высокоточным оружием большой дальности мы с Министром обороны наблюдали на экранах, в режиме реального времени.
Беспилотник передает картинку, ее видит командующий на командном пункте в Хмеймиме и мы в Москве тоже самое видим. Но управляет он, командующий!
ВБ: — Почему за два с лишним года нашей операции в Сирии так и не удалось договориться с коалицией во главе с США о совместной борьбе?
ВГ: — Мы с самого начала пытались договариваться, и у нас кое-что получилось. Заключили Меморандум о соблюдении безопасности полетов авиации. Кстати говоря, этот Меморандум добросовестно соблюдается обеими сторонами. Мы заключили соглашение с американцами и с Иорданией, согласно которому создана Южная зона деэскалации. Она стала первой такой зоной в Сирии. Это был важнейший прорыв. Все остальные наши предложения по организации совместного планирования, ведению разведки, уничтожению террористов, натыкались на непонимание, на отказ… Мы не видели с их стороны желания взаимодействовать. Хотя, конечно, это бы принесло большую пользу. Совместное планирование, нанесение ударов, ведение операций…
ВБ: — Тем не менее, американцы какие-то претензии нам выдвинули… Мол, наши самолеты слишком опасно подлетали к их самолетам. Что там на самом деле произошло?
ВГ: — С развертыванием боевых действий и приближением сирийских правительственных войск к Евфрату на востоке Сирии, мы, действительно, с американцами установили зоны разграничения действия авиации наших ВКС и международной коалиции. В чем это заключается? Западнее Евфрата действует наша авиация (ВКС), восточнее – американская. Но не на всем протяжении Евфрата, а по линии деэскалации.
ВБ: — Она была обозначена на картах?
ВГ: — Да, она обозначена. Если представить себе карту, то по уровню Дейр эз-Зор… И на восток идем… Сувар, Аберт Лаба, и переход на границу с Ираком. Это где-то порядка 120-130 километров от Абу Кемаля на север. В этом треугольнике планировались совместные действия. Как раз тот район, где шли активные боевые действия. В этом районе, восточнее Евфрата, предусматривалось совместное использование как ВКС, так и авиации международной коалиции с уведомлением соответствующей стороны. И проблем не возникало. Один неприятный случай произошел 13 декабря.
ВБ: — И в чем там суть этого случая?
ВГ: — Два самолета Су-25 наших ВКС выполняли разведывательно-поисковые задачи в западной части долины реки Евфрат. Никто на восток не заходил. Был там и наш Су-35. Американский самолет F-22 вышел из восточной части Сирии, сымитировал несколько заходов, обозначил атаку, отстреливал тепловые ловушки. Он был на большой высоте, потом спикировал на более низкую. До наших самолетов оставалось менее ста метров. Он представлял реальную опасность. Подошел наш Су-35. F‑22 немедленно ушел на восток, в свою зону. Прошло минут 20. Су-35 пошел выполнять свои задачи. Опять F-22 появляется.
ВГ: — Тот же. Снова та же история. Опять приходит Су-35. Только он появился – F-22 ушел. Американец вел опасную игру.
ВБ: — Американцы в Сирии установили свою базу. Она по-прежнему есть?
ВБ: — И что они, по вашей информации там делают?
ВГ: — Эта база на юге Сирии, она ограничивается участком местности радиусом 55 километров. Это граница Сирии, Иордании и Ирака. Там находится база. По данным космической и других видов разведки на ней находятся отряды боевиков. Они фактически там готовятся. Мало того, недавно британский телеканал Би-Би-Си сообщил как была организована эвакуация боевиков из Ракки. Четыреста человек были вывезены курдами под прикрытием американцев в лагерь Шаддади – это на северо-востоке Сирии. Это подконтрольная курдам территория и там также находится американская база. Кроме того, в лагерь Шаддади прибыло еще порядка 800 человек с восточного берега Евфрата, из района где курды наступали.
ВГ: — Это фактически – ИГИЛ. Но после проведенной с ними работы они перекрашиваются, берут другое название – «Новая сирийская армия» и другие. Их задача – дестабилизировать обстановку. Мы знаем, что из лагеря Шаддади порядка 400 человек ушло в район Эт-Танфа. Уже после того как главные силы ИГИЛ были разгромлены, они пытались дестабилизировать обстановку, наступая с восточного берега Евфрата. Но понесли потери. Мы думаем, где-то 750 человек сейчас находится в Шаддади и порядка 350 – в Эт-Танфе.
ВБ: — Вы имеете в виду боевиков?
ВГ: — Да, боевиков. В Эт-Танфе вся территория блокирована сирийскими войсками по периметру этой 55-километровой зоны. Самое главное – несколько месяцев мы наблюдаем выдвижение оттуда боевиков. Когда контроль был послабее, из района Эт-Танфа выходило даже порядка 350 боевиков. Была угроза захвата города Каръятен в Сирии. Мы вовремя приняли меры. Было нанесено поражение, эти силы были разгромлены. Были и пленные из этих лагерей. Ясно, что там идет подготовка. Мало того, там находится лагерь беженцев Рукбан – крупнейший в Сирии.
ВБ: — Прямо там? В этой зоне?
ВГ: — Прямо в этой зоне, где-то в 25 километрах к западу от Эт-Танфа. Там свыше 50 тысяч сирийских беженцев. В Сирии создан Центр примирения в составе российской военной группировки.
Он фактически координирует и руководит доставкой всей гуманитарной помощи, гуманитарными конвоями, нашими российскими, ооновскими. Везде ходят эти конвои, хотя проблем, которые надо решать и с правительством, и с ООН хватает, а вот в Рукбан не получается: американцы не пускают их туда – ни сирийцев, ни другой конвой. Люди мучаются. Мы говорим: местонахождение этой американской базы противоречит здравому смыслу. Сейчас тем более – территория Сирии освобождена от всех бандформирований ИГИЛ, никого там не осталось, какой-либо угрозы с территории Сирии вам нет. Что там находится? С какой целью? Пока ответы невразумительные. А ведь там могут появиться новые террористические группы.
ВБ: — Вот вы сейчас говорили, что создаются новые вооруженные формирования, американские инструкторы обучают боевиков. А нам не придется возвращать в Сирию те самолеты и вертолеты, тот личный состав, который сейчас выводится в Россию?
ВГ: — У нас там, как вам известно, остаются две базы. Одна в Хмеймиме, военно-воздушная, и вторая, военно-морская, в Тартусе. Кроме того, мы вплотную занимаемся правительственными сирийскими войсками, наши советники находятся практически во всех подразделениях. За два года офицеры, младший командный состав сирийской армии получили большую практику. Сейчас они способны вести боевые действия и отстаивать свою территорию. Нашими силами, с наших баз мы можем оказать при необходимости помощь. Этих сил вполне хватит для поддержания стабильности и территориальной целостности Сирии.
ВБ: — Я правильно понял, что мы оставляем эти две наши базы для продолжения помощи сирийской правительственной армии, да?
ВГ: — Да, потому что обстановка все еще нестабильная.
До полной стабильности необходимо какое-то время, поэтому базы там находятся обоснованно, они там необходимы. Чтобы не повторилось то, что было до сентября 2015 года. С другой стороны, нельзя забывать, что и у России есть свои интересы на Ближнем Востоке.
ВБ: — За время операции в Сирии, как часто и Вам, и Министру обороны приходилось обсуждать ход операции с Верховным Главнокомандующим. Это делалось с глазу на глаз в Кремле, в Генштабе или по телефону?
ВГ: — По-разному. Обычно о положении дел и ходе выполнения задач я ежедневно утром и вечером докладываю Министру обороны, а он – Президенту. 1 – 2 раза в неделю Министр докладывает Президенту лично, представляя необходимые документы, карты, видеоматериалы. Иногда Верховный Главнокомандующий выходит лично на меня, иногда вместе с Министром ездим к нему на доклад. Президент определяет цели, задачи, он в курсе всей динамики боевых действий. Причем, — на каждом направлении. И, конечно, ставит задачи на перспективу.
ВБ: — Департамент информации Минобороны России, и Генштаб почти каждый день информировали общественность чуть ли не после каждого ракетно-бомбового удара по террористам в Сирии. Почему, на ваш взгляд, аналогичным образом не поступала американская коалиция?
ВГ: — Месяцев 8 назад они тоже начали информировать, сводку предоставлять. Конечно, отличие коренное. Они — время от времени, а мы в ежедневном режиме. Центр примирения выступает, дает сводку по всем вопросам, и Департамент информации, Главное оперативное управление… Зачем людям гадать, что там происходит? Надо рассказать, что произошло за день, какие планы…
ВБ: — Что для Генштаба было самым трудным при планировании военной операции в Сирии?
ВГ: — Самое сложное при подготовке и в начальный период проведения операции – это организация взаимодействия с правительственными войсками, со всеми разномастными группировками. Много отрядов из патриотически настроенного населения. Они вооружены, мы их привлекаем на сторону правительственных войск. Непросто было наладить взаимодействие всех этих отрядов с нашими Воздушно-космическими силами, организовать все виды обеспечения. Но мы этому уже научились. Все вошло в рамки и нормально работает. В Хмеймиме создан современный командный пункт, который обеспечивает управление группировкой наших войск в Сирии. Работа идет слаженно.
ВБ: — Какие коррективы Генштаб вносил в действия наших войск по борьбе с терроризмом? Все-таки это было по сути первое в истории России столкновение наших войск с такими крупными формированиями головорезов.
ВГ: — Коррективы вносятся постоянно. Потому что меняются подходы, формы, способы действий. Сначала в малых количествах, потом более масштабным стало применение джихад-мобилей со стороны террористов. И на это надо было реагировать.
Так, во время боев за Дейр-эз-Зор, за другие населенные пункты в долине реки Евфрат, применение джихад-мобилей приобрело чуть ли не массовый характер. Сначала было по 2-3 джихад-мобиля, а потом по 7-8 – это в одном бою. Что это такое? Это автомобиль, БМП или танк, начиненный взрывчаткой. Там может быть 300-400 килограмм взрывчатки или больше. Им управляет смертник. Он выбирает кратчайший путь до позиций правительственных войск. С большой скоростью выдвигается к ним и осуществляет подрыв. Таких машин может быть две, три.
На этом участке фронта – массовые потери, много убитых, раненых. Это огромной силы взрыв. Паника… Образуется брешь – в зависимости от мощности взрывчатого вещества и количества применяемых джихад-мобилей. Летом 2016 года в районе Алеппо именно таким способом трем джихад-мобилям удалось выйти из города. Взорвали два блок-поста сирийских правительственных войск. Образовалась брешь шириной 500-700 метров. Действия боевиков были заранее спланированы, они ударили по обе стороны этого коридора и прорвали окружение. Потом пришлось где-то три месяца восстанавливать утраченные позиции, причем с тяжелыми боями.
Естественно, это не укладывается в рамки, скажем так, нормальных боевых действий. Но выводы надо было делать.
ВГ: — Во-первых, ведется постоянное наблюдение. Определяются дорожные направления, по которым они могут идти. На этих направлениях строятся узлы заграждений, минные поля и так далее, организуется система огневого поражения, начиная с дальних подступов. Это ПТУРы, танки, по мере приближения – гранатометы. В результате 2-3 джихад-мобиля уничтожались на этапе выдвижения, другие – при подходе к переднему краю. Войска научились им противодействовать. Кроме того, все населенные пункты были подготовлены игиловцами к круговой обороне, видимо там использовался труд местного гражданского населения. Фактически под землей строился второй город: ходы сообщения, вся необходимая инфраструктура. Штурмовые отряды должны уметь воевать в таких условиях.
ВБ: — Где игиловцы набрали такое огромное количество «Тойот»?
ВГ: — Им все эти годы помощь потоком шла из целого ряда государств, в том числе с Ближнего Востока… И через неправительственные фонды. Не только машины – это просто гражданская составляющая. А также современное оружие, новые боеприпасы, современные средства…
Средства разведки, бинокли, ночные прицелы, системы связи – все современное, не допотопное.
ВБ: — Есть сведения что часть игиловцев уже в Афганистане оказались, в Иордании. Куда еще расползается эта зараза?
ВГ: — Часть возвращается в страны, откуда они прибыли нелегально. Основная масса перемещается в Ливию, в страны Юго-Западной Азии. В Афганистан, его тоже исключать нельзя, – почва там для них благодатная.
ВБ: — Как Вы оцениваете состояние вооруженных сил Сирии на начало операции и сегодня?
ВГ: — Разница большая. Вооруженные силы Сирии за время войны, к осени 2015 года фактически утратили всю территорию. Подконтрольно правительственным силам оставалось 10% территории Сирии.
ВБ: — Это на тот момент, когда мы приступили к операции?
ВГ: — Да. Очень тяжелая была ситуация. И моральный дух, и усталость. Отсутствие боеприпасов, необходимых видов обеспечения, управления. Началась наша операция, через некоторое время появились первые успехи. Любые победы вдохновляют, окрыляют, сейчас сирийская армия приобрела хороший опыт. Мы им помогли, отремонтировали технику на месте… Сегодня сирийская армия способна выполнять задачи по защите своей территории.
ВБ: — Сколько наших военных прошло через сирийскую кампанию?
ВГ: — 48 с лишним тысяч солдат и офицеров. Из них каждый четвертый награжден или представлен к правительственной награде. Ведомственные награды получили все.
ВБ: — Как Вы оцениваете роль наших военных советников, работавших в составе сирийской армии?
ВГ: — Высоко оцениваю их роль. В каждом подразделении –батальоне, бригаде, полку, дивизии – находится аппарат военного советника. В его составе – необходимые должностные лица. Это оперативный состав, разведчик, артиллерист, инженер, переводчики и другие должностные лица. Они, по сути дела, планируют боевые действия. Оказывают помощь в управлении подразделениями при выполнении боевых задач. На всех направлениях действия увязаны единым замыслом, единым планом, осуществляется руководство с командного пункта группировки в Хмеймиме.
ВБ: — Была ли у Генштаба цель обкатать в Сирии как можно больше военнослужащих?
ВГ: — Да. И мы это сделали. Не просто военнослужащих – самое-то главное обкатать командиров, офицеров. Командующие войсками округов – все там побывали, и в течение длительного времени. Все командовали группировкой. Все начальники штабов…
ВБ: Их там 4 или 5 сменили, командующих?
ВГ: — Дворников, Картаполов, Суровикин, Зарудницкий, Журавлев.
ВБ: — Вы давали им возможность на таком уровне поруководить, да?
ВГ: — Они прибывали с основным составом своего управленческого аппарата: начальники оперативного управления, разведки, связи, ракетных войск и артиллерии, инженеры…
ВБ: — То есть они штабных своих брали, весь аппарат обкатывался?
ВГ: — Таким же образом управления армий – тоже все, 90% дивизий, и больше половины полков и бригад.
ВБ: — То есть, мы сейчас получили командный состав, который закален в этих боях… Имеющий реальный боевой опыт.
ВБ: — Валерий Васильевич, я бы хотел вернуться еще раз вот к такому вопросу: мы остаемся в Хмеймиме, мы остаемся в Тартусе. Вы сказали, — это для помощи сирийской армии, да?
ВГ: — Да, для возможной помощи.
ВБ: — Да. Вы не упомянули военно-морскую компоненту. Часть кораблей будет в восточной части Средиземного моря? Так же, как мы сейчас там стоим? Корабли наши. Или мы уйдем?
ВГ: — Никуда мы не уйдем. В Средиземноморье сейчас действует на постоянной основе наше штатное соединение кораблей.
ВГ: — Оно там и до событий в Сирии действовало, с 2015 года.
И останемся на постоянной основе…
ВБ: — Вы не раз бывали в Сирии, встречались с нашими солдатами, офицерами, смотрели им в глаза… Какое у Вас впечатление осталось от общения с этими людьми, с вашими подчиненными? … С теми людьми, которые выполняли Ваши приказы, приказы Верховного командующего, министра обороны.
ВГ: — Впечатления хорошие, самые положительные. Сразу бросается в глаза стремление выполнить задачу – во что бы то ни стало… Хорошая боевая слаженность. И это очень хорошо, потому что офицеры туда отправляются без дополнительной подготовки, а по ротации… На три месяца. Это значит, что вся система боевой подготовки войск и органов управления работает, люди готовы к выполнению задач, а там они на практике это показывают. Наши офицеры, военнослужащие совершили много героических и мужественных поступков, продемонстрировали стойкость, обучили сирийцев.
Со временем мы подошли к тому, что стало больше сирийских подразделений, которые способны наступать, приобрели боевую устойчивость… Бригадный генерал Хасан Сухел и его подразделения очень хорошо себя показали в наступательных операциях против террористов.
Но без наших советников такого успеха не получилось бы.
ВБ: — А уроки сирийской кампании Генштабу придется извлекать?
ВГ: — Изучение и обобщение опыта происходит всегда. С первого дня этой кампании такая работа проводилась… Все случаи, которые происходили, опыт боевых действий тщательно изучались, доводились до всех подразделений и до военнослужащих, которые туда только собирались убывать, чтобы все это учитывалось. Мы провели несколько конференций по обмену опытом. Издан целый ряд пособий с обобщением этого опыта.
ВБ: — В Сирии было испытано большое количество наших вооружений. Как Генштаб их оценивает?
ВГ: — Мы там испытали более 200 образцов вооружения и техники, современные – те, которые приняты на вооружение недавно, которые собирались принимать, которые уже стояли на вооружении. Вроде бы прошли все госиспытания, и на учениях показывают нормально все… Но в ходе выполнения боевой задачи, возникают какие-то проблемы, которых раньше не замечали. Приходится что-то дорабатывать. О возникших проблемах докладывали наши офицеры и военнослужащие. В Сирии осуществлялось непрерывное военно-научное сопровождение при применении всех видов вооружения и техники.
ВБ: — Говорят, там были наши и конструкторы, и инженеры, да?
ВГ: — Инженеры, конструкторы, военные ученые. Разработчики – все там были. По каждому образцу вооружения отмечены его положительные стороны, что нужно доработать. Сейчас абсолютное большинство этих недостатков устранено. То, что мы проверили технику и оружие в боевых условиях – это огромное дело.
Теперь мы уверены в своем оружии.
ВБ: — Вам часто приходилось за это время контактировать с начальником генерального штаба Сирии?
ВБ: — Это главным образом по телефону делается?
ВГ: — И по телефону, и лично. Я к нему приезжал, и он ко мне в Хмеймим… Выезжали вместе на отдельные направления. Постоянно.
ВБ: — Он русский язык знает, уже более-менее разговаривает?
ВГ: — Он учился у нас в Академии Фрунзе.
ВБ: — Недавно министр обороны от имени Президента России вручил награды и объявил благодарность всем, кто обеспечивал безопасность визита Путина в Сирию. Ну, в тот день, когда, Вы знаете, когда он объявил о выводе группировки на Родину. Это была специальная операция?
ВГ: — Такие мероприятия случайным образом не проводятся. Требуется тщательная подготовка. Привлекались необходимые силы и средства: на земле, в воздухе, на море, обеспечивающие безопасность этого визита. Они со своей задачей справились.
ВБ: — Вы можете сделать прогноз дальнейшего развития событий в Сирии? Вот, хотя бы на 2018 год?
ВГ: — По военной линии – завершение уничтожения боевиков Джебхат ан-Нусры и иже с ними. Часть боевиков этой террористической организации находится в зонах деэскалации.
Там много самых разных формирований. Некоторые поддерживают режим прекращения боевых действий. Джебхат ан-Нусра –категорически против. Значит, их придется уничтожать.
ВБ: — Это крупные группировки?
ВГ: — Разные. Больше – в Идлибе, меньше – в других зонах. По-разному. Я думаю, что через определенное время с ними будет покончено. Тем более, что в зонах деэскалации поддерживается режим прекращения боевых действий. Туда поступает гуманитарная помощь, решаются социальные вопросы, бытовые …
Вторая задача – перевести военное решение вопроса в политическое русло. В русло политического урегулирования. И она решается. Сейчас идет подготовка к Конгрессу сирийского национального диалога…
ВБ: — Наши дальние бомбардировщики, когда пролетали на боевую работу в Сирии, они же пролетали через пространство Ирака и Ирана. Были ли проблемы, когда вы запрашивали воздушное пространство?
ВГ: — У нас хорошо налажено взаимодействие с военными этих стран и сбоев не возникало.
ВБ: — Никогда еще не использовала Российская армия, по-моему, такого количества беспилотников, как в Сирии. Как Вы оцениваете значение этого вида техники, учитывая сирийский опыт?
ВГ: — В Сирии сейчас в среднем ежедневно в небе находятся порядка 60-70 беспилотников. Они ведут разведку, есть беспилотники, которые выполняют задачи радиоэлектронного подавления и другие вопросы решают.
Мы сделали большой шаг по беспилотникам за 5 лет. Раньше у нас на вооружении были только старые советские типа «Рейс». Сейчас без беспилотника немыслимо ведение боевых действий. Его используют артиллеристы, разведчики, летчики – все. С помощью беспилотников создаются разведывательно-ударные, разведывательно-огневые контуры.
ВБ: — А как показали себя в Сирии Силы специальных операций?
ВГ: — Силы специальных операций, фактически, прошли свое становление, показали себя с наилучшей стороны. Занимались наведением авиации на цели, ликвидацией главарей бандформирований, целым рядом других задач. Мы очень довольны опытом, который они получили.
ВБ: — Все военные наши, кто прошел Сирию, будут признаны или уже признаны участниками боевых действий?
ВГ: — Да, есть дополнение к закону «О ветеранах», оно принято, они являются ветеранами боевых действий.
ВБ: — В отдельных СМИ появляются «мнения», что Российской армии нечего было делать в Сирии. Как бы Вы ответили на это?
ВГ: — Если бы мы не вмешались в Сирию, что бы произошло? Посмотрите, в 2015 году оставалось немногим более 10% территории, подконтрольной правительству. Месяц-два, и к концу 2015 года Сирия была бы полностью под ИГИЛ. Ирак – большей частью тоже. ИГИЛ бы дальше набирало обороты, распространялось на сопредельные страны. Несколько тысяч наших «соплеменников» туда поехали воевать. Нам бы пришлось столкнуться с этой силой уже на своей территории. Они бы действовали на Кавказе, в Центральной Азии, в Поволжье. Возникли бы проблемы гораздо большего порядка. Мы сломали хребет ИГИЛ на территории Сирии. Фактически, наши Вооруженные Силы разгромили врага на дальних подступах к границам нашего государства.
ВБ: — Что начальник Генштаба Вооруженных Сил России мог бы пожелать военным, их семьям, в связи с наступающим 2018 годом?
ВГ: — Кто больше всего хочет мира? Военные. Поэтому я хочу пожелать всем военнослужащим и членам их семей мирного неба над головой, крепкого здоровья, и дальнейших успехов в службе.
Источник статьи: http://pikabu.ru/story/maskirovka_uroven_bog_4896642