ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ
Центральное место в древнерусском летописании занимает Повесть временных лет , написанная около 1106 года. Автором Повести считают Нестора , монаха Федосьева Печерского монастыря.
С Киево-Печерским монастырем связан начальный период русского летописания, с рядом характерных его черт – публицистичности, временами, назидательности по отношению к княжеской власти. Киево-Печерский монастырь вначале не был княжеским монастырем. Его игумены иногда вступали в политические конфликты с киевскими князьями, хотя иной раз умело пользовались их расположением, и охотно получали от них богатые пожертвования и вклады.
Повесть представляет собой обширный свод, созданный в нескольких церковных центрах и многими летописцами, как общерусская версия истории Древней Руси. В.Н. Татищев пишет об 11-и летописных редакций Повести : «Все манускрипты, которые я в руках моих имел, хотя начало Несторово имеют, но в продолжении ни один с другим точно не сходен, в одном то, в другом другое прибавлено или сокращено». [1]
По В.Н. Татищеву , автор Повести использовал ряд древних источников, но в ряде случаев, в ходе столетий переписывания Повести , монахи изъяли из текста летописи те места, которые не понимали, или которые их не устраивали В.Г. Белинский отметил, что нет еще редакции Повести , основанной на вернейшем списке, [2] а имеющиеся списки неполны и разноречивы. [3]
В Повести выразилась идеологии различных классов и политические устремления ряда феодальных центров. В ней ярко видна идеология управляемых и эксплуатируемых, церковная идеология — рядом с языческой, светской и дружинной. Ценно и то, что в Повесть вошли народные взгляды на русскую историю, исторический фольклор, народная молва.
Время написания летописи совпало с черной исторической полосой княжения Святополка-Михаила /1093-1112/, характерной кровавыми княжескими усобицами, вероломством по отношению к друзьям и врагам, разорительными набегами половцев на юг страны. Нестор, пытаясь понять логику исторических событий, придает им религиозную окраску рассуж-дений о «происках лукавого», божественных наградах и наказаниях, которые народ получает свыше.
История человеческого рода, с точки зрения Нестора, это история борьбы христианского добра и дьявольского зла. Вместе с тем, Нестор высказывает мнение и о реальных причинах бедствий на Русской земле , связанных с княжескими раздорами и войнами.
Цель летописи следует из её названия — Повесть временных лет, или откуда пошла Русская земля, и кто в Киеве начал первый княжити . Нестор, следуя византийским образцам, начал летопись с библейских времен Всемирного потопа , придав Повести эпический масштаб, нарисовав грандиозную политическую и этническую картину известного ему мира. Нестор толкует о предыстории восточных славян, населявших Русскую землю и установлении княжеской власти в Киеве и Новгороде.
Реальный отсчет времени Нестор начинает с 852 года с царствования византийского императора Михаила. При этом впервые появляется название Русской земли : об этом мы узнали, пишет летописец, потому, что при царе Михаиле приходили русские на Царьград, как пишется в летописце греческом. Под 1064 г. встречается указание летописца, что с XI века известия записаны очевидцами событий, тогда как прежде речь шла об устных преданиях.
По мнению В.Н. Татищева, Нестор окончил свой труд «в 1093-м году, где он, описывая о казнях божеских за грехи, кончает речь таким порядком, как обыкновенно книги русские заканчиваются: аминь, что и последова-тель его Сильвестр в окончании своей летописи точно так же положил». [4]
Показать Русскую землю в ряду других держав мира, доказать, что русский народ не без роду и племени, что он имеет свою историю, которой вправе гордиться, — такова замечательная цель, которую поставил себе Нестор.
Повесть представляет концепцию истории Древней Руси, связанную с решением вопроса старшинства, первородства власти князей. Главенству Киева, основанному тремя легендарными братьями (Кием, Щёком, Хоривом), усиленном крещением Руси князем Владимиром , Нестор противопоставил концепцию норманнизма , по которой власть новгород-ских князей Рюриковичей исторически была первой, относительно Киева.
По византийской теории императорской власти, все народы, обращенные в православие, должны быть политически зависимы от Византии. Греки в XI-XII вв. и в последующие века настаивали на зависимости русской государственности от империи, и стремилась поддержать это мнение на Руси раздачей византийских придворных чинов русским князьям. [5] С точки зрения греков, Русское государство было связано своим происхождением с Византией. Законная власть была обретена на Руси лишь после ее крещения, с появлением на русской земле православной церкви.
Норманнская концепция Нестора была антигреческой, утверждая иную точку зрения на происхождение русского государства — не с византий-ского юга, а со скандинавского севера. Русское государство возникло еще до принятия христианства. Согласно Повести, все русские князья — представители одного княжеского рода, восходящего к единому родо-начальнику — Рюрику. Нестор представлял себе возникновение русской государственности в виде акта призвания , в правовом основании которого лежала идея добровольного договора славян с варяжскими князьями Рюриковичами, где инициатива идеи создания Русского государства исходила от самого славянского народа.
Принято считать, что первым древнерусским летописцем был монах Киево-Печерского монастыря, названный современниками Никоном Великим. Неоднократно изгоняемый князьями из Киева за непокорность, Никон объездил Приднепровье и Приазовье, неутомимо собирая материалы об истории славян и Киевской Руси. Летописный свод Никона не сохранился, но отрывками вошел в труд Нестора.
Составление первого летописного свода было поручено от имени киевского великого князя Святополка Изяславовича монаху Киево-Печерского монастыря Нестору.
Нестор, в числе известных исторических сведений, использовал древнюю Новгородскую летопись, вошедшей фрагментами в Повесть под названием Остромирова летопись. [6] В ней давалась не дружественная оценка князя Ярослава Мудрого /† 1054./, которому новгородцы помогли захватить киевское княжение. Ярослав изображается с позиций жесткого политического памфлета и даже личного очернения. Упоминается, что мать Ярослава Рогнеда и его родная сестра Предслава были публично обесчещены. Сам Ярослав рисуется как неумелый полководец, жадный и трусливый человек, которого только глупые киевляне назвали Мудрым . [7]
Когда после долгих лет борьбы на киевском княжении утвердился Владимир Всеволодович Мономах – давний враг Святополка, то он труд Нестора велел переделать. Он распорядился написать новую редакцию летописи, поручив это монаху Выдубицкого Михайловского монастыря Сильвестру /†1123/. Сильвестр сделал упор на осуждение феодального сепаратизма, на необходимость общего подчинения киевскому князю. Он проводит идею пагубности безвластия для народа, приводящего к хаосу в обществе и государстве. Восстановление власти, как призвание на княжение является благом для всех. Сильвестр, рассуждения Нестора о призвание на княжение Рюрика, уподобил призванию на княжение в Киев Владимира Мономаха. Известно, что после смерти Святополка, несколько раз был зван на киевское княжение Мономах. «Спаси нас от бед» — обращались к нему послы от жителей Киева. Когда Мономах согласился, «народ изъявил необычайную радость… видя князя великодушного на главном престоле российском». [8]
Однако новая переделка летописи Мономаха не устроила. Он поручает довести начатое до конца старшему сыну Мстиславу, своему новгород-скому наместнику. Мстислав, используя местные новгородские летописи, составил третью редакцию «Повести временных лет», где обозначил иную, относительно киевской, версию становления Древней Руси. Теперь не Киев, а Новгород снова стал местом зарождения русской государствен-ности, Киев же выступил в роли новгородского восприемника.
Таким образом, исторические факты рисуют перед нами вполне очевидную картину как на протяжении более века ядро древнерусского летописания политически прессовалось и идейно неоднократно форматировалось киевскими князьями.
По Нестору, древнерусская история разворачивалась в последовательной смене трех эпох. Вначале, это было время, когда славяне жили «зверин-ским образом, скотски», в лесах, как все звери, убивали друг друга, ели всё нечистое, жили уединёнными, разбросанными и враждебными один другому родами. [9] Затем, возникли племенные княжения вольных, не знающих рабства славян. В конце исторических событий, благодаря инициативе и желанию самих славян, наступила высшая ступень княже-ского единодержавия, в виде явления на княжение варягов Рюриковичей.
Бесспорно, что варяги не могли привнести на Русь государственность, поскольку сами ею в те времена не обладали. Но, не менее ясно и то, что многовековая история восточного славянства также не привела Русь к рождению единого государства.
Несторовский норманнизм исторически неверен в утверждении о добровольности призвания варягов славянами. По Никоновской летописи , Новгород впервые упоминается под 859 г. именно в связи изгнанием варягов: «всташе Словене, рекше Новгородци… на Варяги, и изгнаше их за море». [10] Древляне также не пожелали расстаться со своей «вольностью и встретили варягов с оружием». [11]
Варягов призывали не славяне, а варяжские новгородские князья для усиления своего войска, также как киевские князья звали на помощь степные орды печенегов и половцев.
Идеология норманнизма соответствует античным и феодальным понятиям государственности, как формы наложение высшей монархической власти на подвластный народ.
К концу IX века на Руси вызрели все предпосылки для появления ранне-феодальной государственности. Роль варяжской династии Рюриковичей свелась к формированию единой государственной вертикали власти между обособленными новгородским и киевским княжениями, и после-дующему присоединению к ним славянских и других народностей. Здесь проявилась своеобразная диалектика в истории древней Руси. Порознь, ни славяне, ни род Рюриковичей не обладали государственностью. Славянские княжения имели местный характер, а варяги, по сути, являли собой вооруженные родовые отряды, как внешняя военная сила по отношению к разрозненным славянским княжениям. Их политическое единство в ареале варяжского пути от Балтики до Причерноморья привело к рождению древнерусской языческой империи Рюриковичей.
Империя Рюриковичей имела, безусловно, славянский характер. Неслучайно, что языческий пантеон богов князя Владимира был чисто славянским, варяжских богов в нем не было.
В дальнейшем, в ходе развития и становления могущества древнерус-ского государства, помимо призвания варягов и сами варяги не раз обращались к Руси за помощью. Когда норвежский король Олаф бежал в Киев, его сын с русской помощью вернул себе престол. При дворе Ярослава Мудрого подвизался знаменитый викинг Гарольд , долгое время домогавшийся руки Елизаветы — дочери князя Ярослава.
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/id/5ede0ae67f274d488065118a/povest-vremennyh-let-5ef737a88df0043de5970e68
«Повесть временных лет»
После смерти Нестора Летописца игумен Сильвестр переписывает и продолжает «Повесть временных лет».
ЧТО ТАКОЕ «ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ»
«Повесть временных лет» занимает в истории русского общественного самосознания и истории русской литературы особое место. Это не только древнейший из дошедших до нас летописных сводов, повествующий о возникновении Русского государства и первых веках его истории, но одновременно и важнейший памятник историографии, в котором отразились представления древнерусских книжников начала XII в. о месте русичей среди других славянских народов, представления о возникновении Руси как государства и происхождении правящей династии, в котором с необычайной ясностью освещены, как бы сказали сегодня, основные направления внешней и внутренней политики. «Повесть временных лет» свидетельствует о высоко развитом в то время национальном самосознании: Русская земля осмысляет себя как могущественное государство со своей самостоятельной политикой, готовое при необходимости вступить в единоборство даже с могущественной Византийской империей, тесно связанное политическими интересами и родственными отношениями правителей не только с сопредельными странами — Венгрией, Польшей, Чехией, но и с Германией, и даже с Францией, Данией, Швецией. Русь осмысливает себя как православное государство, уже с первых лет своей христианской истории освященное особой божественной благодатью: оно по праву гордится своими святыми покровителями — князьями Борисом и Глебом, своими святынями — монастырями и храмами, своими духовными наставниками — богословами и проповедниками, известнейшим из которых, безусловно, являлся в XI в. митрополит Иларион. Гарантией целостности и военного могущества Руси должно было являться владычество в ней единой княжеской династии — Рюриковичей. Поэтому напоминания, что все князья — братья по крови, — постоянный мотив «Повеcти временных лет», ибо на практике Русь сотрясают междуусобицы и брат не раз поднимает руку на брата. Еще одна тема настойчиво обсуждается летописцем: половецкая опасность. Половецкие ханы — иногда союзники и сваты русских князей, чаще всего все же выступали как предводители опустошительных набегов, они осаждали и сжигали города, истребляли жителей, уводили вереницы пленных. «Повесть временных лет» вводит своих читателей в самую гущу этих актуальных для того времени политических, военных, идеологических проблем.
ЛЕГЕНДА ОБ АПОСТОЛЕ АНДРЕЕ
Когда же поляне жили сами по себе на горах этих, тут был путь из Варяг в Греки и из Грек по Днепру, а в верховьях Днепра — волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно дойти даже до Рима, а от Рима можно прийти по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда прийти в Понт море, в которое впадает Днепр река. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет и идет к северу, и впадает в море Варяжское. Из того же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Поэтому из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и на восток пройти в удел Сима, а по Двине — к варягам, а от варягов до Рима, от Рима же и до племени Хамова. А Днепр впадает в Понтийское море тремя устьями; это море именуемо Русским, — по берегам его учил святой Андрей, брат Петра.
Как говорят, когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуня устье Днепра, и захотел пойти в Рим, и проплыл в устье днепровское, и оттуда отправился вверх по Днепру. И случилось так, что он пришел и стал под горами на берегу. И утром, встав, сказал бывшим с ним ученикам: «Видите ли горы эти? Так на этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей». И взойдя на горы эти, благословил их и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы этой, где впоследствии будет Киев, и пошел вверх по Днепру. И пришел к славянам, где нынче стоит Новгород, и увидел живущих там людей — каков их обычай и как моются и хлещутся, и подивился на них. И пошел к варягам, и пришел в Рим, и поведал о том, скольких научил и кого видел, и рассказал им: «Диво видел я в Славянской земле, когда шел сюда. Видел бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются мытелью, и возьмут веники, и начнут хлестаться, и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это постоянно, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то творят не мытье себе, а мученье». Те же, слышав, удивлялись; Андрей же, побыв в Риме, пришел в Синоп.
«ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ» И ЕЕ РЕДАКЦИИ
В 1110–1113 была завершена первая редакция (версия) Повести временных лет — пространного летописного свода, вобравшего многочисленные сведения по истории Руси: о войнах русских с Византийской империей, о призвании на Русь на княжение скандинавов Рюрика, Трувора и Синеуса, об истории Киево-Печерского монастыря, о княжеских преступлениях. Вероятный автор этой летописи — монах Киево-Печерского монастыря Нестор. В первоначальном виде эта редакция не сохранилась.
В первой редакции Повести временных лет были отражены политические интересы тогдашнего киевского князя Святополка Изяславича. В 1113 г. Святополк умер, и на киевский престол вступил князь Владимир Всеволодович Мономах. В 1116 г. монахом Сильвестром (в промономаховском духе) и в 1117-1118 гг. неизвестным книжником из окружения князя Мстислава Владимировича (сына Владимира Мономаха) текст Повести временных лет был переработан. Так возникли вторая и третья редакции Повести временных лет; древнейший список второй редакции дошел до нас в составе Лаврентьевской, а самый ранний список третьей – в составе Ипатьевской летописи.
РЕДАКТИРОВАНИЕ «ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ»
Став киевским князем, Владимир Мономах сохранил и свою «отчину» — княжество Переяславльское, а также Суздальскую землю и Ростовскую. Признал власть Владимира и Великий Новгород, повинуясь его распоряжениям и принимая от него князей. В 1118 году Владимир потребовал к себе «вся бояры новгородськыя» для приведения их к присяге. Часть из них он отпустил обратно в Новгород, а «иныя у себя остави». При Владимире восстановилась прежняя военная мощь древнерусского государства, ослабленная предшествовавшими феодальными распрями. Половцам был нанесен сокрушительный удар, и они не осмеливались нападать на Русскую землю…
Одной из мер при вокняжении Владимира Мономаха в Киеве в 1113 году было исправление несторовской «Повести временных лет» с целью более правильного освещения правления Святополка Изяславича, ненавистного киевскому трудовому народу. Это дело Мономах поручил игумену Выдубецкого монастыря Сильвестру. Выдубецкий монастырь был основан отцом Владимира Мономаха, князем Всеволодом Ярославичем, и, естественно, держал сторону этого князя, а после его смерти — сторону его сына. Сильвестр добросовестно выполнил порученное ему дело. Он переписал «Повесть временных лет» и дополнил ее несколькими вставками об отрицательных поступках Святополка. Так, Сильвестр ввел в «Повесть временных лет» под 1097 годом рассказ попа Василия об ослеплении Василька Ростиславича. Затем по-новому он изложил историю похода русских князей против половцев в 1103 году. Хотя этот поход возглавлялся Святополком, как старшим киевским князем, пером Сильвестра Святополк был отодвинут на второй план, а на первое место поставлен Владимир Мономах, действительно участвовавший в этом походе, но не руководивший им.
То, что эта версия не могла принадлежать Нестору, монаху Киево-Печерского монастыря, ясно из сопоставления с нею рассказа о том же самом походе, имеющегося в «Киево-Печерском патерике», идущем, вероятно, по традиции от самого Нестора. В рассказе «Патерика» Владимир Мономах даже не упомянут, а победа над половцами приписывается одному Святополку, который получил благословение перед походом от монахов Киево-Печерского монастыря.
Редактируя «Повесть временных лет» Нестора, Сильвестр не продолжил ее ни на один год, но выпустил указание на авторство киево-печерского монаха. Под тем же 1110 годом Сильвестр сделал такую приписку: «Игумен Сильвестр святого Михаила написах книгы си, летописець, надеяся от бога милость прияти при князи Володимере, княжащю ему Кыеве, а мне в то время игуменящю у святого Михаила, в лето 6624 (1116) индикта 9. А иже чтеть книгы сия, то буди ми в молитвах». Поскольку редакция Сильвестра получила официальное признание, она легла в основу всего дальнейшего русского летописания и дошла до нас во множестве позднейших летописных списков. Несторовский же текст «Повести временных лет», оставшийся достоянием только киево-печерской традиции, до нас не дошел, хотя некоторые следы отличий этого текста от сильвестровской редакции сохранились, как уже сказано, в отдельных рассказах более позднего «Киево-Печерского патерика». В этом «Патерике» сохранилось и указание на Нестора, написавшего русский «летописец».
В 1118 году сильвестровская редакция «Повести временных лет» была продолжена, по-видимому, в связи с включением в нее написанного в этом году известного «Поучения Владимира Мономаха». По убедительному предположению М. Приселкова, дополнение сделал сын Владимира Мономаха Мстислав, находившийся тогда в Новгороде. Большой интерес среди этих дополнений представляют два рассказа о северных странах, слышанные автором в 1114 году, когда он присутствовал при закладке каменной стены в Ладоге. Ладожский посадник Павел рассказал ему о северных странах, находящихся за Югрою и Самоядью. Другой же рассказ об этих странах, слышанный автором от новгородца Гюряты Роговича, помещен под 1096 годом, с указанием, что он был услышан «прежи сих 4 лет». Так как оба рассказа тесно связаны между собой по содержанию, то слова «прежи сих 4 лет» следует отнести ко времени написания этой вставки в 1118 году, когда был услышан автором и первый рассказ.. Поскольку до нас не дошел подлинник рукописи Мстислава, а только ее позднейшие списки, то единственным объяснением получившейся путаницы может быть случайная перестановка листов оригинала, с которых потом делались эти списки. Такое предположение тем более допустимо, что в имеющихся списках под 1096 годом находится и «Поучение Владимира Мономаха», написанное не ранее 1117 года.
Источник статьи: http://histrf.ru/lenta-vremeni/event/view/poviest-vriemiennykh-liet