Философия Сказки о попе и работнике его Балде
«Сказка о попе и работнике его Балде» была написана в 1830 г. Впервые она была напечатана Жуковским в 1840 году. По цензурным причинам, заменили попа на купца Кузьму Остолопа:
Жил-был купец Кузьма Остолоп
По прозванию Осиновый Лоб.
Поп в сказке без имени. Он обобщающий образ не монашествующего священнослужителя. У него есть семья: попадья, попенок, поповна. Есть хозяйство, в котором нуже «Повар, конюх и плотник», есть надел земли. Приход деревенский, не очень богатый, а то стал бы он рисковать лбом, если бы как сыр в масле катался. Такого священника принято называть «батюшка», а тут «поп». Единого мнения, что значит слово «поп» нет. Одни считают, «поп» это священнослужитель в сельской местности от греческого слова «папа». Другие считают, что «поп» — выродок, который стал помощником в продвижении западных верований на Руси, и которого у нас называли аббревиатурой фразы «Прах Отцов Предавший» («ПОП»). Образ попа в сказке говорит о том, что автор придерживается второй точки зрения.
Работник имеет имя Балда. Балда (Болда) — русское полное мужское личное имя. Первое письменное упоминание зафиксировано в 1564 году[1]. Использовалось до конца XVII — начала XVIII века, пока не было полностью запрещено правительством Петра I в числе других нецерковных имён[2]. Сейчас балдой принято считать:
— дурака, болвана[1];
— долговязого и неуклюжего дурня[3];
— бестолкового, малоумного сплетника, баламута[3].
Естественно, победившее в борьбе с древнеславянскими верованиями, христианство старалось исказить значение древних имён. И их неправду пытаются нам вдолбить в головы как истину. Попытаемся осознать имя Балда (Болда) с помощью древнеславянской Буквицы.
Б – боги.
А – начало, исток, человек.
Л – люди.
Д – добро.
О — нечто не нашего мира сотворенная и проявленная , Первообраз, связь с Предками, Бог, Иерарх Жизни – Творец Вселенной.
Расшифровка имени.
Балда означает: божественное начало в людях это доброта человека.
Болда означает, что божественное – нечто не нашего мира, сотворенное и проявленное в людях является истоком доброты.
Возможны другие расшифровки имени, поскольку граней в толковании буквиц много. Но все толкования близки по смыслу вариантам, приведённым выше.
Человек – носитель имени «Балба» должен быть добрым, благородным, любящим. Именно таким предстаёт работник в сказке. Его любят: поподья, поповна, попёнок.
«Попадья Балдой не нахвалится,
Поповна о Балде лишь и печалится,
Попенок зовет его тятей:….»
Почему поп боится щелка от Балды? Живя в сельской местности, не понаслышке знает он силу русского народа. Поп готов пойти на сделку с чёртом, на обман лишь бы сохранить себя.
«Слушай: платить обязались черти
Мне оброк по самой моей смерти;
Лучшего б не надобно дохода,
Да есть на них недоимки за три года».
Но и черти оказываются бессильны перед умом и силою Балды. Заплатили ему то, что никогда никому не платили и платить не должны были.
«Здравствуй, Балда-мужичок;
Какой тебе надобен оброк?
Об оброке век мы не слыхали,
Не было чертям такой печали…..» -говорит бесёнок .
Почему чертей автор загнал в море? Это намёк на то, что черти сущности другого мира – мира Нави. Но и их, если потребуется, призовет к ответу русский человек, не потерявший связь с предками, истинную связь с Богом.
Немного странным выглядят результаты щелков.
С первого щелка
Прыгнул поп до потолка;
Со второго щелка
Лишился поп языка,
А с третьего щелка
Вышибло ум у старика.
Дистанция между вторым и первым щелком огромного размера, а между третьим и вторым практически нет разницы. Думаю, должно было быть:
А с третьего щелка
Вышиб дух из старика.
Сказки А.С. Пушкина все пророческие. В рассмотренной сказке пророческая философская мысль следующая: когда россияне активизируют свою генетическую память, восстановят связь с предками, осознают божественные знания первоистоков с помощью природы, дольменов, медитаций, духовных практик, тогда они закончат свою службу западным прохиндеям – фарисеям, дадут свои три щелка всем попам на земле русской. Этого сильно боятся на Западе. В этом причина нынешней русофобии. Было пророчество – спасение Мiра придёт из России.
Литература.
1.Веселовский С.Б. Балда // Веселовскиий С.Б. Ономастикон: Древнерусские имена, прозвища и фамилии / Под ред. В. И. Буганова и Б. В. Левшина. — М.: Наука, 1974. — С. 24.
2.Ганжина И. М. Ба;лдин, Балду;ев, Балды;нов, Болдако;в, Бо;лде;нко;в, Бо;лдин, Бо;лдов, Бо;лдышев // Ганжина И. М. Словарь современных русских фамилий. — М.: Астрель, АСТ, 2001. — С. 49-50.
3.Климкова Л. А. Балда; // Климкова Л. А. Микротопонимический словарь Нижегородской области (Окско-Волжско-Сурское междуречье): В 3-х частях. Ч. 1. А-И. — Арзамас: АГПИ, 2006. — С. 102.
Источник статьи: http://proza.ru/2018/10/16/686
Как родилась сказка Пушкина о попе и Балде?
Поэма «Руслан и Людмила», несмотря на её достоинства, ещё весьма мало походила на народную сказку и во многом была своеобразной литературной забавой. Но постепенно интерес Пушкина к русскому фольклору становился целенаправленным.
Он понимал: «Сказка сказкой, а язык наш сам по себе: и ему-то нигде нельзя дать этого русского раздолья, как в сказке».
Всплеск интереса к русской сказке в огромной степени был связан с «подругой дней суровых» — Ариной Родионовной. В 1824−26 гг. во время ссылки в Михайловском он дни напролёт слушает сказки своей старой няни, многие из которых записывает.
Из писем :
«Знаешь ли мои занятия? До обеда пишу записки, обедаю поздно; после обеда езжу верхом, вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!»
«…Уединение мое совершенно. Соседей около меня мало, да и то вижу довольно редко… Вечером слушаю сказки моей няни… она единственная моя подруга, и с нею только мне не скучно».
Вот отрывок одной из записей: «У моря лукомория стоит дуб, а на том дубу золотые цепи, и по тем цепям ходит кот: вверх идет — сказки сказывает, вниз идет — песни поет». Поэтическая обработка этого зачина стала не только «Прологом» ко 2-му изданию «Руслана и Людмилы», источником крылатых выражений («идёт направо — песнь заводит», «там на неведомых дорожках», «там русский дух, там Русью пахнет») и пародий (ещё в детстве я слышал такую «У Лукоморья дуб срубили, кота на мясо порубили, русалку в бочку засолили…» ). Это был ещё и своеобразный краткий набросок (сейчас бы назвали промо-ролик) будущих пушкинских сказок. Некоторые из них («О царе Салтане») поэт закончил, другие («Иван-царевич и Серый Волк») так и не написал.
Сказочные сюжеты будут проявляться в творчестве Пушкина в течение всех 1820-х годов. Это и написанная в 1825 г. на основе рассказа няни баллада «Жених», высоко оцененная даже Белинским («Эта баллада, и со стороны формы, и со стороны содержания, насквозь проникнута русским духом, и о ней в тысячу раз больше, чем о «Руслане и Людмиле», можно сказать: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет»). Это и ироничный «ужастик» 1828 г. «Утопленник» («Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца…»).
Две сказки Пушкин так и не закончит — «Русалку» и «О Медведихе» (где поэт особенно сильно подражал фольклорному стилю).
Была и ещё одна «сказка», под названием «Царь Никита и сорок его дочерей» (1822). Она недаром названа «нескромной». Сюжет о царских дочках, лишенных причинных мест, и поисках этой «кудрявой» недостачи вполне можно было бы сравнить с пошлятиной Баркова, не будь он написан блестящим пушкинским языком.
…Душу, сердце всё пленяло;
Одного недоставало.
Да чего же одного?
Так, безделки, ничего.
Ничего иль очень мало,
Всё равно — недоставало.
Как бы это изъяснить,
Чтоб совсем не рассердить
Богомольной важной дуры,
Слишком чопорной цензуры?
Как быть. Помоги мне, бог!
У царевен между ног…
Нет, уж это слишком ясно
И для скромности опасно, —
Так иначе как-нибудь:
Я люблю в Венере грудь,
Губки, ножку особливо,
Но любовное огниво,
Цель желанья моего…
Что такое. Ничего.
Ничего иль очень мало…
И того-то не бывало
У царевен молодых,
Шаловливых и живых…
Понятно, что при жизни поэта сказка в России не печаталась, зато её первые 76 стихов были опубликованы в советском собрании сочинений Пушкина 1960-х годов. Дело в том, что именно эти стихи достоверно принадлежат перу поэта. Остальная часть обычно воспроизводилась по заграничным изданиям, но насколько над ней «поработали» переписчики — неизвестно.
Впрочем, это произведение также не прошло для Пушкина даром — в нём он впервые опробует в сказочном жанре размер четырёхстопного хорея, впоследствии использованный в «Салтане», «Мёртвой царевне» и «Золотом Петушке».
Об этих трёх — более литературных — сказках, мы поговорим чуть позже. А начнём с тех сказок, где Пушкин воспроизвёл не только народные сюжеты и язык, но и фольклорные формы.
В 1831 году Гоголь восхищенно писал Данилевскому, что в Царском селе Пушкин читал ему «сказки русские народные — не то, что „Руслан и Людмила“, но совершенно русские. Одна сказка даже без размера, только с рифмами и прелесть невообразимая».
Сказкой без размера (акцентный стих) с парной рифмовкой, подражающей стилю народного «раешника», была хорошо всем известная «Сказка о попе и о работнике его Балде».
Жил-был поп,
Толоконный лоб.
Пошел поп по базару
Посмотреть кой-какого товару.
Навстречу ему Балда
Идет, сам не зная куда…
Практически все исследователи сходятся на том, что истоки её сюжета лежат в русской устной народной традиции. Есть конспект этой сказки и в записях Пушкина, но поэт весьма основательно над ней поработал, исключив всё, что, по его мнению, «размывало» цельность сюжета. Например, то, как Балда привёл попу медведя или излечил одержимую бесами царскую дочь.
Кстати, в Нижегородской губернии, где был пушкинский посёлок Болдино, имя Балда значило «лесная кривулина, палица, дубина». Всякий, кто читал сказку, понимает, что в ней это имя используется безо всякой иронии. Пушкинский Балда красив, умён, сметлив, трудолюбив. Зато его работодатель поп не по должности жаден и вероломен («Не гонялся бы ты, поп, за дешевизною»).
Хотя в фольклорном оригинале расправа над попом была более жестокая, нежели у Пушкина, цензура не могла пропустить в печать сатиру на духовенство (виданное ли дело, чтобы оброк для попа собирали с… чертей!).
Поэтому написанная Болдинской осенью 1830 г. «Сказка о попе…» была опубликована после смерти поэта в 1840 г., да ещё и в отредактированном Жуковским виде. Попа заменили купцом («Жил-был купец Кузьма Остолоп по прозванию осиновый лоб»), попадью — хозяйкой, а поповну и попёнка — дочкой и сынком.
Впрочем, это чепуха по сравнению с тем, как отредактировал Жуковский знаменитый пушкинский «Памятник», заменив строфу:
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
И долго буду тем народу я любезен,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что прелестью живой стихов я был полезен (какой ужас! — С.К.)
И милость к падшим призывал.
Источник статьи: http://shkolazhizni.ru/culture/articles/59586/
Сказка О Попе И О Работнике Его Балде — Александр Пушкин
Жил-был поп,
Толоконный лоб.
Пошел поп по базару
Посмотреть кой-какого товару.
Навстречу ему Балда
Идет, сам не зная куда.
«Что, батька, так рано поднялся?
Чего ты взыскался?»
Поп ему в ответ: «Нужен мне работник:
Повар, конюх и плотник.
А где найти мне такого
Служителя не слишком дорогого?»
Балда говорит: «Буду служить тебе славно,
Усердно и очень исправно,
В год за три щелка тебе по лбу,
Есть же мне давай вареную полбу».
Призадумался поп,
Стал себе почесывать лоб.
Щелк щелку ведь розь.
Да понадеялся он на русский авось.
Поп говорит Балде: «Ладно.
Не будет нам обоим накладно.
Поживи-ка на моем подворье,
Окажи свое усердие и проворье».
Живет Балда в поповом доме,
Спит себе на соломе,
Ест за четверых,
Работает за семерых;
До светла все у него пляшет.
Лошадь запряжет, полосу вспашет,
Печь затопит, все заготовит, закупит,
Яичко испечет да сам и облупит.
Попадья Балдой не нахвалится,
Поповна о Балде лишь и печалится,
Попенок зовет его тятей:
Кашу заварит, нянчится с дитятей.
Только поп один Балду не любит,
Никогда его не приголубит.
О расплате думает частенько:
Время идет, и срок уж близенько.
Поп ни ест, ни пьет, ночи не спит:
Лоб у него заране трещит.
Вот он попадье признается:
«Так и так: что делать остается?»
Ум у бабы догадлив,
На всякие хитрости повадлив.
Попадья говорит: «Знаю средство,
Как удалить от нас такое бедство:
Закажи Балде службу, чтоб стало ему невмочь;
А требуй, чтоб он ее исполнил точь-в-точь.
Тем ты и лоб от расправы избавишь
И Балду-то без расплаты отправишь».
Стало на сердце попа веселее,
Начал он глядеть на Балду посмелее.
Вот он кричит: «Поди-ка сюда,
Верный мой работник Балда.
Слушай: платить обязались черти
Мне оброк но самой моей смерти;
Лучшего б не надобно дохода,
Да есть на них недоимки за три года.
Как наешься ты своей полбы,
Собери-ка с чертей оброк мне полный».
Балда, с попом понапрасну не споря,
Пошел, сел у берега моря;
Там он стал веревку крутить
Да конец ее в море мочить.
Вот из моря вылез старый Бес:
«Зачем ты, Балда, к нам залез?»
— «Да вот веревкой хочу море морщить
Да вас, проклятое племя, корчить».
Беса старого взяла тут унылость.
«Скажи, за что такая немилость?»
— «Как за что? Вы не плотите оброка,
Не помните положенного срока;
Вот ужо будет нам потеха,
Вам, собакам, великая помеха».
— «Балдушка, погоди ты морщить море.
Оброк сполна ты получишь вскоре.
Погоди, вышлю к тебе внука».
Балда мыслит: «Этого провести не штука!»
Вынырнул подосланный бесенок,
Замяукал он, как голодный котенок:
«Здравствуй, Балда-мужичок;
Какой тебе надобен оброк?
Об оброке век мы не слыхали,
Не было чертям такой печали.
Ну, так и быть — возьми, да с уговору,
С общего нашего приговору —
Чтобы впредь не было никому горя:
Кто скорее из нас обежит около моря,
Тот и бери себе полный оброк,
Между тем там приготовят мешок».
Засмеялся Балда лукаво:
«Что ты это выдумал, право?
Где тебе тягаться со мною,
Со мною, с самим Балдою?
Экого послали супостата!
Подожди-ка моего меньшего брата».
Пошел Балда в ближний лесок,
Поймал двух зайков да в мешок.
К морю опять он приходит,
У моря бесенка находит.
Держит Балда за уши одного зайку:
«Попляши-тка ты под нашу балалайку;
Ты, бесенок, еще молоденек,
Со мною тягаться слабенек;
Это было б лишь времени трата.
Обгони-ка сперва моего брата.
Раз, два, три! догоняй-ка».
Пустились бесенок и зайка:
Бесенок по берегу морскому,
А зайка в лесок до дому.
Вот, море кругом обежавши,
Высунув язык, мордку поднявши,
Прибежал бесенок задыхаясь,
Весь мокрешенек, лапкой утираясь,
Мысля: дело с Балдою сладит.
Глядь — а Балда братца гладит,
Приговаривая: «Братец мой любимый,
Устал, бедняжка! отдохни, родимый».
Бесенок оторопел,
Хвостик поджал, совсем присмирел,
На братца поглядывает боком.
«Погоди,— говорит,— схожу за оброком».
Пошел к деду, говорит: «Беда!
Обогнал меня меньшой Балда!»
Старый Бес стал тут думать думу.
А Балда наделал такого шуму,
Что все море смутилось
И волнами так и расходилось.
Вылез бесенок: «Полно, мужичок,
Вышлем тебе весь оброк —
Только слушай. Видишь ты палку эту?
Выбери себе любимую мету.
Кто далее палку бросит,
Тот пускай и оброк уносит.
Что ж? боишься вывихнуть ручки?
Чего ты ждешь?» — «Да жду вон этой тучки:
Зашвырну туда твою палку,
Да и начну с вами, чертями, свалку».
Испугался бесенок да к деду,
Рассказывать про Балдову победу,
А Балда над морем опять шумит
Да чертям веревкой грозит.
Вылез опять бесенок: «Что ты хлопочешь?
Будет тебе оброк, коли захочешь…»
— «Нет,— говорит Балда,—
Теперь моя череда,
Условия сам назначу,
Задам тебе, враженок, задачу.
Посмотрим, какова у тебе сила.
Видишь: там сивая кобыла?
Кобылу подыми-тка ты,
Да неси ее полверсты;
Снесешь кобылу, оброк уж твой;
Не снесешь кобылы, ан будет он мой».
Бедненький бес
Под кобылу подлез,
Понатужился,
Понапружился,
Приподнял кобылу, два шага шагнул.
На третьем упал, ножки протянул.
А Балда ему: «Глупый ты бес,
Куда ж ты за нами полез?
И руками-то снести не смог,
А я, смотри, снесу промеж ног».
Сел Балда на кобылку верхом
Да версту проскакал, так что пыль столбом.
Испугался бесенок и к деду
Пошел рассказывать про такую победу.
Черти стали в кружок,
Делать нечего — собрали полный оброк
Да на Балду взвалили мешок.
Идет Балда, покрякивает,
А поп, завидя Балду, вскакивает,
За попадью прячется,
Со страху корячится.
Балда его тут отыскал,
Отдал оброк, платы требовать стал.
Бедный поп
Подставил лоб:
С первого щелка
Прыгнул поп до потолка;
Со второго щелка
Лишился поп языка,
А с третьего щелка
Вышибло ум у старика.
А Балда приговаривал с укоризной:
«Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной
Источник статьи: http://zen.yandex.ru/media/id/5d888658c05c7100aeb6385d/skazka-o-pope-i-o-rabotnike-ego-balde—aleksandr-pushkin-5d8b14613f548700ad8be13a