Как пишется хоррор по английскому

Horror — перевод, произношение, транскрипция

существительное ↓

Мои примеры

Словосочетания

Воспользуйтесь поиском для того, чтобы найти нужное словосочетание, или посмотрите все.

Примеры

She looked at me in horror.

Она с ужасом посмотрела на меня. ☰

She froze with horror.

He has a horror of snakes.

I cringed in horror.

She shrank away with horror.

She expressed her horror at the crime.

Она ужаснулась совершённому преступлению. ☰

A writhing horror twisted itself across his face.

Гримаса ужаса пробежала по его лицу. ☰

You should have seen the look of horror on his face.

Надо было видеть, как он перепугался. ☰

There was a look of horror on her face.

На её лице было выражение ужаса. ☰

To my horror, I realised my shirt was wet with blood.

К своему ужасу я осознал, что моя рубашка вся в крови. ☰

I’m too squeamish to watch horror movies.

Я слишком слабонервный / впечатлительный, чтобы смотреть фильмы ужасов. ☰

Staff watched in horror as he set himself alight.

Персонал с ужасом смотрел, как он поджёг себя. ☰

a new crop of horror movies

новый урожай фильмов ужасов ☰

He’s a writer of horror stories.

Он сочиняет истории-страшилки. ☰

The prospect filled him with horror.

От такой перспективы он пришёл в ужас. ☰

She threw her hands up in mock horror.

Она всплеснула руками в притворном ужасе. ☰

The film exposes the utter horror of war.

В фильме изображён полнейший /кромешный/ ужас войны. ☰

He shrank in horror when he saw the dead cat.

Увидев мёртвого кота, он съёжился от ужаса. ☰

As a horror, apartheid. is absolutely unambiguous.

Апартеид. абсолютно однозначно ужасен. / Ужасы апартеида. совершенно недвусмысленны. ☰

We recoiled in horror at the sight of his wounded arm.

Мы в ужасе отпрянули при виде его раненой руки. ☰

Our laughter turned to horror as we realized that Jody was really hurt.

Наш смех перерос в ужас, как только мы поняли, что Джоди серьёзно пострадала. ☰

The robot was then put on the scales, and to our horror it weighed 115 kg!

Потом робота положили на весы, и, к нашему ужасу, выяснилось, что он весит сто пятнадцать килограммов! ☰

Only when the vehicle was lifted did the full horror of the accident become clear.

Только когда автомобиль был поднят, стал ясен весь ужас этой катастрофы. ☰

Leonora’s eyes opened wide in horror.

От ужаса глаза Леоноры широко распахнулись. ☰

a horror movie about a possessed child

фильм ужасов об одержимом ребёнке ☰

the erotogenic component in horror movies

эротическая компонента в фильмах ужасов ☰

His friends were shocked by the horror of his death.

Друзья были потрясены его ужасной смертью. ☰

Our immediate response to the attack was sheer horror.

Нашей первой реакцией на это нападение был чистый ужас. ☰

I watched in complete and utter horror as he pulled out a gun.

Я в полнейшем ужасе наблюдал за тем, как он вытаскивает оружие. ☰

a tale of horror replete with eerie hauntings and evil witchery

страшная история, изобилующая жуткими призраками и злым колдовством ☰

Примеры, ожидающие перевода

His crimes were unspeakable horrors. ☰

a triple bill of horror movies ☰

He is an avid admirer of horror movies. ☰

Для того чтобы добавить вариант перевода, кликните по иконке ☰ , напротив примера.

Источник статьи: http://wooordhunt.ru/word/horror

Как пишется хоррор по английскому

Horror — Horror … Deutsch Wörterbuch

Horror-fi — is a film sub genre that combines elements of the science fiction film and the horror film. The term Horror Fi can also apply to films that feature a horror premise along with the physical and visual trappings of science fiction film.… … Wikipedia

Horror — may refer to:* Horror (album), by Cannae * Horror (With Blood Comes Cleansing album) *Horror and terror, a Gothic literature and film technique *Horror fiction *Horror film * The Horror , an album by RJD2 … Wikipedia

horror — sustantivo masculino 1. (no contable) Miedo muy grande e intenso: El grito la dejó petrificado de horror. Enmudeció de horror. Sinónimo: terror. 2. Uso/registro: coloquial. Pragmática: intensificador. Cosa que desagrada o disgusta … Diccionario Salamanca de la Lengua Española

Horror — (von lat. horror „Schrecken“, „Abscheu“, „Grausen“, „Zittern“, „Starren“) steht für: ein Gefühl des Unheimlichen, siehe auch Grauen Horrorliteratur, ein Literatur Genre Horrorfilm, ein Film Genre Horrorpunk, ein Musik Genre Survival Horror, ein… … Deutsch Wikipedia

Horror — Horror: Das Fremdwort steht einerseits für »Abscheu, Widerwille«, andererseits für »Entsetzen, angsterfüllter Zustand«, wobei das Wort je nach Bedeutung auf zwei unterschiedlichen Wegen ins Deutsche gelangt ist. In beiden Bedeutungen geht es… … Das Herkunftswörterbuch

horror — [hôr′ər, här′ər] n. [ME horrour < OFr < L horror < horrere, to bristle: see HORRID] 1. Obs. a shuddering 2. the strong feeling caused by something frightful or shocking; shuddering fear and disgust; terror and repugnance 3. strong… … English World dictionary

Horror — Hor ror, n. [Formerly written horrour.] [L. horror, fr. horrere to bristle, to shiver, to tremble with cold or dread, to be dreadful or terrible; cf. Skr. h?sh to bristle.] 1. A bristling up; a rising into roughness; tumultuous movement.… … The Collaborative International Dictionary of English

horror — I <><>rz. mnż I, D. u, Mc. horrororze <><> <><>1. <><> gatunek powieści, sztuki teatralnej, filmu, mający wywołać grozę, strach, dreszcz emocji : <><>Horrory… … Langenscheidt Polski wyjaśnień

Horror — Sm Schrecken erw. fremd. Erkennbar fremd (18. Jh.) Entlehnung. Entlehnt und relatinisiert aus frz. horreur f., dieses aus l. horror, einer Ableitung von l. horrēre schauern, sich entsetzen . Im 20. Jh. auch unter dem Einfluß von ne. horror. Dazu… … Etymologisches Wörterbuch der deutschen sprache

Источник статьи: http://translate.academic.ru/horror/en/ru/

Как писать хоррор. Понимание основ жанра.

Для начала скажу следующее.

Большинство рассказов и романов, которые их авторы обозначают, как сделанные в жанре «хоррор» — таковыми не являются. По той простой причине, что эти авторы путают две основополагающие вещи – цель и средство достижения.

Уже одно только понимание этого нюанса даст возможность работать в нужном направлении, в том, которое позволит написать рассказ или роман именно в жанре «хоррор».

Итак, знакомимся со следующей матчастью (Википедия для понимания основ и задач жанра вполне годится).

«Фильм ужасов (в просторечии ужастик; англ. horror film, horror movie), хоррор(англ. horror) — жанр художественного фильма. К фильмам ужасов относят фильмы, которые призваны напугать зрителя, вселить чувство тревоги и страха, создать напряжённую атмосферу ужаса или мучительного ожидания чего-либо ужасного — так называемый эффект «саспенс» (от англ. suspense — неопределённость)»(с)

«Литература ужасов (англ. horror literature, horror fiction; часто просто «ужасы» или даже «ужастики», иногда «мистика» или заимствованное из английского «хоррор») — жанр литературы, имеющий целью вызвать у читателя чувство страха. Часто, но не всегда в литературе ужасов повествуется о сверхъестественном в прямом смысле слова; имеется ограниченный набор тематизированных персонажей, заимствованных, как правило, из низовой мифологии разных народов: вампиры, зомби, оборотни,призраки, демоны и др.» (с)

Теперь объясню, что я имел ввиду под фразой «эти авторы путают две основополагающие вещи – цель и средство достижения».

Если говорить совсем просто, то, скажем наличие зомбиков в рассказе его хоррором не делает. Ибо зомбики – не цель, а средство.

И страх этот вызывается именно благодаря тексту и именно в момент прочтения рассказа или романа.

Этот страх вымышлен, не имеет реальной основы, является фантазией, а потому безопасен, но в то же время отвлекает читателя от проблем насущных, так как перекрывает эмоциональностью и серьёзностью поднятых в тексте проблем часто бытовые проблемы читателя.

В своём роде «хоррор» — это жанр, призванный нести читателю терапевтический эффект. Да-да, вы не ослышались.

Желание пощекотать нервы – хоррор ли почитать, на американских горках покататься, прыгнуть с парашютом или с тарзанки, часто возникает у людей, которые устали от бытовых проблем и неурядиц.

Суть здесь такая же, как у любовного романа – погружение в книгу и смена эмоций.

Причём для выполнения задачи – эмоции должны быть достаточно сильными, чтобы позволить читателю забыть о своих проблемах.

Всё это я говорю для того, чтобы было понятно, почему качественный хоррор написать не так просто и для чего он, собственно говоря, пишется.

Теперь переходим к двум важным составляющим жанра, а именно триллеру и саспенсу.

Саспенс (в переводе с английского – «подвешивать») – это тревога ожидания, предчувствие ужасного, неопределённость и беспокойство.

Саспенс предполагает такое развитие сюжета, при котором читатель не может бросить чтение.

Не может потому, что бросить чтение — страшнее, чем дочитать.

Нужно узнать, что же случилось дальше с персонажами, потому что иначе читатель останется в «подвешенном состоянии», в состоянии тревоги и неопределённости.

Каким образом создаётся саспенс?

И просто и непросто одновременно. Просто понять, сложно сделать.

Для начала примеры. Их в этой статье будет много, имейте ввиду. Все они выдуманы мной, все они несколько утрированы и являются экспромтом. Цель их не удивить вас отменным стилем, а объяснить принцип.

1. Коля открыл дверь и замер от ужаса. На пороге стоял монстр. Он был очень страшный, волосатый и синий, как алкоголик Вася из соседнего подъезда.

Скорее смешно, чем страшно, не так ли?

И даже не потому, что приводится априори сатирическая метафора. Можно написать, что монстр был синим, как сапфир, это саспенса в текст не добавит.

1) Коля не испытывал волнения или беспокойства перед открытием двери. Соответственно у читателя его тоже не было. Это эмпатия, а точнее её отсутствие в данном примере.

2) Монстра представили читателю таким образом, что он не выглядит опасным.

3) Читателю сообщили, что монстр страшный, а не продемонстрировали это. Легковерный читатель с богатой фантазией может представить себе страшного монстра и без подобных демонстраций, но подумайте сами, зачем тогда этому читателю ваш текст?

2. Коля осторожно, стараясь не шуметь, подошёл к двери и замер, прислушиваясь. На лестничной площадке кто-то был. При том, что никого на ней быть не могло априори, ибо Коля прогнал всех жителей и зацементировал дверь подъезда. На площадке что-то лязгнуло и Коля, вздрогнув, отпрянул от двери. Мысли с бешеной скоростью сменяли друг дружку, не давая возможности сосредоточиться.

Строители? ЖЭК? Марь Иванна, дура набитая? А может….

Нет, нет, этого просто не могло быть… Неужели и правда….

Со страшной силой в дверь саданули чем-то тяжёлым, оставив в центре огромную вмятину. Моментально вспотевший Коля отскочил к противоположной стене и закрыл уши ладонями.

Не открывать, не открывать, не открывать ни в коем случае….

Не смотреть в глазок. Не подходить к двери…

— Храмган-чу….. чу….. чу….. – чётко послышался из-за двери мерзкий, скрипучий голос.

Коля достал мачете из кармана джЫнсов, повернул ключ и, замахнувшись, открыл дверь.

За дверью (ВНИМАНИЕ!) никого не было (=)))

Саспенс может длиться столько, сколько вы желаете, но нужно отдавать себе отчёт, что слишком короткий не даст читателю возможности прочувствовать эмоции персонажа, а слишком длинный банально утомит и вызовет скуку.

Саспенс – это термин обратный другому термину – «тайне».

Тайна в детективе – это что-то ужасно-кошмарно-опасно-криминально-страшное, что было когда-то.

Саспенс в хорроре (триллере, как жанре) – это что-то ужасно-кошмарно-опасно-криминально-страшное, что будет потом.

Вот именно это ощущение предчувствия чего-то ужасного в сюжете рассказа или романа – саспенс и есть.

1. Не раскрывайте карты сразу. Дайте читателю возможность предположить.

2. Композиционно выстройте текст таким образом, чтобы читатель мог предположить только что-то ужасное, но (ВНИМАНИЕ!) ничего определённого.

3. Передайте чувства персонажа таким образом, чтобы читатель влез в его шкуру, представив себя на его месте. Ищите точные фразы, чётко рисующие переживания перса, но не увлекайтесь, потому что переборщить здесь – значит потерять внимание читателя.

4. Стройте предложения таким образом, чтобы нельзя было сказать наверняка – стремительно всё происходит в сюжете или наоборот замедленно. Длинные предложения – слоу, короткие – фаст. В первом случае вы наводите на раздумья, во втором швыряетесь в читателя экшном. Так вот в саспенсе определённого ничего не должно быть. На то он и саспенс – нужно «подвешивать» читателя в состоянии неопределённости.

Грубейшая ошибка, которая саспенс уничтожает – подача фактов в лоб.

«Ожидание смерти страшнее самой смерти» (с)

Представьте, что вам нужно пойти к врачу, для того, чтобы он сделал вам укол в правое (или левое) полупопие. А вы этого (ну представьте, что вам стоит?) очинна сильна баитеся.

Вы заходите в поликлинику, стремительно проходите по коридору, подходите к нужной двери, глубоко вдыхаете и на выдохе заходите в кабинет.

— Здрасьте! Принёс вам джёппу для удовлетворения латентных садистских наклонностей.

— Здрасьте! Обнажайте же её поскорее!

— Да лан, как комарик укусил.

Подходя к поликлинике вы чувствуете жуткую слабость, ноги становятся словно набиты синтепоном, а к лодыжкам привешиваются пудовые (16 кг, если кто не в курсе) гирьки.

А может ну его нафиг? Ну глупость же! Наверняка это бешенство патоки и так пройдёт. Помазать и всё.

Но вы понимаете, что нифига подобного. Для выздоровления нужен укол в джёппу.

Вы с видом избитого хоббитами гнома, понурый, словно чахлый ослик, заходите внутрь этого страшного здания с облупившейся штукатуркой, чёрными окнами-глазницами и тяжёлым запахом… Простите, увлёкся.

И вот вы идёте по коридору, страшась смотреть на нужную дверь, а когда пересиливаете себя – понимаете, что там очередь. Из двух человекаф. Страшная бабка с чёрными глазами и когтями и багровый лысый карлик, что завидев вас, оскалился в радостном предвкушении нового мясца….

Вы сидите на потёртой скамейке и слышите визг бензопилы («бензопилы» зачёркнуто) девицы (зачёркнуто, не внушаить), мужской басистый визг человека, которого рвут на части, стодвадцатичетвертуют в прямом эфире. И визг этот… раздаётся из нужного вам кабинета.

Вы холодеете от ужаса, стремительно теряете градусы и вот уже заледенели, как мамонт…

Вы холодеете от ужаса, поджилки (Чё это такое, кто знает?) ваши трясутся и вот уже близок акт дефекации, об этом вам сообщает ваш верный сфинктер…

Бабка ушла, скрылась за дверью. И не вернулась! Не вернулась! А потом и карлик тоже скрылся за дверью и мать его ни хрена не вернулся! АААААА.

Над дверью зажглась лампочка с надписью «Сдохните» (зачёркнуто) с надписью «Входите».

Только желание всё поскорее закончить поднимает вашу чувствующую нерадужные перспективы джёппу от обитой дерматином скамейки и вот вы открываете покрытую склизкой оранжевой плесенью дверь.

А там, в хоккейной маске и белом халате, закатанным по самые окровавленные рукава стоит тот самый карлик, что так радостно ржал, завидев вас. В руках его бензошприц с длинной как нос Буратино иглой.

— Я… я наверное ошибся… — лепечете перепуганный вы. – Простите.

— О-о-о, нет, — говорит карлуша с хищным оскалом на окровавленных губах. – Вы пришли туда, куда надо. Писькин?

— Пааааадставляаааааай свою джёооооопппппуууу! – орёт карлуша и бежит вам навстречу, размахивая бензошприцом, словно саблей.

И вы наконец совершаете его.

Совершаете этот акт дефекации.

— Спасибо, доктор! Вы излечили меня от запора!

— Да-с, батенька, да-с. И настоятельно рекомендую вам кушать свёклу и временно воздержаться от варёных яиц и риса.

Термин образован от слова, которое на русский язык переводят, как «вызывать острые эмоциональные ощущения».

Триллер – это накал эмоций, ощущение напряжённого, волнительного переживания.

Чем отличается триллер от саспенса?

Первый не включает в себя задачу напугать читателя неизвестностью, в отличие от второго.

Триллер держит в напряжении, не потому, что вы ждёте чего-то страшного, а потому, что оно уже происходит в сюжете.

В отличие от саспенса всё и понятнее, но при этом не можете расслабиться.

Триппер (зачёркнуто) Триллер – наблюдение со стороны, саспенс же — вовлечение, эмпатия, идентификация с персонажем.

1. Вася заглянул в замочную скважину и обомлел. Толстый, похожий на Карлсона дядько извращённым способом насиловал Васиного любимого тамагочи. Вася взвизгнул от страха и дядько обернулся. Заметив движение в замочной скважине, он вынул из портсигара секиру (+3 очка к Силе, +5 очков к Ловкости) и швырнув тамагочи на истлевший ковёр, направился к двери.

Это не саспенс. Это триллер.

2. Вася услышал из-за двери детской комнаты характерный, хриплый стон. Так стонал тамагочи, когда его насиловали (зачёркнуто, ибо триллер) Стон напоминал крик сонного Тарзана и проникал под Васину одежду. Вася шагнул навстречу источнику шума, и в тот же момент он прекратился. Открыв дверь Вася увидел кривляющегося на полу тамагочи с заклеенным скотчем лбом. В доме кто-то был. Кто-то кроме Васи. И этот кто-то налепил тамагоче скотч.

Вася переборол желание ринуться навстречу лежащему на полу тамагоче, а вместо того проявил осторожность, нифига не делая (зачёркнуто) не двинувшись с места.

Если триллер определять, как жанр – то саспенс его составляющая.

Но вообще-то триллер – это тип, а не жанр.

А в хорроре так вообще приём подачи информации.

Задача триллера – держать читателя в напряжении. Внимание! Не пугать, не сулить кошмары, а именно напрягать.

Триллер – это чёткая картинка происходящего чего-то мрачного/страшного/криминального/и т.д. и т.п., а саспенс – это только намёки на такую картинку.

Поэтому триллер сменяет саспенс, а затем вы, как автор, можете снова повторить эту двойку.

Порфирий почувствовал запах чего-то отвратительно тухлого. Настолько сильный, что ноздри практически влипли в переносицу, отказываясь принимать изгаженный воздух – это саспенс.

Воняло сероводородом. На кухне протухли яйца. Пенсионеру, к которому пришёл Порфирий из «Службы поддержки пенсионеров» было наплевать на эту вонь. К тому же запах кошачьей мочи перебивал аромат тухлых яиц, ибо был к пенсионеровой спальне ближе – это триллер.

Триллер – более широкое понятие, чем саспенс и элементы триллера могут встречаться в любом романе, кроме соплей в сахаре, а вот саспенс подходит далеко не всем жанрам.

Саспенс пугает неизвестностью, а триллер напрягает определённостью.

Так вот, страх неизвестности, страх перед неведомым и непонятным – один из самых сильных человеческих страхов.

По той простой причине, что по сути страх – это сигнал о том, что нужно проявить осторожность, результат работы инстинкта самосохранения, а когда причина непонятна, непонятно и то, каким образом защититься.

Хоррор без саспенса и триллера – комедия масок, театр дель арте.

Шорох в соседней комнате. Страшно?

А если там нет кошки? Там вообще никого нет.

Тогда уже немного страшно.

Да-да. А ну как там опасность?

Да, там опасный дядько – триллер.

А хрен его знает что там, но это что-то явно мрачно-страшно-опасное –кошмарное – саспенс.

Теперь поговорим об элементах сюжета хоррора.

Композиционно сюжет хоррора выглядит так (утрирую для лучшего понимания):

1. Завязка, которая включает в себя условия для создания мрачной обстановки.

а) Семья переезжает в новый дом

б) Компания друзей едет отдыхать в лес

в) ГГ-журналист приезжает в дурдом для проведения расследования

г) ГГ-агент внедряется в группировку противника

Сюжет должен присутствовать. Саспенс без сюжета – мрачный сюр, не более того.

Сама по себе завязка пугать не должна. Иначе это будет подача в лоб – «Ага, ща меня, читателя будут пугать», которая не даёт возможность читателю погрузиться в сюжет.

Грубо говоря, если в завязке у вас мертвяки полезут из могил, чтобы устроить в городе местный апокалипсис, то вы уже пишете не то. Это не страшно.

Читатель прекрасно знает, что мертвяки из могил не вылезают, а значит, вы приступаете к развитию действия, допуская скепсис читателя. А скепсис по отношению к сюжету и погружение в сюжет несовместимы.

Перед завязкой можно сделать небольшую экспозицию, намекающую на то, что впереди будет страшное повествование, но только намекающую, без опять же, лобовой подачи.

В кино её нередко делают в титрах, мельком показывая страшные картинки под ужасающие, леденящие кровь звуки.

2. Развитие действия, которое чётко даёт понять читателю, что он читает не ЛР и не ироническую прозу.

а) В доме происходит что-то странное, пугающее.

б) В лесу происходит что-то странное, пугающее.

в) В дурдоме происходит что-то подозрительно ненормальное (бугагашеньки).

г) в группировке противника все (или некоторые) какие-то странные, пугающие.

Развитие действия – это почти сплошной саспенс. Чем он изощрённее, тем страшнее повествование. Знайте, что когда вы объявите причину опасности, объясните её хоть наполовину – вы превратите хоррор в пародию на него. Избегнуть предсказуемости будет сложно, а предсказуемость в хорроре – уничтожение саспенса.

Это вовсе не обозначает, что вы должны из пальца высасывать мрачную и пугающую неизвестность, делая текст мутным и непонятным. Нет, просто нужно

Раскрывая одну карту, сообщать, что есть ещё несколько

Давать понять, что эта карта вовсе не раскрыта, ибо то, что происходит – вовсе не то, о чём вы, читатели, подумали.

3. Кульминация – пик эмоционального накала, ужас,летящий на крыльях ночи, кошмар, натуральный кошмар.

При грамотной подаче информации, при перманентном саспенсе, при втягивании читателя в сюжет, при грамотной работе с эмпатией читателя – это сделать не сложно.

Достаточно, грубо говоря, сказать «БУ».

Вот это «БУ» для человека, ждущего кошмара и есть кошмар.

Не знаю, баловались ли вы в пионерских лагерях «комнатами страха», но суть в том, что человек готовый напугаться, чуть ли не какается со страху, когда его пугают, а вот человек, скептически относящийся к дальнейшим событиям – собственно, пуганию – к испугу не склонен.

И именно поэтому не нужно в самом начале текста писать про

«Кошмарной ночью ужасные зомби наводили ужас на старый провинциальный городок» и прочее подобное «бла-бла-бла».

Для детских глуповатых страшилок годиццо, для хоррора – нет.

В Павлика Морозова» (с) — это именно что чёрный юмор.

Хоррор другой по построению сюжета.

4. Развязка, в которой читатель наконец понимает с чем столкнулись персонажи (персонаж) и в которой происходит исход событий.

а) Над новыми хозяевами дома провели обряд экзорцизма, а сам дом предали огню.

б) После долгого сражения с большими потерями группа молодых людей одолела таки серийного убийцу.

в) ГГ поубивал всех агрессивных психов.

г) ГГ изобличил всех инопланетян-захватчиков и отправил их обратно на их планету.

Внимание! Развязка в хорроре вовсе не подразумевает радостных свадеб, мёда по усам и всячеких «наши стопудово победили». Если желаете создать комикс-пародию на хоррор и испортить читателю всё послевкусие – делайте хэппи-энд, с танцами гусей при свете цветомузыки.

Если же желаете написать качественный хоррор, дайте читателю понять, что нифига-то и не хэппи-энд для ГГ, ибо кукла та, на пепелище страшного дома глазки-то открыла, у серийного убийцы сыночек имеется, копия папашки, только маленький ишо, психи-то как раз таки нормальными людьми и были, а вот ГГ – агрессивный шизофреник-убийцо, а инопланетяне далеко не все улетели обратно, мало того, проникли во силовые структуры города и т.п.

Но это, собственно говоря, уже

P.S. Хэппи энд уместен тогда, когда он обыгран таким образом, что послевкусие («жуть, бррр») не теряется после прочтения. Просто сделать это довольно сложно и зачастую хэппи энд действительно делает хоррор мрачной сказкой, не более того. А это разная литература.

© Copyright: Дмитрий Юрьевич Вишневский, 2012

Дубликаты не найдены

Читаю я, значит, про саспенс с Колей, обедаю. Плотно закрытые окна едва-едва пропускают уличный шум. Тихий монотонный шорох кулера в системном блоке словно вгоняет в транс, гипнотизирует. Вся обстановка в квартире словно застыла на полотне неизвестного художника с названием «Спокойствие».
Я почти подпрыгнул на стуле от резкого писка домофона. Ну какой маньяк придумал эти мерзкие сигналы! В это время никто не должен приходить. Повестка? Нет, для повестки у меня уже далеко не призывной возраст. Контроллёры, показания счётчиков проверять? Да кто по такому дождю попрётся? Тревожно гадая, кто бы это мог быть, я неуверенно пошёл к двери. Я не успел дотянуться до трубки домофона — сигналы прекратились.
Опять. Опять это чувство прерванного сна.
Что ж, придётся возвращаться обратно, так и не узнав кто звонил в дверь в такой час. Но, подходя к двери зала, мои шаги замедлились будто от страха. Мне показалось, даже скорее, шестым чувством я ощутил, что на диване кто-то лежит. С трудом взяв себя в руки, я отогнал нехорошие воспоминания и. шагнул в комнату.
Пройдя мимо мирно спящей бабушки, я уселся писать этот коммент.

Что-то я не нашёл ни одной изданной книги этого Вишневского. Только, на мой взгляд, кривоватые рассказики самиздатовского уровня на прозе.ру. Не добился успеха в качестве писателя, так решил хотя бы полезными советами в бложиках самоутвердиться?

Стивен Кинг: Чарующий голос Тьмы

Это третья статья из задуманного мною цикла о малой прозе Стивена Кинга. Он, к слову, сегодня отмечает очередной день рождения. Как говорится, Герман Вук еще жив – а мы этому, конечно, очень рады.

На этот раз мы рассмотрим те рассказы Кинга, что составляют, пожалуй, самую любопытную категорию. Эти истории сложно однозначно назвать пугающими – по крайней мере, большую их часть – однако они великолепно справляются со вниманием читателя: привлекают его яркими деталями и атмосферой, абсурдностью выдумки и разгулом фантазии. Говоря по-простому, речь пойдет о мистике у Кинга и его наиболее интересных фантастических допущениях.

Говоря о малой прозе Кинга, стоит отметить, что большая часть его текстов выстраивается на идее дополненной реальности – реальности, в которой явно присутствует что-то лишнее, и именно это присутствие подчас пугает нас. Но так происходит, конечно же, не всегда. Порой с помощью такого вот дополнения привычной жизни Кинг пытается выразить интересную мысль, задать читателю хороший вопрос, а то и просто знатно развлечься – и во всех трех случаях мы с вами точно не останемся в дураках, если доберемся до финала истории.

Взглянем, например, на самый первый опубликованный в СССР рассказ Кинга – «Поле боя». Эта увлекательная история не столько пугает, сколько забавляет читателя своей абсурдностью, неожиданным гротеском, а также отличной динамикой. Идея оживших игрушек, используемая здесь, вряд ли сильно кого-нибудь удивит – но как же здорово она подана!

Иллюстрация к «Полю боя» из журнала «Юный техник», 1981 год

Не удивительно и то, что пугать читателей игрушками Кингу наскучило не сразу. В рассказе «Обезьяна» мы снова сталкиваемся с «оживающим» артефактом детства, вот только теперь абсурд ситуации здесь не может казаться смешным; страдания отца и сына – главных героев рассказа – выписаны настолько тщательно и достоверно, что их страхи передаются нам во время чтения, и до самого конца хочется верить, что все у них обойдется.

«Дар дьявола», фильм 1984 года. Симпатяга, правда?

Следующий на очереди – «Долгий джонт», легендарный рассказ, удачно вместивший в себя научную фантастику и чистый незамутненный ужас. История ученого, изобретшего телепортацию, безусловно, интересна, но ее «обрамление» и суровый финал намного ценнее; они показывают, насколько страшно бессознательное человеческое любопытство, и что главный враг человека в первую очередь он сам.

Рассказ «Сезон дождей» очень типичен для Кинга: женатая парочка на машине совершает поворот не туда, останавливается в тихом непримечательном местечке, а затем попадает под дождь.

Обычная история, правда? Вот только есть одно но: набирающий силу ливень вовсе не простой, а благодарить тут стоит фантазию Кинга и – что наиболее вероятно – десять казней египетских.

В некоторых своих рассказах Кинг не наделяет реальность чем-то чуждым, а скорее работает с тем, что уже есть. Словно карты в руках опытного шулера меняются местами судьбы, пространства, время, сон и явь – и вот уже читатель не понимает, где правда, а где вымысел, но остановить чтение едва ли может.

Взять хотя бы «Всемогущий текст-процессор». Технологически этот рассказ, разумеется, устарел, однако в нем затронут самый сложный и один из самых важных конфликтов – человека и его судьбы. Может ли человек сменить исходные данные своей жизни, переформатировать ее так, как ему нужно? В реальности – нет, а у Кинга – почему бы и нет? Другой пример такого мистического «программирования» собственной жизни встречается в рассказе «Дом на Кленовой улице». Конечно, его маленькие главные герои и сами не понимают толком, что происходит, однако шанс, предоставленный судьбой, терять они не намерены – а мы с замиранием сердца до последней страницы за ними следим, и надеемся, что с ее окончанием у этих детишек все будет хорошо.

Иллюстрация Дж. К. Поттера к рассказу «Всемогущий текст-процессор»

Конечно, сопереживать детям просто. А вот в рассказе «Велотренажер» – довольно странном, надо признать, рассказе – мы становимся свидетелями медленного погружения в пучину безумия: главный герой начинает видеть то, чего видеть не должен, а виной всему становится его навязчивое желание сбросить лишний вес. Однако если разобраться, вовсе не в умопомешательстве дело. В действительности эта история демонстрирует мастерское умение Кинга деконструировать реальность в угоду прихоти своей фантазии, и его талант невероятно чуткого рассказчика позволяет нам поверить в эту деконструкцию.

Ну а самым удивительным и, не побоюсь этого слова, самым мощным примером сдвига реальности у Кинга может служить рассказ «Последнее дело Амни». Постмодернистский лейтмотив конфликта героя и автора делает это произведение одним из самых необычных и ярких в малой форме Кинга. Приключения детектива Амни в мире, совершенно внезапно ставшем для него чужим, сочетают в себе напряженность триллера и смелость магического реализма, атмосферу забойного детектива и абсурдное чувство юмора Короля Ужасов – все вместе это и делает историю самобытной и уникальной.

Вообще, мистические истории у Кинга зачастую преисполнены некоторой внутренней изящности, очарования, в котором и проявляется его авторский голос. Кинг прекрасно владеет эмоцией читателя, и потому он зачастую покоряет не фактическим содержанием, а самим рассказом – неторопливым, вкрадчивым и метким. Все мы помним полные боли слова Джона Коффи из романа «Зеленая миля» (а скорее всего, из его замечательной экранизации работы Фрэнка Дарабонта):

«. Они помогли ему убить себя. И так происходит каждый день во всём мире. ».

Эти слова и есть яркий пример того, как немилосердно работает Кинг с чувствами своего читателя, и именно за эту жестокость мы любим его как автора. Ну, не за оживающие игрушки ведь, правда?

Но не всегда Кинг жесток с читателем. Порой он просто показывает нам нечто удивительное: так в рассказе «Аяна» мы становимся безучастными свидетелями череды чудесных исцелений, и в конце остаемся с немым вопросом – но рассказ уже окончен, и теперь нужно немного подумать самим.

Прекрасным примером сочетания мистики, красоты, словесного изящества и пластичности мысли может служить «Короткая дорога миссис Тодд»; эта история никого не планирует пугать, но в ней определенно сокрыты некоторые жуткие подробности и пара пугающих вопросов, но что намного важнее – внутренние драйв и сила, способные растормошить любого.

А вот гораздо более поздняя «Дюна» скроена значительно проще, зато бьет точно в цель, и этим вызывает восхищение: обмануть ожидания читателя так, чтобы ему это было приятно – прелесть, да и только!

Ну и под конец упомянем венценосный рассказ, заслуживший престижную премию имени О.Генри, «Человек в черном костюме». В нем ничего особенно страшного не происходит: всего-то лишь старик рассказывает историю, приключившуюся с ним в далеком детстве.

Но чарующий голос тьмы нашептывает нам, что именно здесь, в словах дряхлого старика и скрывается самая страшная догадка Кинга: если у тебя не осталось форели в корзинке, а смерть неизбежно близка, то дела твои, к сожалению, плохи.

Вторая статья цикла: Стивен Кинг: Король Ужасов
Мой паблик в ВК, в котором такой дури полно: https://vk.com/mythable

За 4 дня мне прислали 6 000 советов, вот некоторые из них

Как вы помните, я сделал такую штуку( t.me/zapasgolosbot ), через которую можно оставлять самому себе советы в будущее и добавил туда возможность получать советы других людей, которые они оставили себе. В день приходит по 1,5-2 тысячи советов, а поскольку модерация у меня ручная в виде меня самого, то фильтрую все это я примитивно листая и решая, что пройдет в эфир, а что нет. Некоторые советы я выписываю себе в заметки, иногда пытаясь представить, как же человек до этого дошел. В общем, вот что они присылают:

«замачивай тарелку сразу после гречки»

«Заправь кровать перед Алко-пати»

«когда смываете понос всегда чуть чуть приподнимайтесь»

«Если тебе плохо, возьми подушку или плюшевую игрушку, обними её и представь, что обнимаешь более юную версию себя — это поможет быть добрее к себе.»

«Думаю тебе нужно выпить пива и расслабиться»

«Не доводи зарядку телефона ниже 10%»

«Мыть грязную посуду после праздника нужно, пока еще пьяный. Время пролетает незаметно, и тяжесть этой работы не ощущается. Если этого не сделать, гора грязной посуды на следующее утро серьезно осложнит жизнь.»

«Лучший способ спрятать прыщ — сделать из него родинку»

«Если рыбу жарить на лимоне она не пригорит»

«Грустные песни не помогут поднять настроение, они наоборот его сделают ещё хуже»

«Мой тарелку после гречки сразу. Я серьезно.»

«Включай иногда старые песни, они вернут тебя в прекрасное прошлое»

«если идёшь в магазин за пивом, помни, что всегда лучше купить на одну больше»

«Солнышко, у тебя все получится, верь в себя.»

«не забывай чистить зубы, это тот простой минимум который позволит иметь нормальные зубы»

«Всегда приходи на вокзал заранее»

«Запомни, никогда не ешь арбуз перед важным мероприятием»

«не мешай вино с другим алкоголем»

«Никогда не забывай мешать пельмени»

«Средняя картошка в Макдоналдсе по размерам идентична большой»

«А ты реально мог стать космонавтом как и мечтал в детстве»

«до 25 лучше сделать аборт»

«Включай иногда старые песни, они вернут тебя в прекрасное прошлое»

«не ешь соленные огурцы на ночь»

«если в ягоде что-то попалось, жуй быстрее»

«Пельмени нужно варить ровно 7 минут»

«если электронный градусник при измерении температуры часто включать и выключать, то он будет прибавлять температуру»

«купи липтон малиновое чаепитие»

«не делайте татуировки до 17 лет.. возможно вы об этом пожалеете»

«Не ешь яблочный мармелад сразу после колбасы, если у тебя брекеты»

Хоть и многие пользователи пишут как для себя, есть и те, кто целенаправленно обращается к аудитории. Еще есть люди, которые оставляют послания. Очень много разбитых сердец, советов насчет отношений, здоровья, чужого мнения. Вообще, не думал, что эта штука так быстро заинтересует так много людей, вчера, например, давал интервью корреспонденту Афиши насчет этого бота.

Если меня приснят

Сразу признаюсь, что рассказываю эту историю из чисто эгоистических соображений: есть гипотеза, что меня немного попустит, если я сделаю эту фантазию некой внешней, отдельной от меня, вещью. Вот и проверю.

До недавнего времени я работал на предприятии, производящем, предположим для конспирации, фингербоксы. Товар это ходовой, людям нужный, так что производство всегда обеспечено заказами и приносит неплохую прибыль. Да только мало что из той прибыли перепадает простым сотрудникам: если ты не относишься к числу нескольких «небожителей» из начальства, или не являешься кем-нибудь из их холуев, то даже весьма невысокую зарплату тебе будут отдавать очень неохотно, используя все более или менее законные возможности хоть немного задержать выплаты. Понятия не имею, чем это объяснить. О премиях, снабжении необходимым для работы и другом «нерациональном» расходовании средств и говорить не приходится – начальство собаку съело на затягивании поясов. Поясов рядовых сотрудников, конечно. В общем, начальство там «любят». Это для того, чтобы вы лучше представляли атмосферу предприятия и антагонизм классов.

Но в остальном мне грех было жаловаться. Работал я в административном крыле, и моя работа предполагала, что я в любой момент мог находиться где угодно на территории предприятия – начальник отдела не следил за мной, удовлетворяясь только вовремя сделанной работой. Разумеется, я злоупотреблял таким положением дел, растягивая перекуры иной раз до получаса. Курить я ходил не в нашу курилку для «белых воротничков», а на Бродвей – так у нас называли внутренний проезд к складам в дальней части здания. По сути прямо в стене здания установлены большие ворота, через которые грузовики (и даже фуры) заезжают в высокий пятидесятиметровый коридор, и в нем загружаются не имеющими аналогов фингербоксами, или выгружают сырье. Вот этот коридор-проезд и называют проспектом, бульваром или Бродвеем. Вокруг расположились цеха и машинные залы, снизу зловеще гудит насосами огромный подвал, а в самом коридоре недалеко от ворот – ниша со скамеечками и ведром в центре. Курилка на Бродвее. По проезду снуют водители, рабочие, инженеры, заглядывают на пять минут в курилку, наспех курят и/или обмениваются сплетнями, снова исчезают в круговороте производственных и логистических процессов. Истинный центр предприятия!

Разумеется, есть и постоянные посетители. В их число входил и, назовем его так, Петрович – замдиректора, редиска, западлист, баба базарная и, по слухам, стукач. Как видите, характеристика крайне неприглядная. Но были у Петровича и положительные черты! Был он очень харизматичным человеком, прекрасным рассказчиком и единственным начальником, который не строил из себя небожителя – на моей памяти, ни один другой гусь в пиджаке не входил под высокие своды нашей ниши, не садился на скамеечку рядом с простыми парнями и не заводил с ходу: «Влади-и-мир, ну что, головушка после вчерашнего бо-бо, да? А-ха-ха!» Он всех называл на «вы» и полным именем, зачастую умудряясь совмещать в одной фразе вежливость и трехэтажный мат. Знал он великое множество историй обо всем на свете, на все имел свое довольно дилетантское, но твердое мнение; были у него и характерные жесты и мимика. До сих пор перед глазами стоит картина, как он эмоционально хлопает себя по бедрам, подходя к кульминации очередной истории. Так что, хоть и успел он сделать немало дерьма обитателям Бродвея, но все же был желанным гостем. Главное было не распускать язык о состоянии дел на родимом предприятии, а то вдруг и вправду – стукач?

А почему «был», «было»? Вот послушайте.

В последний раз, когда я видел Петровича, на перекур пришел подсобный рабочий, допустим, Вася. Петрович весьма любил подкалывать и задирать его, не опускаясь, впрочем, до оскорблений. И вот Вася, подкурив сигаретку и хитро посмотрев на замдиректора, сказал:

«Ух, какой мне недавно сон приснился, целый триллер про чудовище, ну, как там еще Чужого по-научному называют, чупакабра. «

«Да, про ксеноморфа. И вы тоже там были, Петрович», – с недоброй улыбкой закончил вступление Вася.

Петрович, конечно, тут же высказался, что молодой гетеросексуальный парень во снах должен видеть телок (пардон, дамы, с чужого голоса пою), а не пожилых мужчин.

Вася никакого внимания на подколку не обратил, и продолжил:

«Приснилось, в общем, что за какой-то надобностью занесло меня в административный корпус, и вдруг там громкоговорители на стенах ожили! Все вокруг струхнули, все-таки, никогда эти раструбы не работали, все уже думали, что только в случае ядерной войны по ним что-нибудь передадут. «

«Х..ево вы думали, Василий. Ядерная война – слишком слабый повод; там как минимум Сам должен помирать, чтобы директор раскошелился на починку», – политика была одним из коньков Петровича, даже более любимым, чем половой вопрос.

«Ну вот, а вышло еще круче: передали, что по кабинетам гуляет космический монстр, и все должны выполнять какой-то протокол. Не знаю, что за протокол, но люди куда-то разбежались, а в кабинетах я нашел только несколько жутко истерзанных трупов», – продолжил Вася.

«А дирека тоже схавали?» – со странным вожделением спросил один из присутствующих слесарей.

«Не знаю, помню только, что так драпал оттуда, что кажется, будто телепортировался прыжками. Ну, во снах так бывает, все лучше, чем бежать как в молоке. И вот забежал я на какой-то балкон, а там девка из бухгалтерии стоит. «

«Я бы вам, Василий, сказал, что у нормального парня должно стоять наедине с девкой из бухгалтерии!» – не преминул вставить свои пять копеек Петрович.

«Вы не портите мой рассказ, – с укором глянул Вася. – В общем, показала она мне узкую длинную коробку и предложила в нее спрятаться. Сел я на четвереньки, она залезла мне на плечи, а сверху надела на нас коробку».

Тут, вполне ожидаемо, Петрович зашелся смехом на весь Бродвей, застучал себя по бедрам, и популярно объяснил незадачливому Василию, что такая диспозиция означает с точки зрения фрейдизма – в его, Петровича, понимании, конечно.

Вася, впрочем, не смутился и продолжал:

«А вот оказалось, что правильно все я сделал! Только спрятались, как рядом раздался шум, а потом стало светло. Поднимаю я голову, а большей части коробки уже нет, и девушки тоже нет, только следы когтей на цементе».

«Ну а кровь? Монстр бухгалтершу утащил, или задрал?» – не удержался я от вопроса.

«Не знаю. А потом откуда-то снаружи на балкон вылез Петрович и принялся рассказывать, как в прошлый раз ксеноморф приходил и что творил. И так вы, Петрович, во время рассказа смеялись и хлопали ладонями, что я от страха голоса лишился. Все-таки, рядом монстр ходит, того и гляди услышит, а прятаться больше негде!» – у Васи аж глаза округлились, как будто он до сих пор переживал этот кошмар.

«И как, пришел монстр?» – спросил я.

«Без понятия. На этом месте я понял, что сплю, и пожелал проснуться. И проснулся», – тут он повернулся всем корпусом к Петровичу и неприятно-зловеще процедил: «А вы, Петрович, там остались».

Я посмотрел на Петровича, и мне стало тревожно. Никак он не прокомментировал последнюю часть Васиного рассказа, и лицо у него было бледным, а рукой он как-то нехорошо, беспокойно теребил под пиджаком нагрудный карман рубашки.

То было в пятницу, а в понедельник эксцентричный замдиректора не появился на Бродвее. Позже я узнал, что на выходных у него стало плохо с сердцем. Не откачали.

Народ еще неделю посудачил о безвременной кончине Петровича, да и все, круги по воде разошлись и затихли. Только вот у меня из головы не шла та картина: «вы там остались» и бледный Петрович, обративший расфокусированный взгляд куда-то мимо. Уже не здесь.

Конечно, всего этого явно недостаточно, чтобы занимать ваше внимание. Так было потом еще кое-что!

Вскоре я после работы отвозил на поезд жену и мать ее, ну, в смысле, свою тещу. А вернувшись домой поздно вечером, извлек из недр книжного шкафа заначенную бутылку виски. Алкоголь я не жалую, но женатые читатели прекрасно понимают, как порою мужчине хочется хоть на несколько дней снова стать беззаботным холостяком! В общем, приземлился я на кухне с широкодонным стаканом и вискарем, приобщился к чуждой буржуазной культуре, полистал в телефоне новостную ленту, ничего, впрочем, не читая, да и одолела меня тяжелая сонливость. Надо перекусить, надо сходить в ванную, надо постель поменять. Но это подождет еще пять минут, а сейчас у меня есть время отодвинуть в сторону стакан и лечь лбом на стол, подложив в качестве подушки собственную руку. Просто немного полежать, поискать порядка в мыслях.

Спустя вечность или мгновение я обнаружил себя в узкой комнате с высоким потолком, с цементным полом и зеленой краской на стенах. Вдоль одной длинной стены стоял массивный пыльный стеллаж с какими-то приспособлениями и деталями, на противоположной стене замызганный плафон лампы дневного света освещал пару постеров с красавицами из 90-х. В дальнем торце комнаты всеми четырьмя расшатанными ножками цеплялся за жизнь видавший Брежнева стул. А я сидел на полу в другом торце, возле двери. Оглядевшись вокруг, я пришел к выводу, что занесло меня в одну из кандеек близ Бродвея – я был из административного, но общий, с позволения сказать, стиль наших производственных помещений узнал.

И на стуле том я в какой-то момент увидел Васю.

«Ты что здесь делаешь?» – как мне показалось, с досадой спросил Вася.

«Ну вот, свою-то с тещей на поезд проводил, теперь превращаюсь в обезьяну обратно, – честно признался я. – Ну а ты чего на работе так поздно?»

«Да понимаешь, я теперь каждый вечер перед сном изо всех сил представляю себе того ксеноморфа и кого-нибудь из неприятных мне людей, чтобы проснуться и оставить их наедине. А тут ты влез, но ты ведь парень нормальный. Уж не обессудь, ошибки всегда возможны», – отвечал Вася.

«Тогда не буду тебе мешать», – сказал я, встал и повернулся к двери. А руку к дверной ручке протянуть не могу. Не чувствую руку!

Тут я заметался, пробиваясь сквозь слои душной тьмы и вдруг ощутил боль во лбу, проехавшись им по чему-то чужому, бесчувственному. Я проснулся, резко выпрямившись на кухонной тахте. Саднил належанный лоб, начинало покалывать потерявшую чувствительность руку, от прежней неудобной позы болели ноги. А я все не мог отделаться от ощущения, что сейчас где-то там Вася продолжает сидеть в пыльной кандейке, пытаясь затянуть к себе жертву. Вторую жертву.

Вы, наверно, ждете, что я напишу, будто бы у нас начали помирать начальнички-ворюги, а Вася при встрече сделал жирный намек, что мы встречались по-настоящему в тех сонных эмпиреях? Вынужден вас разочаровать, ничего подобного не было. Я все реже ходил на Бродвей, потом вовсе бросил курить и перестал прошляпываться в курилках. А несколько месяцев назад нашел себе работу получше.

Так о чем история? Не знаю. Об идее фикс, наверно. Просто чтобы вы понимали, я не верю в мистику-шмистику, не верю в экстрасенсорные способности, да и вообще я скучный материалист. Я прекрасно понимаю, что Петрович мог маяться сердцем уже давно, а Вася приукрасил свой сон ради эффектного рассказа. И тогда, в последний рабочий день Петровича у него сердечко екнуло – и Васин рассказ тут не при чем; Петрович, скорее всего окончание уже не слушал, и Васино выступление было зазря. Ну а сны – иногда это просто сны.

А все равно я подспудно старался избегать встреч с Васей, пока работал на фингербоксовом заводе. Просто не хочу, чтобы он меня помнил. И сейчас стараюсь не думать обо всем этом на сон грядущий. И все чаще задумываюсь, не обидел ли я кого за день? А то мало ли, во что я там не верю. Можно не верить и гордиться этим, но что я буду делать, если меня приснят и не отпустят?

Автор: Коммандер Стась (CMDR Ctacb)

Горькие звезды. Глава 6/7

Трудно было поверить в успех. Некоторое время эшмалеф не могла совладать с собой. Она действительно только что отправила сообщение, или ее истерзанному лишениями разуму это просто пригрезилось?

Немного отдохнув, она решила почитать логи передатчика, благо к регистратору вела отдельная нервная цепь, уцелевшая при всплеске нечестивой энергии. Из-за передачи в нештатном режиме записи состояли по большей части из предупреждений и бессмысленного мусора, но немного повозившись с фильтрами, эшмалеф получила довольно много полезных данных. Компьютерная грамотность и глубокие познания в теории межзвездной связи среди ее достоинств не числились, так что ей понадобилось много времени на чтение и перепроверку данных. Однако, ее усилия были вознаграждены сполна: по всему выходило, что с помощью груды железяк ей удалось отправить правильный сигнал, который будет обнаружен и распознан станциями связи.

С облегчением она отсоединила передатчик, втянула хоботок в защитную полость, и, насколько это было возможно, расслабилась. Даже такая приятная штука как эйфория может сейчас слишком дорого обойтись ее истощенному телу.

Но мощная волна ликования все равно медленно, но неумолимо затапливала ее сознание.

Как только Звездное Войско получит сигнал, за ней отправят корабль. Более того, сейчас она находилась далеко впереди линии фронта, в пространстве, куда ни дэвы, ни эшмалеф не должны были добраться ранее пары сотен лет, если бы события развивались обычным порядком. Обнаружение обитаемой планеты так глубоко в неосвоенном космосе – огромное достижение! Основав здесь форпост, к приходу дэвов Звездное Войско будет иметь мощнейшую цитадель, возможно, даже целый кластер защищенных систем. Это укрепит позиции эшмалеф на этом участке фронта, повысит шансы Вселенной пережить дэвов.

Но что еще приятнее, это будет ее достижение! Ей дадут имя, имплантаты и новые органы высшего класса, повысят до младшей королевы. Она получит право на гвардейский отряд, на целый десяток, или даже – давайте мечтать нескромно! – сотню лучших воинов.

И дальше, наконец, начнется настоящая жизнь.

Замечтавшись, послушница сама не заметила, как стала погружаться в сон. Лунное притяжение усиливалось; ее единственная подруга, много лет напоминавшая своим вечным танцем, что эшмалеф еще не мертва, искрилась в свете звезд, улыбалась позолоченным лимбом. Так бы и кружиться с ней друг напротив друга, пока какой-нибудь большой красивый капитан с мужественными педипальпами не явится за ней в пещеру. Хорошо, что кираса послушницы осталась при ней – хоть видно будет, что здесь своего спасителя дожидается не девка простая, а благородная дева. А потом. настоящая королева должна уметь благодарить.

Эшмалеф резко проснулась с ощущением, будто забыла о чем-то важном. Благодарить, спаситель, благодарить. Человек!

О, Соборная душа, что за дура! Ксеносапиенс куда более хрупки, чем эшмалеф, нельзя их надолго оставлять в беспомощном состоянии.

Послушница лихорадочно выбросила хоботок и осмотрела пещеру. Ее помощник лежал там же, где она его оставила – на краю грязевой лужи. Она решила быстро осмотреть его, прежде чем будить. А то вдруг с его телом что-то не так, и его пробуждение будет болезненным? С добрыми помощниками так не поступают.

Человек неглубоко и редко дышал, пульс был слабым и нестабильным. Обеспокоенная эшмалеф проверила на вкус его кровь, и обнаружила, что та сильно загустела. Похоже, земляне довольно быстро теряют воду. Послушница спешно приготовила и влила человеку в рот немного слабого водного раствора солей – каковую жидкость обычно и предпочитают сухопутные разумные.

Вода оказала свое благотворное действие, тело явно стало оживать. Несколько дней без пищи вряд ли существенны даже для таких хрупких созданий. А вот с теплом были проблемы – температура тела человека была на несколько градусов ниже, чем ранее. Впрочем, эшмалеф быстро придумала выход, подключившись к нейрочипу помощника и заставив его скелетные мышцы сокращаться с высокой частотой. Спустя некоторое время человек согрелся. Послушница как раз успела проверить его раны, дабы убедиться в отсутствии нагноений.

Кажется, все в порядке, пора будить. Человек хорошо ей послужил, теперь пусть пойдет, проветрится, приведет себя в порядок, заодно поищет еды для нее. А как найдет еду, надо будет его отпустить, вдруг у него остались нерешенные человечьи проблемы, не возвращенные долги – пускай гуляет, а то скоро будет поздно. Для всех землян скоро будет поздно.

Эшмалеф подала соответствующие команды на нейрочип.

Стараясь не паниковать, эшмалеф ударила помощника электричеством. Ничего. Химические стимуляторы в кровь. Без эффекта. Электрошок через нейрочип. Выделил жидкие экскременты, но не проснулся.

На некоторое время послушница отсоединилась и стала обдумывать ситуацию. Что же это такое может быть? Его тело относительно здорово, от нескольких дней голодного сна еще никто не умирал. Особых признаков лучевой болезни не видно. Головой не бился. Вот оно! Когда человек вернулся с задания, она извлекла из его черепа неглубоко засевшую свинцовую дробь, продезинфицировала и заклеила раны. Только вот ранение в туловище, и ранение в голову – очень разные вещи.

Снова подключившись к нейрочипу, она запустила наиболее обширное сканирование нервной системы и стала проращивать внутрь мозга углеродные трубочки для биохимического зондирования. Поддерживающий имплантат хоботка запротестовал, но сейчас ей было не до того. Вскоре худшие опасения послушницы подтвердились: с одной из дробинок какая-то микроскопическая мразь проникла внутрь черепной коробки и нашла путь в мозг. Инфекция вызвала обширную энцифалопатию, в несколько дней разрушившую всю переднюю часть коры мозга.

Теперь она могла будить его сколько угодно: некого больше будить. Пока она занималась своими космическими делами, помощник просто тихо умирал у нее под боком.

Позволив медимплантату определить тип инфекции и закачать через хоботок антибиотики, эшмалеф отсоединилась и потерянно замерла. Будь у нее конечности – опустила бы их.

Что же за бестолковая дура! Угробила на ровном месте уже второго человека. Они на нее как на богиню смотрели, а она – такое ничтожество. Вроде бы все шло хорошо, судьба благоволила ей, но она все равно нашла, где облажаться. И, главное, как же это было на нее похоже.

Всю жизнь у нее все получалось хуже, чем у других, любое дело давалось труднее, чем другим. Не мудрено, что все удивились, когда она дэвам не ведомым образом смогла пройти отбор в монастырь боевых королев. А уж там она получала по первое число как будто по расписанию. До сих пор остается загадкой, как она вообще дожила до выпуска и даже получила сертификат кандидатки на должность капеллана Звездного Войска.

И, правды ради, даже обнаружение отличного места для форпоста нельзя назвать ее личным достижением. Хотя бы потому, что она выжила и подала сигнал, попутно провалив свое первое задание: вместо того, чтобы принести мобильный передатчик королеве, отвечавшей за транспортировку послушниц, она просто юркнула в автомат выброса планетарных дронов, как только все пошло в раздрай. Можно сколько угодно оправдываться, что тем самым она придала смысл подвигу безымянных навигаторов, в считанные секунды почувствовавших обитаемую планету, когда пожираемый дэвом корабль совершал невозможный прыжок через пространство. Но факт есть факт – ее заслуги в этом нет.

Если же говорить совсем честно, то она не может и утешаться, что принесла спасение землянам. Знай они, какое это спасение. разбомбили бы ее дэвову пещеру до литосферных плит. Вместо быстрой легкой смерти, которую им подарили бы дэвы, они теперь проведут тысячелетия в жестоком рабстве у военной машины эшмалеф. Дэвы убили бы. сколько там вообще землян. миллиард от силы. Но под властью эшмалеф родятся и погибнут в атомном огне миллиарды миллиардов. И вряд ли эти будущие винтики системы будут рады, что вообще родились и хоть немного пожили: всем разумным трудно и обидно быть дешевым органическим аналогом роботов.

И, главное, был бы еще во всем этом смысл. Ведь эшмалеф все равно никак не могут победить. Реальность обречена, и все они проводят свои единственные жизни не так как следовало бы. Она хотела бы просто спокойно жить где-нибудь на дне родного улья, делать то немногое, что у нее хорошо получается – вышивать золотые литании и петь старинные песни. Но в этой вселенной такое невозможно. Говорят, принять бесконечность войны, значит, избавиться от душевных метаний. Она приняла – и получила только боль.

Волны черной меланхолии захлестывали послушницу с головой, материализовались, тугими узами сжимали ее сердца́. Луна, ее бывшая подруга, насмешливо кружила вокруг нее, будто рисуя в пространстве круг страданий, из которого живым не дано вырваться. Луна – мертва, и мертвым не больно. Лживая, ложная подруга.

Автор: Коммандер Стась (CMDR Ctacb)

Интересные факты о фильме Пила

Один из самых известных фильмов ужасов вышел в 2004 году. После большого кассового успеха первой ленты студия Lionsgate выпустила к «Пиле» ещё семь продолжений. Качество у них падает с каждым новым фильмом.
Главные роли сыграли Кери Элвис, Ли Уоннелл, Дэнни Гловер, Моника Поттер и Тобин Белл. Поставил картину режиссер Джеймс Ван, позже выдавший фильмы «Форсаж 7» и «Аквамен».
Интересные факты:
1. Все сцены в ванной комнате были сняты в хронологическом порядке. Предполагалось, что это даст актерам возможность почувствовать через что приходится пройти их персонажам. Съёмки проходили в течение 18 дней.

2. Режиссер Джеймс Ван утверждает, что большинство самых страшных сцен фильма были созданы на основе кошмаров, которые преследовали в детстве самого режиссера и сценариста Ли Уоннелла.

3. Дабы уложиться в выделенный на фильм бюджет, Джеймс Ван отказался от своего гонорара в пользу процентов от будущих кассовых сборов.

4. Студия запросила сиквел фильма уже в первый уик-энд проката оригинальной ленты. По итогу проката в мире «Пила» стала одним из самых прибыльных ужастиков в истории кино.

5. Режиссер Джеймс Ван не хотел, чтобы в итоге франшиза «Пила» превратилась в серию фильмов о пытках. По словам режиссера, ленты со временем стали очень противными.

6. Пре-продакшн фильма «Пила» занял всего 5 дней. У актеров не было времени на репетиции, и они практически сразу же должны были приступить к съемкам.

7. Джеймс Ван намеренно снимал Кери Элвиса с закреплённой камеры, а героя Ли Уоннелла с ручной. Таким образом он хотел точнее передать личности главных героев фильма и их эмоции.

8. Режиссер придумал и лично собрал куклу Jigsaw для фильма.

9. Первоначально картину хотели выпустить сразу на видео, минуя кинотеатральный прокат. Но после отлично прошедших тестовых показов студия приняла решение выпустить «Пилу» в кинотеатрах.

10. Ли Уоннелл и Джеймс Ван написали сценарий фильма в 2001 году. Дабы привлечь к нему внимание они сняли короткометражку. Их работу заметили на студии Evolution Entertainment. После общения, гражданам выдали миллион долларов на будущий фильм.

11. Из фильма пришлось вырезать несколько эпизодов дабы картина смогла получить рейтинг R.

12. Автомобильная погоня была снята в обычном гараже. В него напустили дым, включали и выключали свет и трясли машину.

13. На этапе пост-продакшена режиссер Джеймс Ван понял, что ему не хватает кадров для многих сцен. Режиссер принял решение ввести в фильм кадры снятые как будто из камеры наблюдения.

14. Дэнни Гловер провел на съёмках всего два дня.

15. В фильме нет эпизодов снятых на улице. Создатели попросту не могли себе этого позволить.

Производственный бюджет фильма 1 миллион долларов. Кассовые сборы в мировом прокате 103 миллиона долларов

На самом деле, первой частью фильма «Пила» была одноименная короткометражка 2003-го года. Его продолжительность не дотягивает и до десяти минут. Вниманию зрителей предлагается история медбрата, которого похищают в конце рабочего дня, отвозят в страшную-страшную комнату и одевают на голову зловещее устройство, разрывающее рот. А для того, чтобы спастись, парень должен убить другого человека, достав ключ у него из живота. При чем, сделать это надо быстро, потому что в определенный момент включается таймер… Простенько, но со вкусом. Делайте ваш выбор, господа. Если коротко: парень остается жив. Эту историю режиссер Джеймс Ван и сценарист Ли Уонелл хотели предложить другим студиям. В результате, нашли деньги сами и неплохо заработали на человеческой жажде крови.
Его можно посмотреть тут
https://t.me/rushortfilm

13 фактов, которые вы не знали о Рэе Брэдбери

Сто лет назад родился Рэй Брэдбери, который по праву считается одним из величайшим фантастов, да и вообще писателей XX века. Такие его произведения, как «451 градус по Фаренгейту», «Марсианские хроники», «Вино из одуванчиков» или «Надвигается беда» едва ли нуждаются в представлении. А мы решили в честь юбилея писателя немного подробнее рассказать о нем самом, и подготовили перевод статьи с чертовой дюжиной интересных фактов о Брэдбери.

1. Мистер Электрико и энергия вечной жизни

Писательская жизнь Брэдбери началась со знакомства в 1932 году с карнавальным иллюзионистом — мистером Электрико. В конце выступления Электрико протянул руку к двенадцатилетнему Брэдбери, коснулся его заряженным энергией мечом и приказал: «Живи вечно!» Впоследствии Брэдбери рассказывал: «Я решил, что это самая замечательная идея из всех, что мне доводилось слышать. Я начал писать каждый день. И с тех пор никогда не останавливался».

Брэдбери не только создавал фантастические миры с помощью ручки и бумаги, но и жил в сюрреалистическом мире, выдуманным им самим. Его офис в Беверли-Хиллз (как и домашний рабочий кабинет в подвале) был наполнен предметами, пробуждающими воображение: комиксами, статуэтками, мягкими игрушками, масками и волшебством. На самом деле Брэдбери так часто терялся в своем воображаемом мире, что забывал о реальных потребностях. Он регулярно забывал ключи от своего кабинета, однако разрешил это небольшое неудобство с помощью секретной раздвижной панели.

В феврале 1924 года Брэдбери увидел свой первый фильм — ему было три года, когда мать взяла его посмотреть на Лона Чейни в «Горбуне из Нотр-Дама». Два года спустя он пришел, чтобы посмотреть следующую работу актера — «Призрак Оперы», причем дважды: один раз с матерью и еще раз с братом Скипом. С этих картин началась его любовь к кино на всю жизнь. Он часто смотрел один и тот же фильм по нескольку раз. В 1940 году он посмотрел Диснеевскую «Фантазию» столько раз, что даже невозможно вспомнить. Его любимые голливудские фильмы принадлежали к разным жанрам: «Кинг Конг», «Гражданин Кейн», «Поющие под дождем» и «Близкие контакты третьей степени», — а анимационные и немые фильмы, которые он смотрел в детстве, заняли особое место в его сердце на всю оставшуюся жизнь.

4. Рэй, Берни, Элтон и космонавт

Рассказ Брэдбери «Космонавт» из сборника «Человек в картинках» стал вдохновением для одноименного хита. Лирик Берни Топин говорил, что он был настолько очарован тем, как в истории описывалась работа астронавтов будто обычный повседневный труд, что он «взял идею и доработал ее». Его партнер по написанию песен, Элтон Джон, видимо, влюбился в текст, и мелодия родилась быстро: «Это была довольно простая песня, чтобы написать к ней мелодию, — рассказывал он. — Это песня о космосе, так что это довольно просторная песня».

Брэдбери был не только чрезвычайно творческим человеком в сфере литературы, но и выдающимся художником. Он использовал офис в подвале в качестве студии: рисовал дудлы, делал наброски, занимался живописью. В особенности он любил рисовать дьявольские лица, тыквы, кошек и монстров, и даже нарисовал Хэллоуинское дерево. Посмотрев вместе с дочерьми на Хэллоуин мультфильм «Это огромная тыква, Чарли Браун», он оказался полностью разочарован тем, как телешоу показывает его любимый праздник. Так, Брэдбери вспомнил о своей ранней картине «Хэллоуинское дерево» и решил написать собственную историю о Хэллоуине, используя эту концепцию. «Канун всех святых» стала одной из самых известных его книг.

Впервые Брэдбери встретил Маргарет «Мэгги» Макклюр — женщину, которая станет его женой, — в книжном магазине «Братья Фаулер» в центре Лос-Анджелеса, где она работала клерком. Она не могла отвести от него взгляд, но не из-за мгновенного влечения. Она думала, что он собирается что-нибудь украсть, что, конечно же, он и сделал — украл ее сердце.

Даже когда дети подросли и перестали думать, как это круто играть в «кошелек или жизнь», Брэдбери по-прежнему наряжался на праздник и получал удовольствие от хеллоуинских развлечений. У него было несколько галстуков на Хэллоуин, а в последние годы — специальный самодельный оранжевый галстук, который он носил круглый год с белой рубашкой с воротником, белыми кроссовками, белыми носками, подтянутыми до голеней, белыми шортами и белой ветровкой.

В 1932 году Брэдбери получил на Рождество игрушечную пишущую машинку. Пять лет спустя он за 10 долларов купил свою первую настоящую пишущую машинку. Несмотря на меткие прогнозы по поводу некоторых великих технологических достижений XX и XXI веков, пишущая машинка оставалась одной из немногих инноваций, которыми Брэдбери был по-настоящему доволен. В «451 градусе по Фаренгейту» и нескольких рассказах он предсказал радиотелефонные «ушные наперстки» — то, что мы сегодня называем Bluetooth-гарнитурами и наушниками, — которые он охарактеризовал как какофонию, изоляцию и социальную катастрофу. Он никогда не пользовался компьютером, а в 2009 году описал интернет как «в основном пустую трату времени».

Брэдбери никогда не терял детского чувства игры, веселья и экспрессивности. Его внуки помнят, что у него было больше игрушек, чем у них: игрушечные лучевые пушки, роботы, чучела динозавров, огромные чучела Рокки и Буллвинкля, развалившиеся в мягких креслах, и даже голова, плавающая в стеклянной банке — дань уважения Альфреду Хичкоку. В последнем доме писателя были полки от стены до стены, заполненные книгами, а также картинами, фильмами, телепобрякушками и безделушками из путешествий по Мексике. Каждое Рождество Брэдбери просил жену дарить ему игрушки вместо любых других подарков. Одна из его внучек описала его дом и офис как «поле деятельности» с «барахлом повсюду», в то время как давний друг и коллега сказал: «Когда я думаю о Рэе, мне кажется, что его дом, переполненный книгами, документами, игрушками и кошками — какое-то физическое воплощение мозга американца в поперечном разрезе».

Будучи мальчиком, Брэдбери посетил несколько представлений фокусника Блэкстоуна, а в 1931 году на свой одиннадцатый день рождения получил книгу о магии. Вскоре он уже сам исполнял магические номера в различных клубах, а в канун Рождества был приглашен в Зал ветеранов иностранных войн. В дальнейшем Брэдбери любил показывать фокусы с картами и монетами своим внукам.

Несмотря на удивительные способности выдумщика, Брэдбери так и не научился водить машину. Дело было в том, что у него было очень плохое зрение, а однажды он стал свидетелем серьезной дорожной аварии, которая сильно на него повлияла. Он выделялся в Лос-Анджелесе, когда ездил на велосипеде или останавливал такси. Однажды Кэтрин Хепберн отвезла его в Беверли-Хиллз и высадила у офиса. А Дорис Дэй весело помахала ему рукой, проезжая мимо на велосипеде.

Любовь к чтению появилась у Брэдбери в раннем возрасте, благодаря его семье. Когда ему было четыре года, родители научили его читать комиксы в газетах. Год спустя, на Рождество, его тетя Нева (сокращенно от Невада) подарила Рэю его первую книгу сказок «Давным-давно. », а вскоре после этого она начала читать ему книги о Стране Оз Фрэнка Баума. Затем, в возрасте восьми лет, в его жизни появился комикс «Бак Роджерс». Брэдбери был настолько ярым фанатом, что «каждый вечер находился в состоянии, близком к истерии, ожидая, когда комикс шлепнется на крыльцо вместе с вечерней газетой». Вместе с «Баком Роджерсом» появились «Тарзан» и «Джон Картер: Владыка Марса» Эдгара Райса Берроуза. Позже он позаимствовал книги Берроуза у своего дяди Биона, который жил неподалеку. Брэдбери перечитал их множество раз и почти полностью выучил все тексты наизусть. Вот что он вспоминал: «Задолго до того, как я пошел в обычную библиотеку, я узнал о тех элементах фантастики, которые, как мне кажется, повлияли на меня и изменили мою жизнь».

Брэдбери часто с энтузиазмом говорил об образовании, библиотеках, городской жизни и важности свободы. Он увлекся городским планированием и участвовал в создании в Орландо, штат Флорида, Экспериментального сообщества прототипов завтрашнего дня (EPCOT), придуманного Уолтом Диснеем, а также торгового центра Horton Plaza в Сан-Диего, штат Калифорния. Он хотел, чтобы города создавались заново, чтобы они становились лучше для каждого, а не только для элиты. Брэдбери всегда хотел заниматься решениями, а не проблемами. Он также высказывался по общественным вопросам, таким как постановление Лос-Анджелеса о приоритете автострад над общественным транспортом. Он всегда стремился увлечь и вдохновить.

Писатель Тургенев о том, как он пишет книги

Вот что написал однажды писатель Иван Тургенев своему другу, критику Василию Боткину:

«Одним словом, никакого сочинения в голове не имеется. Я начал было одну главу следующими (столь новыми) словами: «В один прекрасный день» — потом вымарал «прекрасный» — потом вымарал «один» — потом вымарал всё и написал крупными буквами: мать! Да на том и покончил. Но я думаю, «Русский вестник» этим не удовлетворится». (Тургенев И. С. Письмо Боткину В. П., 17 (29) мая 1856 г.)

Из всего вышесказанного я сделал следующий вывод — творческий метод Ивана Сергеевича Тургенева является чрезвычайно актуальным и сегодня. Я сам через день так пишу.

Это отрывок из моей книги «Служба забытых цитат»

Какие литературные приемы использовал А. Сапковский в «Ведьмаке»?

«Незнакомец не был стар, но волосы у него были почти совершенно белыми. Под плащом он носил потертую кожаную куртку со шнуровкой у горла и на рукавах. Когда сбросил плащ, стало видно, что на ремне за спиной у него висит меч. Ничего странного в этом не было, в Вызиме почти все ходили с оружием, правда, никто не носил меч на спине, словно лук или колчан»

История Геральта из Ривии оставила неизгладимый след в мировом фэнтези. Сага о ведьмаке дерзко разбила типичную для жанра дуалистическую концепцию Добра и Зла, вывернула наизнанку привычные всему человечеству истории и завоевала сердца миллионов читателей. Сапковский оттолкнул в сторону фэнтезийные клише и использовал в книге приемы, которые заставляют фанатов вновь и вновь перечитывать «Ведьмака». Что же это за приемы, и как они помогли автору создать бессмертный и любимый миллионами мир, по которому делают игры и снимают сериалы?

1. Прием «текст в тексте» или реминисценция

Если коротко, реминисценция в литературе — неявная отсылка в произведении, рассчитанная на узнавание читателем образов и сюжетов других авторов. Сапковский воплотил ее в «Ведьмаке» с помощью приема «текста в тексте» — органично вплетая всемирно известные сказки, мифы и поверья в свою история. В «Последнем желании» новелла о дочери принцессы Адды перекликается с чешской сказкой о справедливом Богумиле, который три ночи ночевал в склепе, чтобы снять заклятие с черной принцессы.

«Геральт потер лоб: «Я подтверждаю, государь, что чары можно снять. И, если не ошибаюсь, действительно проведя ночь во дворце. Если третьи петухи застанут упырицу вне гробницы, то снимут колдовство»

В рассказе «Меньшее зло» Геральт с иронией упоминает крылатую цитату из «Белоснежки».

«Итак, история началась в Крейдене, маленьком северном княжестве. Женой Фредефалька, княжившего в Крейдене, была Аридея, умная, образованная женщина. . Вероятно по наследству ей достался довольно редкий и могущественный артефакт, Зеркало Нехалены. . Аридея довольно часто обращалась к зеркалу.

— С обычным, как я думаю, вопросом, — прервал Геральт, — «Кто на свете всех милее?»

А чародей Стригобор, рассказывая о мутировавших девушках, как бы между прочим упоминает историю, созвучную со сказкой «Рапунцель»

«Фиалка, дочь Эвермира, сбежала из башни, воспользовавшись шнурком, сплетенным из косичек, и давно терроризирует Северный Вельгад»

Особенно ярко прослеживается реминисценция в новелле «Немного жертвенности», которая повествует о князе, влюбленном в сирену. Только если в оригинале Русалочка по своей воле пожертвовала голос, чтобы быть рядом с принцем, то у Сапковского князю приходится уговаривать сирену обменять хвост на ноги, и ирония ситуации блестяще отображает весь стиль реминисценции автора.

Вплетая сказки и мифы в «Ведьмака», Сапковский снимает с них романтический лоск и эфемерность, делает их более приземленными и оттого — более реальными. От них остается лишь сердцевина, зеркально отражающая величие бессмертных идеалов людской души. Новеллы Сапковского позволяют увидеть истинные мотивы людей, обычно спрятанные под шутливо-романтическим повествованием сказок. Перечитывая их, каждый раз находишь новую деталь, что эхом отзывается в сердце и вызывает смутную улыбку.

Успех «Ведьмака» среди читателей во многом заслужен благодаря уникальности мира, в который Сапковский погружает читателя. Используя традиционных для фэнтези существ вроде эльфов, гномов, драконов и вампиров, он отступает от «Толкиенистских» канонов. Эльфы и краснолюды, так часто презирающие друг-друга в каноничном фэнтези, оказываются в «Ведьмаке» по одну сторону баррикад — их клеймлят прозвищем «нелюди», преследуют и истребляют. Сапковский максимально уравнял расы в книге, показывая что ненависть и любовь одинаково присуща всем живым существам, не разделяя их на «добрых» и «злых».

Отдельного упоминания заслуживают многочисленные уникальные существа, выдуманные Сапковским. Допплеры, бруксы, сколопендроморфы и прочие существа прописаны так детально и продумано, что их существование в реальной мифологии не вызывает сомнений. И действительно, многие из описанных автором существ упоминаются в сказках и легендах различных народов мира.

«Из—под бури спутанных черных волос на него глядели огромные, горящие, широко раскрытые антрацитовые глаза. . Из—за белых губ сверкнули острые клыки. Брукса подпрыгнула, выгнула спину, словно леопард, и взвизгнула. Звуковая волна тараном ударила в ведьмака, сбивая дыхание, ломая ребра, иглами боли вонзаясь в уши и мозг. . На спине дельфина, в каменном кругу высохшего фонтана, там, где только что сидела изящная девушка в белом платье, расплющилось искрящееся тело огромного черного нетопыря, разевающего продолговатую узкую пасть, заполненную рядами иглоподобных снежно—белых зубов»

3. Аналогии с реальными историческими событиями

Причина, по которой многие вновь и вновь возвращаются к книгам о Ведьмаке — универсальность многих сюжетных линий, позволяющая каждый раз находить новые аналогии в реальной мировой истории. Нильфгаард сравнивают с Францией времен правления Наполеона, Северные Королевства — с европейскими монархиями, что привержены старому укладу.

Сам Сапковский относит нильфгаардцев скорее к Риму времен Августовского мира, а Север представляет в качестве британцев, о чем он рассказал в одном из интервью. Среди героев его книг ищут средневековых королей, государства мира «Ведьмака» пытаются сравнить с реально существовавшими странами, что вызывает бесконечные споры.

Помимо этого, фанаты продолжают вести дискуссии о принадлежности мира «Ведьмака» к одной из древних культур. Одни заявляют, что он исконно славянский, другие — что кельтский, третьи же отрицают все вышесказанное. И это лишний раз говорит о том, как многогранно произведение Сапковского. Он сумел так построить сюжет, что все до единого персонажи реалистичны порой до тошноты, и это позволяет строить параллели с реальными людьми.

«— Люди, — Геральт повернул голову, — любят выдумывать страшилищ и страхи. Тогда сами себе они кажутся не столь уродливыми и ужасными. Напиваясь до белой горячки, обманывая, воруя, исхлестывая жен вожжами, моря голодом старую бабку, четвертуя топорами пойманную в курятнике лису или осыпая стрелами последнего оставшегося на свете единорога, они любят думать, что ужаснее и безобразнее их все-таки привидение, которое ходит на заре по хатам. Тогда у них легчает на душе. И им проще жить»

Все вышеперечисленные достоинства «Ведьмака» не дали бы такого сногсшибательного эффекта, если бы Сапковский не заложил в свое произведение несколько глубоких смыслов, которые извечно терзают весь род человеческий.

В книге Геральт регулярно попадает в ситуации, где он оказывается меж двух зол, и, как говорится в пословице, ему приходится выбирать из них меньшее. Ведьмак, будучи человеком упрямым, пытается уходить от выбора и ответственности, но они настигают его раз за разом.

«Существуют просто Зло и Большое Зло, а за ними обоими в тени прячется Очень Большое Зло. Очень Большое Зло, Геральт, это такое, которого ты и представить себе не можешь, даже если думаешь, будто уже ничто не в состоянии тебя удивить. И знаешь, Геральт, порой бывает так, что Очень Большое Зло схватит тебя за горло и скажет: «Выбирай, братец, либо я, либо то, которое чуточку поменьше
Меньшее Зло существует, но мы не в состоянии выбирать его сами. Лишь Очень Большое Зло может принудить нас к такому выбору. Хотим мы того или нет»

Автор точно обозначает последствия такого упрямства героя, которые легко перенести и на каждого из нас.

«— Мне жаль тебя, — неожиданно проговорила девушка, не спуская глаз с мигающего кружочка серебра. — Ты утверждаешь, что не существует Меньшего Зла. Так вот — ты останешься на площади, на брусчатке, залитой кровью, один—одинешенек, потому что не сумел сделать выбор. Не умел, но сделал. Ты никогда не будешь знать, никогда не будешь уверен. Никогда, слышишь. А платой тебе будет камень и злое слово. Мне жаль тебя, ведьмак»

Сапковский со страниц говорит нам, что избегая выбора и ответственности в своей жизни, мы навсегда утрачиваем возможности и пути, по которым могли бы пойти. В итоге, жизнь решит за нас, и мы никогда не сможем знать, что было на той дороге, которую побоялись выбрать.

«Войт подошел к нему.
— Это, — сказал он, широким жестом указывая на валяющиеся на площади неподвижные тела, — все? Так оно выглядит — Меньшее Зло, которое ты выбрал?»

Писатель купил 400 копий своей книги, чтобы она попала в список бестселлеров

Детектив британского писателя Марка Доусона The Cleaner выбыл из списка «Топ-10 бестселлеров» газеты Sunday Times после того, как оказалось, что 400 копий этой книги купил сам Доусон.

Британец увидел, что The Cleaner находится на 13 месте в списке по продаваемости и решил форсировать события.

Доусон поступил так: спросил у фанатов, купят ли они его роман с рук, те согласились, и он заказал целую партию книг, потратив на нее 3600 фунтов. Сработало: в следующий раз книга Доусона оказалась на восьмом месте среди бестселлеров.

Публика и составители чарта не оценили поступок автора: в газете пообещали не учитывать эти 400 книг в новой версии списка.

Немного редакторской кухни из маленького городка

Когда-то, этак году в 2015, был я поставлен на должность (которая не несла ни денег, ни еще чего-то хорошего) председателем литературного объединения нашего города. Ну я и подумал, раз я теперь такой крутой, то могу и местной администрации мозг повыносить на тематику какого-нибудь литературного издания – сборника здешних авторов. Повыносил, ну и дали добро. Хорошо, объявляю клич: «Несите тексты!»

И понесли. Сказать, что у меня с отбором материалов был головняк – это значит ничего не сказать. Перелопатил я объем произведений равный полному изданию сочинений незабвенного Льва Николаевича Толстого. Отобрал текстов страниц на двести, истово отбрыкиваясь от советов как начальницы отдела культуры, так и представителей администрации. Ладно, на первый сборник они дали мне добро, в плане отбора произведений, и текстовки ушли в печать. Вышел сборник, соответственно по паре экземпляров в каждую местную библиотеку.

Где то через полгодика, на очередном заседании литобъединения, взял полистать тот самый первый сборник – истрепанный, зачитанный – приятно взять в руки, приятно осознавать, что отобранный тобой материал действительно понравился читателям.

Приходит время подбора материала на второй сборник. И вот тут то администрация и отдел культуры за меня взялись по черному. Надо этого автора – он заслуженный, он член союза писателей России, он то и это.

— Но у него же только мемуары!

— И что? Берите мемуары… Но он ДОЛЖЕН БЫТЬ в сборнике!

— Надо чтобы и этот был в сборнике, он уже столько лет в нашей администрации.

— Но он же не умеет писать! Он же… почитайте! Это же скука смертная, отчет и статистика!

— Надо! И еще вот этого обязательно нужно тиснуть, так как он заслуженный отставной милиционер, и у него юбилей. Его стихи обязательно должны быть!

— Но у него же нет ни размера, ни образов, ни… да «Я поэт, зовут Незнайка, от меня вам балалайка» и то талантливей!

— НАДО! И вообще, Павел Николаевич, надо осознавать, что не только своими пожеланиями вы должны руководствовадься, хватит уже этим «кумовством» заниматься – протаскивать только своих.

— Каких СВОИХ! Я, как вы выразились, «протаскивал» тех, кого интересно читать, а не…

— Ясно. Давайте так. Я не буду заниматься отбором, вы мне сначала предоставьте всех тех кого НАДО издать, а потом уже я, на остатки материала, подберу по своему «кумовству».

Дали мне всех тех, кого НАДО, и понял я, что отбирать материал – не надо. Не нужно. Это то не все войдет.

Итак – был издан второй сборник. Так же экземпляры во все библиотеки. Так же через некоторый период времени беру этот сборник и… Чистенький, не замуслявленный, даже еще некоторые страницы сцеплены обрезью типографской. Не стал читать читатель тех кого НАДО. Ну а так как сборник особо и не раскупился из наших Роспечатей, то и третьего – не народилось. Загубилась идея.

Выдержки из книги Никколо Макиавелли «История Флоренции»

Здравствуйте, я бы хотел с Вами поделиться очень любопытными мыслями и моментами из книги Никколо Макиавелли «История Флоренции»:

* И даже Антонио Медичи, долгое время открыто объявлявший себя его врагом, стал убеждать Вери взять власти. На это мессер Вери, однако, сказал: «Когда ты был моим врагом, твои угрозы меня не напугали, также и теперь, когда ты мой друг, не погубят меня и твои советы».

* И так как при заговорах часто случается, что недостаток участников препятствует успеху, а излишне большое число приводит к раскрытию замысла.

* Если же Филиппо поведет себя мирно, то ведь военные приготовления не означают войны, а только лучше обеспечивают мир.

* Но люди всегда недовольны достигнутым и, едва заполучив одно, требуют другое.

* Тогда вам не будет грозить ни зависть, ни опасность, ибо ненависть в людях возбуждает не то, что человеку дается, а то, что он присваивает.

* Воинская доблесть, обычно угасающая в других государствах из-за долгих лет мирной жизни, в Италии исчезла вследствие той низменной вялости, с которой в ней велись войны.

* Ибо лишь та родина заслуживает любви всех своих граждан, которой все они равно дороги, а не та, что лелеет немногих, отвергая всех остальных.

* Толпу не так-то легко направить по дурному пути, но, раз уж она к нему склоняется, для вспышки достаточно малейшего пустяка.

* Предложил наименование «приоры цехов» заменить наименованием «приоры свобод», чтобы, утратив свободу на деле, Флоренция, по крайне мере, сохранила ее по названию.

* Так государей вынуждают сдержать данное ими слово сила и необходимость, а не договоры и обещания.

* Плох тот государь, чьи подданные ищут свое спасение только в его смерти.

Это только малая часть тех глубоких и многогранных выражений, которые содержатся в книге такого умного и проницательного человека.

«Литературный каталог» — Василий Григорьевич Ян

Василий Григорьевич Ян (Янчевицкий) (04.01.1875 — 05.08.1954)

(Известный русский, советский писатель. По образованию историк-филолог. Много путешествовал по странам Средней Азии.

Начиная с весны 1918-го года много и энергично работал: лектором, преподавателем в школе, редактором газет и журналов, режиссёром и драматургом нового, революционного театра. В 1923-ем году В.Г.Ян поселился в Москве. Здесь и начался новый период его жизни – упорной углублённой творческой работы, посвящённой главным образом историческим темам.

За главное своё сочинение – трилогию «Нашествие монголов», Ян был удостоен Государственной премии СССР.)

Произведения: «Записки пешехода»(1901), «Афганский изумруд» (1912), «Финикийский корабль»(1931), «Огни на курганах» (1932), «Спартак« (1933), «Молотобойцы» (1933), [«Нашествие монголов» — «Чингиз-хан»(1939), «Батый»(1942), «К последнему морю» (1955)], «На крыльях мужества» (1940-е), «Юность полководца» (1952), «Поход Ермака«, «Александр Македонский», «Александр Невский», [Пьесы и сценарии: «Невеста красного партизана» (1921—1923), «Колчаковщина» (1921—1923), «Деревня, проснись» (1921—1923), «Нота лорда Керзона» (1921—1923), «Красноармейская звезда» (1921—1923), «Худжум» (1925—1927), «Джелаль-эд-Дин Неукротимый» (1944), «Чингиз-хан» (1944), «Джелаль-эд-Дин» (1944); [Рассказы: («Рассказы о необычайном» — «Что лучше?» (1944), «Голубая сойка Заратустры» (1945), «Овидий в изгнании» (начало 1930-х), «Трюм и палуба» (1929), «Возвращение мечты» (конец 1940-х), «В Орлином гнезде „Старца горы“» (конец 1940-х), «Скоморошья потеха» (конец 1940-х), «Партизанская выдержка» («Валенки летом«)» (1922), «Загадка озера Кара-нор» (конец 1920-х), «В песках Каракума» (конец 1920-х), «Плавильщики Ванджа» (начало 1930-х); («Рассказы „старого закаспийца“» — «Колокол пустыни» (1906), «Тач-Гюль (В горах Персии)» (1910), «Демон Горы» (1943—1944), «Ватан „Родина“)» (1936), «Письмо из скифского стана» (конец 1920-х), «Афганские привидения» (конец 1906), «Письмо из скифского стана» (конец 1920-х), «Видения дурмана (Душа)» (1910), «Рогатая змейка (Рассказ капитана)» (1907), «Три счастливейших дня Бухары» (1944), «Голубые дали Азии» (1947—1948)]; [Очерки и статьи: «Записки пешехода» (1901), «Воспитание сверхчеловека» (1908), «Что нужно сделать для петербургских детей» (1911), «В Чёрном море» (1907—1912), «В Босфоре» (1907—1912), «В Афинах» (1907—1912), «Записки русского путешественника» (1907—1912), «На русском Севере» (1907—1912), «В защиту Приамурья» (1907—1912), «Япония и Корея» (1907—1912), «Неиспользованные богатства Сахалина» (1907—1912), «Самарканд» (1925—1927), «Пляски женщин Узбекистана» (1925—1927), «Узбекский народный театр» (1925—1927), «Узбекская драма» (1925—1927), «О 1-й мастерской хореографии» (1925—1927), «Александр и Спитамен» (конец 1920-х — начало 1930-х), «Как я работал над своими книгами» (конец 1920-х — начало 1930-х), «Историческая достоверность и творческая интуиция» (конец 1920-х — начало 1930-х), «Завоевание Средней Азии Александром Македонским» (конец 1920-х — начало 1930-х), «У горы Фархада» (1941—1944), «Новый узбекский народный театр» (1941—1944), «Муканна» (1941—1944), «Проблема исторического романа» (1941—1944), «Красноармеец» (1941—1944)]

«Литературный каталог» — составитель Ирина Королёва — Алексеева

© Copyright: Ирина Королёва-Алексеева, 2011

Свидетельство о публикации №211042100231

Каким писатель хочет казаться и как выглядит на самом деле

Как сделать героя книги «живым»?

Вопрос, как создать живого героя, вдохнуть в него жизнь, волнует состоявшихся писателей также сильно, как и новичков. Допустим, ты прекрасно представляешь героев своей книги, но как заставить читателя их представить? Тут не поможет некромантия и чтение мантр над страницами книги. Тебе нужно:

С имени начинается наш путь в этот мир. Его воркуют матери, качая нас на руках, кричат друзья, собравшись под балконом, шепчут любовники в полумраке спален. Дай герою имя, которое олицетворит его сущность. Или, наоборот, создаст контраст с его поступками. С имени начинается путь в познании твоего героя.

Прежде, чем погружаться в пучины психологии и психоанализа, выгравируй у себя в памяти — герой должен страдать. Непобедимые, счастливые, неотразимые герои быстро наскучивают, им не верят, не сопереживают.

3. Сделай героя противоречивым

Интереснее всего наблюдать за теми героями, которых изнутри разрывает борьба. Они могут метаться между долгом и желанием, между любовью к двум разным людям, меж воюющими сторонами. В этой борьбе читатель часто находит ответы на собственные немые вопросы.

4. Надели героя зависимостями, увлечениями, тайными привычками

Твой герой должен чем-то увлекаться, как и любой человек в реальной жизни. Не всегда его интересы будут здравыми — он может быть пьяницей, игроком, матерью, что бьет своих детей, бизнесменом, который по ночам не отлазит от холодильника. Главное — обосновать каждую привычку и интерес.

5. Окружи героя предметами, которые отражают его личность

О герое больше скажут перепачканные рукава рубашки, пара дырок на куртке, захламленная картинами комната и несколько ящиков с рассадой на балконе, чем три страницы описания тонкостей его души. Лучше написать: «Он носил серьгу в ухе и каждое утро напомаживал волосы», чем «Он был красавчик и метросексуал».

6. Выстрой его отношения с другими персонажами

Любой человек вызывает у нас эмоции. Точно также твой герой должен пробуждать эмоции в других персонажах. Если он обаятельный сердцеед — расскажи, что женщины бросают на него восхищенные взгляды, если бродяга — что люди морщатся, проходя мимо него. Так ты сможешь выстроить целостный образ, которому читатель будет верить и сопереживать.

Едва уловимой тайны, что иногда проскакивает в сюжете и влияет на поступки героя, достаточно, чтобы заинтересовать читателя и сделать героя живее. Важно, чтобы этот секрет, когда ты его раскроешь, вскрывал одну из основных сторон характера героя. Как если бы, например, детектив, что преследует насильника, сам оказался жестоким психопатом.

В цели героя — стержень его души, его мотивация двигаться дальше. Без цели — герой лишь пустая марионетка, кукла, которую автор силой заставляет говорить и двигаться. Цель может меняться в течение сюжета, но она всегда должна истекать из характера героя, его взаимоотношений с миром. И герой должен идти к ней, несмотря ни на что.

Как я в детстве книжки писал

С самого детства я обожал читать. Мама рассказывала, что я очень рано освоил алфавит и выучился чтению.
Самые ранние книжки я не помню, но хорошо помню, что конкретно читал в 6-7 лет.
Во-первых, это были «Денискины рассказы». В конце 80-х они были очень популярны. Отец доставал эти сборники не только для меня, но и для знакомых и родственников.
Во-вторых, это был цикл из шести книг «Волшебника Изумрудного города». Мама работала на заводе и приносила мне их из заводской библиотеки. Это было мурманское издательство с очень классными иллюстрациями. Кстати, полгода назад я нашел этот цикл и выкупил его для домашней библиотеки.
Далее были книги из цикла про Алису Селезнёву. Ну и множество тоненьких книжек от «Серебряного копытца» до иллюстрированных сборников стихов Маршака, Хармса, Чуковского и Михалкова. Я читал всё.
Ближе к 9-10 годам я начал осваивать детективы Чейза, которые читал отец. Конечно, толком ничего не понимал, но меня завораживало само чтение. Как проносятся буквы, перелистываются страницы и этот, невероятный, запах книг!
Первые три класса я учился в первую смену и когда возвращался домой, мама прибегала с завода на обеденный перерыв, чтобы накормить меня и уложить спать на обеденный сон. Но время, отведенное на сон я тратил на чтение. Мама обычно заводила будильник из расчета, что сон продлится два часа. И я жадно впитывал в себя книги сидя в кровати и поглядывая на будильник. Потом приходилось вставать и делать уроки.
К годам 10 я был невероятно читающим ребенком. Мне все время хотелось читать, но также появились мысли стать писателем. Как эта мысль пришла в голову — я точно не помню. Мне показалось, что в этом совершенно нет ничего сложного. Я был так очарован книгами, что решил обязательно приложить руку к написанию интересных историй.
Вы думаете, что я начал придумывать что-то своё?
Нет. Я изобрел гениальную схему. Все книги, которые мне очень нравились, я кропотливо переписывал в тетрадки. меняя только имена, фамилии, названия городов, улиц и так далее. Причем я не считал это самообманом. Мне казалось, что я создаю абсолютно оригинальный контент)))
Имена другие, места действий другие. Просто истории очень похожие)
На это уходило огромное количество времени. Откуда у меня было столько усидчивости — остаётся только догадываться.
Я исписал около 15 толстых тетрадок.
Все свое свободное время тратил на работу. Причем так родителям и заявлял, когда они выпроваживали меня погулять на улицу. Не мешайте, я работаю.
Сейчас я вспоминаю это с улыбкой. Но тогда я ходил важный и уверенный в том, что я настоящий писатель.
Причем даже прослеживалась некоторая эволюция развития писательского мастерства. Я не только менял имена и фамилии, но и добавлял уже маленькие сюжетики из своей жизни.
Как и любому писателю, мне нужен был критик. Поэтому я показывал тетради всем родным и знакомым, заставляя их ознакамливаться с рукописями и озвучивать свое мнение.
К сожалению ни одной тетради моих рукописей не сохранилось. И писателем я так и не стал. Хотя до сих пор много читаю.
Но может быть моя большая книга ещё впереди. )
Всем добра и хороших книг!

Как подружить кошек: разоблачаем мифы и даём советы

Что может быть лучше кошки? Только две кошки. Однако у желающих завести второе животное часто возникают вопросы, смогут ли кошки ужиться в одном пространстве, и как им в этом помочь.

Миф №1. Кошки – закоренелые одиночки и не любят соседей.

Это утверждение верно для диких предков домашних кошек и некоторых других кошачьих. Домашним же кошкам делить нечего, и серьёзных конфликтов возникать не должно.

Миф №2. Животные должны быть разнополыми.

Разнополых нестерилизованных животных нельзя держать в одном доме. А при условии кастрации, половые различия никак не влияют на установление хороших отношений.

Миф №3. К взрослой кошке нужно брать маленького котёнка.

Для не кормящей в данный момент кошки появление котёнка равнозначно появлению взрослого животного. Разумеется, их можно подружить, но этот процесс будет проходить аналогично ситуации, когда обе кошки будут взрослыми.

Миф №4. Взрослых животных невозможно подружить.

Сформировавшийся характер взрослых животных является большим плюсом, потому что, зная характер своей кошки, вы можете выбрать ей действительно подходящего компаньона.

Миф №5. Если кошки не сдружились — одну из них нужно отдать.

Нужно лишь подробнее ознакомиться с тактикой знакомства и дальнейшего укрепления отношений, а не избавляться от питомца.

Миф №6. Достаточно свести кошек в одном пространстве, а они уже сами выяснят отношения. Такой «метод» зачастую приводит к отчуждению и непримиримой вражде. Ниже приведём несколько советов, которые помогут этого избежать.

ПОЛЕЗНЫЕ СОВЕТЫ ДЛЯ ЗНАКОМСТВА И СОВМЕСТНОГО ПРОЖИВАНИЯ КОШЕК:

Совет №1: Поместите новую кошку в отдельную комнату вместе с её домиком, мисками с водой и кормом, лотком.

Совет №2: Используйте силу запахов: поочередно погладьте кошек одной тряпочкой/вычешите щёткой, на территорию кошки-хозяйки положите вещь, пахнущую новичком.

Совет №3: Кормите кошек одновременно по разные стороны двери. Так присутствие друг друга будет у них ассоциироваться с приятными вещами.

Совет №4: Подстригите когти обеим кошкам, чтобы они не могли поранить друг друга.

Совет №5: Через несколько дней-неделю позвольте кошкам познакомиться поближе. Если дошло до агрессии, нужно снова разделить кошек и повторить цикл заново. Если кошки отнеслись друг к другу спокойно, то можно перейти к этапу совместного проживания в общем пространстве.

Совет №6: Совместное кормление кошек в одном месте, при котором с каждым днём вы будете сокращать расстояние между мисками.

Совет №7: Совместные игры повышают уверенность и укрепляют командный дух.

Совет №8: Гладьте кошек, стимулируя их сокращать дистанцию с помощью ласки.

Совет №9: Уделяйте внимание обеим кошкам, но особое предпочтение отдавайте кошке-хозяйке. Если у неё не будет поводов для ревности, то и к новичку она отнесётся спокойнее.

Совет №10: Обеспечьте обеих кошек личными укромными местами (лежанки, домики) и достаточной площадью во избежание конфликтов.

Совет №11: Используйте лакомство для подкрепления нужного поведения, а также кошачью мяту или спрей Феливей, чтобы создать благоприятную атмосферу и успокоить кошек.

Если Вы хотите завести второго пушистого друга, или у вас пока нет кошки, а вы хотите взять сразу двух, но вас мучают опасения, смогут ли два зверя поладить, перечитайте наши советы и смело приезжайте в наш приют за новыми друзьями, которые обязательно ответят вам безграничной любовью и благодарностью.

Редакторский разбор рассказа

Интересный редакторский разбор рассказа — будет полезно для начинающих авторов.

Далее представлен сам рассказ с разбором редактора.

Перед вами редакторский разбор рукописи.

Разбирать этот текст, если откровенно, не следовало бы. Можно с уверенностью сказать, что ни один редактор в мире не стал бы даже читать этот текст дальше первого предложения, но я опрометчиво пообещал разобраться, что и сделал. Мои замечания набраны жирным шрифтом.

Рассказ пера Ильи Темерева «Автор».

Дитмар Эльяшевич Розенталь

— А что, если мы всего лишь персонажи в чьей-то книге? — Том сделал большой глоток пива и ждал реакции от собеседника на вопрос. О, как всё плохо. Во-первых, «персонажи чьей-то книги». Во-вторых, вы перепутали времена в первом же предложении. Если «сделал», то «стал ждать». И это не сырая альфа, которую читает заглянувший на пивко приятель – вы отправили это редактору. Из-за чего мне безотрадно. В-третьих, у вас канцелярит. «Ждал реакции от собеседника на вопрос» это чудовищно. Можно ведь «и стал ждать ответа», «и замолчал, ожидая ответа» но – нет, казённое «ждал реакции на вопрос», вооружённое совершенно лишним уточнением. В-четвёртых, у нас тут Чарльз Иванович. В каком месте и при каких обстоятельствах могут болтать за пивком Том, который Томас, и… Впрочем, я забегаю.

Собеседника звали Василич. Двойная ошибка уровня троечника седьмого класса провинциальной школы. Во-первых, «Василичем». Во-вторых, его так всё-таки не звали. В том смысле, что это не его настоящее имя или отчество. Если же все его так называли или он сам так себя называл, то с этого и нужно начать, указав прозвище или коверканье как обстоятельство: «Собеседника звали Владимиром Васильевичем, но сам он предпочитал…». Точнее Владимир Васильевич, но при первом знакомстве с Томом он представился именно Василич. Бывает второе знакомство? Бывает, да. Условно. Если после первого кто-то кого-то забыл, как Гиляровский Чехова. Но тот ли это случай? Матерый мужик, возрастом ближе к пятидесяти. Инженер чего-то там. Том иногда с ним пересекался на работе. Помогал настраивать оборудование. С некоторых пор они стали общаться несколько чаще. В основном за кружкой пива после работы, при том, что Василич годился ему в отцы. Откройте словарь и посмотрите значения слова «матёрый» применительно к человеку. Первое значение: «неисправимый, отъявленный», второе: «опытный, знающий». Что конкретно вы имели в виду? Что Василич был опытным мужчиной, мужчиной отъявленным или, прости меня Довлатов – неисправимым? Матёрым может быть, например, сварщик. Это сверхсварщик, обладатель личного клейма, повидавший всё на свете и умеющий варить металл пальцем. Потому что заматерел со временем. Но что такое матёрый мужик, если сцена не постельная, я не знаю. Есть устойчивое выражение «матёрый человечище», означающее «человек большого жизненного опыта». Если же вы, в чём я сомневаюсь, имели в виду именно это – я не советую вам посылать этот рассказ в женские журналы. Не опубликуют, будьте уверены.

Ещё у вас беда бедовая в логике. Как же Том помогал настраивать какие-то там системы, когда он о них ничего не знает?

А теперь положите точки на землю и медленно отойдите! Подряд пять коротких как выстрелы предложений и шестое – словно пороховой дым. Так мог бы рапортовать недалёкий сержант. Не был. Не замечен. Не привлекался. Не имеет. Давайте я вам покажу, что такое нарратив, а вы мне за это пообещаете, что больше не будете стрелять, хорошо? «Тому он в отцы годился и, может быть, потому он охотно помогал старому инженеру с его станками на заводе, а с недавних пор и после работы любил посидеть с ним за пивом в баре».

Они сидели в небольшом баре за маленьким столиком друг напротив друга. Столик – это уже маленький стол. Том предложил Василичу посидеть за барной стойкой, но тот наотрез отказался. Наотрез? То есть так резко и категорично, что у предлагавшего желание упрашивать как отрезало? Говорит, некомфортно сидеть на этих высоких табуретках. Я, конечно, допускаю, что матёрый инженерище очень даже может сказать «некомфортно», но почему-то мне кажется, что вы об этом не думали. Том пил голое пиво, Василич закусывал жареными гренками из черного хлеба, обильно посыпанных тертым сыром. И вновь вытекают глаза. Гренка – это поджаренный ломтик хлеба. Он уже жаренный! Русский язык – ваш родной? Если нет – вы скажите, я буду вынужден просить прощения. Но что, Розенталь меня дери, такое «гренками посыпанных»?

— Интересное предположение, но неправдоподобное. Инженер-философ. Мне нравится. Вы просили сказать, если что-то будет хорошо? Это хорошо.

— Почему? — Том не хотел отступать от своей, только что пришедшей в голову гипотезе о нереальности этого мира. А гипотеза что, ведёт наступление? Может быть, отказываться не хотел или отступаться? Это разные слова, дорогой друг. И снова дислексия: «от своей… гипотезе».

— Ну как почему? Ты что, книг никогда не читал? Там динамика, события, приключения. Любовь, мать её, морковь. А, нет, показалось. Теперь я понимаю, что инженер у вас получился забубённый, хоть и могущий зайти в бар, а не выкушать бутылку «Путинки» за углом проходной, а вы и представления не имеете о такой мелочи как работа над персонажем. А у нас что? — Василич отхлебнул пару глотков своего тёмного, со звонким хрустом зажевал жареным хлебом и продолжил, — Работа, дом, работа, дом. Простите, не подавился? Из кружки действительно можно отхлебнуть больше, чем удастся проглотить. В зависимости от хлебальника, это вполне могут быть и два глотка. Но проглотить это безболезненно? Ладно, допустим герой отчего-то так и поступил, набрал в рот много пива и, стараясь не выпустить его наружу, корчась и щурясь стал его глотать. Вы мне скажите, зачем он это делает? Он испугался? Стреляли, может быть? Или его поразила внезапная мысль, от которой он напрочь забыл про то, что он пьёт из кружки? Видите ли, когда у Стругацких Симоне «набил рот картошкой» то нам сообщили, что сделал он это «чтобы не загоготать». А здесь что? Зачем вообще заострять на этом внимание? Вы велели оператору в голове читателя навести камеру крупным планом на «хлебало» Василича. Читатель наблюдает, как тот хлебает пиво. Для чего? Так в детских фильмах времён Советской Империи показывали «буржуев» – лоснящуюся жиром морду, пухлые щёки. Сразу после этого в кадре оказывался какой-то порядочный бедняк, конечно, худой как копьё папуаса. Ладно, давайте подождём, может что-то подобное и здесь. Иногда мы с тобой в этом баре пьём пиво, иногда я в гараже с машиной ковыряюсь. Тещу на дачу отвези, привези. Разве в книгах пишут о таком? Даже если кто-то пишет, никто не читает. Скучно это. Действительно, скучно. Не нашли мы причины крупного плана. Наверное, вы просто хотели оживить сцену и воткнули в текст какое-то действие, не чувствуя и не понимая, как это отрисуется в голове читателя.

— Да не, Василич. Мы просто в стазисе сейчас. А я в шоке. В каждой книге есть предыстория, вот и у нас так же. А скоро появиться триггер и бац, начнут события развиваться. И приключения, и чего там хочешь будет. Ну, точнее, чего там автор напридумывает. Вон, слышал, сын гендира теперь в отделе поставок? Наверняка он и есть триггер для начала событий в нашем мире, если это книга! Я обещал вам разбор, и я доведу работу до конца. Но если после этого у меня над головой не вспыхнет нимб, я перестану верить в чудо. Вы убиваете во мне веру в прекрасное.

Я больше даже не хочу указывать на удивительный сплав плебейской речи персонажей и произносимых ими слов. Не закрою документ, найдя стопроцентное швах-слово «появиться», безошибочно указывающее на то, что автор не то, что рассказы – он просто писать не готов. Но я не могу пройти мимо того, что триггером реальностей, точкой отсчёта новой жизни является такой вопиющий факт, что сын генерального директора работает в компании отца! Это же уму непостижимо – папа сына устроил в свою компанию, да ещё и в отдел поставок! Что это, кстати, такое? Это сбыт или снабжение? Странно. Обычно они в HR сидят, кофе пьют.

Владимир Васильевич посмотрел на почти допитую кружку пива Тома. Вроде всего вторая, а вон, как парня понесло. «…допитую кружку пива Тома». Без комментариев.

— Стазисы, триггеры. Если с сына генерального директора что и начнётся, это кто-то подлизываться будет к шефу через него. Так это «подлизывание»! Когда есть «если» – всегда должна быть комплементарная пара: «если что – то это»! Притираться в доверие, так сказать. Втираться же! Или вы намеренно вложили в уста героя исковерканную фразу? Зачем? С сыном-то проще, чем напрямую с шефом, — они оба некоторое время сидели молча. Каждый размышлял о своем и переваривал сказанное, затем Василич продолжил, — Молодой ты еще, Томас Сергеевич. Сам придумал себе сказку, и сам же начинаешь в нее верить. Почитайте о пунктуационном выделении диалогов, я прошу вас. У меня к вам личный вопрос, можно? Вы специально назвали героя Томасом Сергеевичем? Вы прислали мне этот рассказ в тот же день, в который я опубликовал статью о нейминге в литературе, где сказал, что «Чарльз Иванович – это глупо»…

Коллега Томаса поднялся из-за столика, оставил возле кружки несколько купюр.

— Мне пора, Том. И тебе советую на сегодня заканчивать. Лучше дома выспись хорошенько, чтобы дурь в голову не лезла. Видимо, Василич и впрямь испугался, если так заботится о младшем товарище после всего двух кружек пива.

Василич ушел, оставив Тома самому размышлять о новом, придуманном им «боге». «Оставив Тома самому»! Фраза года! Когда триггер стал богом? Ничего не понимаю. То есть, конечно, понимаю… А ведь действительно, у Тома даже имя не совсем обычное для страны его рождения. Шукров Томас Сергеевич. Прямо как в книге одного известного писателя фантаста. Писателя-фантаста. Там главного героя тоже звали зарубежным именем. Да, да. Эрнесто Полушкин и Мартин Дугин. Все, мать их, дети прочли «Спектр» и понаписали с него фанфиков! Впрочем, скорее всего, Василич прав, — не надо выдумывать того, чего нет на самом деле. Аминь.

Том расплатился по счету и направился к выходу. На улице уже стемнело, накрапывал мелкий дождик. На мокром асфальте от включенных фар проезжающих машин отражался свет, неприятно бьющий в глаза. От фар отражался свет или свет фар отражался от? Помилуйте, это ведь неуважение просто, присылать невычитанную рукопись. Или это уже вычитанная? Скажите, что нет, умоляю! Через дорогу к остановке подъезжал автобус, на котором можно добраться до дома. Ну, это или и впрямь дислексия, или младший школьный возраст. Ошибки даже не смешные, они вопиющие. Не через дорогу подъезжал автобус, он подъезжал к остановке, которая была через дорогу от героя… Чтобы успеть на него, Том выскочил на проезжую часть. «Выскочил», возможно, нужно заменить. Это не идеальное слово здесь. Хотя, это не спасёт.

То ли потому что прикрылся ладонью от неприятного света, то ли потому что выпил немного лишнего, Томас не заметил стремительно приближающийся автомобиль. «Стремительно приближавшегося автомобиля». Да и это канцелярит. В таких ситуациях время идет намного медленнее, но это не помогло ему вовремя остановиться или проскочить вперед. Косноязычие. «Не помогло избежать, он не успел остановиться». Через мгновение Том уже лежал на асфальте. Если автомобиль был так стремителен, то, я думаю, это было не мгновение. А ещё я думаю, что он некоторое время кубарем катился по дороге, что был удар и, возможно, визг тормозов, звук осыпавшегося стекла, но мы этого уже не узнаем.

Свет фар больше не слепил. Темнота наступившей ночи отступила. Наступившей отступила. Нет, вокруг по-прежнему была ночь, только вот стало заметно светлее. К Тому подошел человек, в ярком берете, темном шерстяном пальто и толстым цветным шарфом, бережно обмотанным вокруг шеи. Как понять, что шарф обмотан бережно? Это вопрос ко всем читающим это сейчас. Попробуйте на него ответить.

Где Том? Ладно, вы проворонили возможность описать аварию, хотя бы одним предложением. Но такое событие совершенно точно много значило для того, кого сбили. Почему мы не видим его? Там кровь, наверное? Голова, наверное, разбита? Как он себя чувствует? Никаких подробностей.Он ступал босиком по мелким лужам на асфальте. Лица его было не видно, как будто оно оставалось в тени, при том, что на него попадал свет от рядом стоящего дорожного фонаря.

— Чего же ты по сторонам не смотришь? — незнакомец протянул Тому руку и помог подняться, — У меня на тебя такие планы были, а ты почти всё испортил.

Том огляделся вокруг. Весь мир словно поставили на паузу. Автобус так и не подъехал к остановке. Идущие по тротуарам люди замерли на полушаге. В полушаге. Как в прыжке, только в полушаге. Мелкие капли дождя остались висеть в воздухе. Словно маленькие стеклянные шарики, они слегка светились, отражая и преломляя попадающий на них свет фонарей и остановившихся на дороге машин.

— Умер, умер. А мне теперь исправлять, правда пока не придумал как.

Томас старался рассмотреть лицо собеседника, но ничего не выходило. Как не щурься, или как не открывай глаза шире, лицо незнакомца все также оставалось без деталей. Так же. Словно мутную пленку набросили поверх головы стоящего рядом человека. Вспомнил совсем недавний разговор со своим коллегой. Кто? Так, все-таки, это не выдумки?

— Ну, — Том немного замялся, потому что вопрос, мягко сказать, бредовый. Выбранный вами стиль рассказчика не предполагает оценочных суждений, вы не чувствуете этого? «Вопрос показался ему нелепым». Особенно, если об этом говорить незнакомому человеку, — Я имею в виду, может быть, вы автор этого мира? «Если задавать его». Вопрос задают.

— В какой-то мере автор, но так меня еще никто не называл.

Нет, так не бывает. Наверное, после того, как Тома сбила машина, его мозг, в бессознательном состоянии воображает ситуацию, придуманную им же. В бессознательном состоянии (снова канцелярит) бывает человек, а не мозг. Тем более, Том только что на эту тему разговаривал с Василием. В общем бред. Или нет?— То есть я персонаж вашей книги? — никак не унимался Том.

— Важно то, что ты живешь. Для тебя все это, — автор развел руками, указывая на остановившийся мир вокруг, — твоя жизнь. Так что рано тебе еще умирать. У меня ведь на тебя свои планы. Логика: ты живёшь в мире, потому умирать тебе рано. Ясно.

В глаза Тома снова ударил свет. Яркий, словно кто-то, только что зажег Солнце рядом с ним. Ночью. Мы помним. Весь мир залился светом, который как будто растворял в себе все вокруг: дома, людей, ставших блеклыми силуэтами, машины, и даже тротуары и проезжую часть. Том прикрыл глаза рукой, но свет все равно до боли резал закрытые глаза.

— О, очнулся! — Резь в глазах постепенно проходила. Том лежал на больничной кровати, а перед ним теперь стоял мужчина в белом халате, накинутым на повседневную одежду, — Говорю, рано тебе еще умирать, наверняка у тебя еще много планов! В халате, накинутым. Ясно. Сильно болела голова. Томас протянул к ней руку, нащупал плотную тугую повязку.

— Ну что ты, как ребенок? Прожить до старости, как минимум! — Мужчина в халате подошел к пищащим приборам рядом с головой Тома. Что-то подкрутил, что-то нажал. Проверил катетер на сгибе локтя Тома, — Ничего, не так уж и сильно тебе досталось. Скоро поправишься.

Мужчина взял со стула свой шерстяной цветной шарф и, перед тем, как уйти, улыбнулся Тому.

Да, мы поняли про шарф. Вы так его выпятили, что не понять было невозможно.

Есть уверенность в том, что вы не знаете, как фиксируются пациенты травматологических отделений под капельницей. Но, возможно, дело было в глухой провинции? Я придираюсь, да. Знаете, почему? Потому, что количество ошибок в этом тексте и глубина их превышают критическую массу. Можно простить несколько неочевидных ошибок, можно. Мы ведь простили господину Дюма даже то, что у него героиня в разных главах имеет разного цвета глаза. Но прощение надо заслужить. Стилем, манерой повествования, интересным сюжетом, лихой интригой, яркими персонажами, красочными описаниями, острой мыслью, глубоким знанием. Ровно ничего из перечисленного здесь нет.

Я понимаю, что такого характера разбор больно ранит вас. Поверьте, я не жестокий человек, я не издеваюсь над слабыми, и не люблю бить по лицу. Но, прислав эту рукопись на разбор именно мне, вы ведь понимали, на что шли? Я смотрю на это так: если моя пощёчина заставит вас загореться, исполниться энтузиазмом и становиться лучше и лучше, значит, я выполнил свою работу, которая состоит в том, чтобы всеми способами делать литературу лучше. А если озлобитесь, разобидитесь и уйдёте в себя, так туда вам и дорога. В этом случае литература тоже станет значительно лучше.

Источник статьи: http://pikabu.ru/story/kak_pisat_khorror_ponimanie_osnov_zhanra_5403868