Как по-английски будут все месяцы года?
В каком году поменяли календарь?
Декрет о введении в Российской республике западноевропейского календаря был принят Советом народных комиссаров 24 января по старому стилю (6 февраля по новому) 1918 года и 26 января (8 февраля) подписан Ульяновым. Согласно нему после 31 января наступало не 1 февраля, а 14-е.
Если бы вам предложили выучить до 10 иностранных языков за секунду, то какие бы вы выбрали и почему?
Те языки, которые достаточно распространены на Земле (с точки зрения количества людей, которые на нем говорят).
- китайский (мандарин) – 1 миллиард человек (которые на нем говорят)
- хинди – 490 млн,
- испанский – 420 млн,
- русский – 255 млн,
- арабский – 230 млн,
- немецкий – 229 млн,
- португальский – 213 млн,
- французский – 130 млн,
- японский – 127 млн,
- итальянский – 61 млн.
Если русский живет в США 10 лет и знает английский язык на отлично, то на каком языке говорит его внутренний голос?
Живу в Канаде уже 21 год. Приехал с хорошим знанием английского. В России работал переводчиком.. Здесь еще закончил университет. Я заметил за собой такой феномен. Когда я разговариваю по-русски, дома или с друзьями — то думаю по-русски. Если говорю с канадцами по-английски, то думаю по-английски. Я не перевожу мысленно с русского на английский и наоборот. А, вот, внутренний голос во мне родной — русский
Каково происхождение названий дней недели?
Если вы про название дней недели в русском языке, то:
Понедельник — день после недели
Вторник — второй день недели
Четверг — четвёртый день недели
Пятница — пятый день недели
Суббота — русифицированный вариант слова «шаббат» («покоиться»/»воздерживаться» на иврите — в этот день Тора предписывает иудаистам воздерживаться от работы)
Воскресенье — день недели, в который воскрес Иисус Христос
Почему в России так плохо знают иностранные языки, и даже люди с высшим образованием часто с трудом читают по-английски?
Это, к сожалению, больная тема. Увы, Вы правы: даже в центре столицы нередки затруднения с банальным заказом на английском языке чашки кофе.
Соглашусь с ответом Михаила и Александра и добавлю свои наблюдения. Поскольку я сам преподаю английский, я буду в первую очередь говорить о нём, но не только. Если дать очень короткий ответ: с одной стороны, в силу сложных исторических причин и печального советского наследия, с другой, как ни парадоксально, в силу «имперского проклятия».
Чтобы понять, как мы «дошли до жизни такой», нужно осмотреть нашу культурную историю за прошедшее столетие.
Традиционно в России очень небольшой процент населения знал больше одного языка – как сказал Александр, «для большинства профессий можно обойтись» без иностранного языка. Посудите сами, зачем он крестьянину, тем более часто крепостному, проживающему в этно-лингвистически однородном окружении? Исторически кроме родного, русского, дополнительные языки знали те, кому они были нужны, а именно, огрубляя: жители в регионах со смешанным населением (Кавказ, современный Татарстан, Украина, Прибалтика и др.), коммерсанты, ведущие торговлю с заграницей, и элита, т.е. дворянство и образованное духовенство – это единицы процентов от общего населения. Это важно, потому как даже в Европе существуют регионы с диглоссией, то есть с параллельным использованием двух (или даже более) языков одновременно: Эльзас и Лотарингия (немецкий и французский), Уэльс и Шотландия (валлийский, гэльский и английский), европейские владения Османской империи (славянские, греческий и турецкий), Чехия (чешский и немецкий) и др. В Австро-Венгрии в XIX в. знание как минимум двух языков вообще было едва ли не обязательным youtube.com В Российской империи, где имперской нацией были великороссы, а политика в отношении этнических меньшинств была в целом негибкой, доминирующим и единственным официальным языков был русский.
В советское время положение со знанием языков ещё дальше ухудшилось. Возможности учить, а главное – использовать иностранные языки были сведены к минимуму. Разумеется, власти нуждались в людях со знанием оных – это и переводчики, и разведчики, и сотрудники Коминтерна, и дипломаты – но таковые требовались в ограниченном количестве. Посудите сами, зачем они обычному советскому гражданину, тем более часто деревенскому или городскому в первом поколении, проживающему за железным занавесом? Кроме того, власть понимала – подозреваю, на каком-то интуитивном уровне – что через язык передаётся и чужая культура (видимо, это же понимает и депутат Яровая, предложившая какое-то время назад запретить иностранные языки в школе siapress.ru). В «бастионе социализма», СССР, где имперской нацией оставались русские, языком будущего коммунистического общества, а, значит, и языком международного общения считался русский. В этом смысле «имперское проклятие» усугубилось: все коммунисты других стран были вынуждены учить язык СССР. Мой отец рассказывал, что он совершенно не понимал, зачем он тратит время в школе на английский, если скоро всё равно все будут говорить по-русски. Похожее отношение можно видеть и у других имперских языков, например, даже в том же английском. Многие американцы не хотят учить другие языки – зачем, если всё равно весь мир говорит по-английски? В лучшем случае, придётся поучить испанский, чтобы понимать, что там говорит уборщик Хорхе в офисе. Когда я учился в Германии, некоторые студенты-американцы, говоря по-немецки, даже не пытались имитировать немецкое произношение.
Однако не только потребность в специалистах, но интернациональная направленность официальной идеологии не позволяла убрать преподавание иностранных языков под корень. Ведь в отличие от моноэтничной Северной Кореи с её чучхе, официально превосходство русской нации в советской империи не ставилось во главу угла (если не считать не очень продолжительного периода «борьбы с космополитизмом» в конце 1940-х и начале 1950-х, когда и паровоз «изобрели» братья Черепановы, и воздухоплавание – Крякутный, и велосипед – Артамонов, и вообще «СССР – родина слонов»). Да, конечно, и шовинизм, и антисетизм, и руссификация – всё это было, но на щит не поднималось. Интернационализм прививался с детства: «И на другой день в школе я еле досидел до конца уроков и побежал домой сломя голову. Я бежал и размахивал рукой – в ней у меня была невидимая сабля, и я рубил и колол фашистов, и защищал черных ребят в Африке, и перерубил всех врагов Кубы» (В. Драгунский, «Старый мореход» google.dk). С другой стороны, Советский Союз идейно наследовал Эпохе Просвещения с её идеалом образования, частью которого является и языковая подготовка, а кроме того, он претендовал на передовые позиции в мире во всём – от урожаев картошки до освоения космоса. Поэтому преподавание иностранных языков в урезанном виде, заидеологизированное (серьёзно, когда я спрашивал отца, а как им объясняли, зачем учить английский, он отвечал: «Ну, нам говорили – вот представьте, что вы встретились с иностранцем на улице [что само по себе уже звучит фантастично], а он скорее всего кто? Коммунист! [ибо кого ещё пустят за железный занавес]») сохранялось.
К несчастью, всё это не прошло даром и обучение иностранным языкам было напрочь подорвано, что и перешло нам в наследство. Главную причину я вижу в железном занавесе и советской идеологии:
- Даже если человек хотел и как-то выучивал язык, практиковать ему его было невозможно. Книг почти не было, радио глушилось, иностранцев не пускали, своих не выпускали.
- Это означает, как сказал Александр, и отсутствие мотивации: зачем учить язык, тем более потенциального противника, как сказал Михаил, если он всё равно не будет нужен в жизни? К этому добавлялось и в целом пренебрежительное и потребительское отношение к гуманитарным дисциплинам в целом – даже здесь на портале есть один типичный представитель такого подхода (имени не стану называть), претендующий на знание «естественно-научных законов» и потому разбирающийся во всём абсолютно лучше этих представителей «неестественных» наук. Гуманитарии не умеют строить ракет, не придумают танк, не изобретут новую ГЭС и т. д. Упомяну в третий раз своего отца: когда он сообщил родителям и братьям – все технари – что станет музыкантом, в семье чуть ли не случился скандал.
- В силу идеологических причин приходилось обучать не живому языку, а исключительно книжному, профильтрованному через сито советской реальности. Если вы откроете советские учебники, там будет полно фраз на перевод со словами, вроде «сберкасса», «партактив», «комсомол» и т. п. Сюжеты, которые предлагались в этих учебниках и перекочевали в нынешние, также абсолютно неестественны. В пособиях, по которым учился я и мои сёстры, и по которым я должен был официально преподавать в школе, совершенно убивали тексты такого типа: «Hi! My name is Ivan. I’m from Yaroslavl. Yaroslavl is a big city on the river Volga. I have got a big family: a mother, a father, a brother and a dog Bob». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы почувствовать всю искусственность этого упражнения (особенно меня интересовал вопрос, почему в чисто русской семье из Ярославля собаку зовут Боб). Об этом я даже когда-то писал, можете найти мою заметку «Plesetzk» на моей странице в Фейсбуке facebook.com Понятно, откуда растут ноги такого подхода: если вы встретите на улице иностранца-коммуниста, вам необходимо рассказать ему о себе.
- Отсутствие нормального обмена с заграницей создавало пародоксальную ситуацию, когда иностранному языку обучали люди, сами никогда его в жизни за пределами кабинета не использовавшие. Поскольку они были выпускниками филологических и лингвистических факультетов и отделений, они вольно или невольно были вынуждены копировать методику из преподавания классических мёртвых языков – перевод. И неважно, что в жизни им занимаются сравнительно небольшая группа профессионалов – по-другому учить просто не умели. Как пренебрежительно отзывался мой преподаватель немецкого в университете о своих коллегах: «Эти babushkas умеют преподавать только по «Алисе в Стране Чудес», по которой они писали диплом и кандидатскую в своём Устьнедоезжавском пединституте». Я помню, как моя преподавательница в школе объясняла нам: прежде, чем сказать что-то по-английски, переведите это с русского. Нужно ли говорить, насколько плачевные результаты даёт такой подход. Даже когда я мне приходится переводить мои же тексты, лично я пишу их просто заново.
- Отсутствие обмена опыта с заграницей и убеждённость в превосходстве всего советского делало неизбежным стагнацию и замыкание и без того неважного преподавательского корпуса. Отличная иллюстрация из вот этой anekdot.ru истории: «Наша англичанка тихонько так: «Екскьюз-ми. » – и там что да нет, все правильно мол девочка сказала. Тетка пробурчала чего-то, потом начинает, что, мол, она какой-то там педагогический с красным дипломом закончила, так что ей мол наверно лучше знать, что и как в Англии. Потом еще прибавляет: «А вы где учились? Наверное, где-нибудь в провинции, у вас вот и акцент очень уж наделанный, в московских вузах все-таки качество работы с фонетикой гораздо выше. да и ошибочки на употребление времен и предлогов с глаголами пробегают, неудивительно, что ваши ученики так себе отвечают. » Англичанка наша так поробев: «Ну, я конечно не в Москве училась, а в. » Комиссионерша перебивает: «Ну видите, я же с таким стажем сразу вижу! Вы откуда? наверное Воронеж, да?» Англичанка: «Нет, не Воронеж, (пауза) Оксфорд. » долгая пауза. занавес». Сама история мне кажется выдуманной, но отлично отражает отношение советских «языковиков», которое, кстати, частично наследовало и классическому языкознанию XIX в., когда немецкие лингвисты могли говорить о фонетических ошибках в тексте XII в., потому что им, лингвистам XIX в. с их методологией, лучше знать, как произносились слова в XII в.
Отставание в методике обучения к концу советского времени было уже просто катастрофическим. Я помню, как меня в первом классе, когда мы только осваивали русский алфавит, стали одновременно обучать английскому и заставлять читать транскрипции: таким образом, в теории я должен был уметь понимать, что один и тот же значок «е» может читаться вообще как угодно, что «р» может читаться и как /r/, и как /п/, и т. п. Неудивительно, что у большинства нормальных детей тут же возникают диссонансы, непонимание происходящего и в целом неприятие языка. Когда я сам преподавал ученикам из начальной школы по учебнику Playway to English, мы строили обучение исключительно на играх и каких-то развлекательных техниках, чтобы дети могли накопить словарный запас, освоить простые предложения, уловить произношение, и уже только после этих стадий я вводил письмо и грамматику. Здесь же соседствует и проблема с учебниками, вытекающая из того же замыкания. Пособия не обновлялись или обновлялись чисто формально, и писали их те же тёти и дяди с «Алисой в Стране Чудес». Отлично помню, как классе в пятом (2009 г.) у сестры был диалог в верещагинском учебнике, где турист искал комнату в отеле в Лондоне со всеми «modern conviniencies: gas, electricity, central heating, radio and TV set. « В том же учебнике в замечательным своим маразмом тексте «The Queen and Parliament» (правда, пятиклассникам интересна политическая система Великобритании?) упоминалась принцесса Диана как действующее лицо в королевской семье.
Единственным европейским языком, который преподавали более или менее пристойно, насколько я понимаю, был немецкий, поскольку сохранялись обмен и контакты с ГДР. Впрочем, бывали, наверное, и другие исключения. Так, я очень высокого мнения о моих преподавателях датского в МГУ. Да и другие специалисты имелись, многих я знаю лично, но их было меньшинство.
Современное лингвистическое образование унаследовало все эти проблемы и ничего с ними делать, по-видимому, не собирается.
Вот, например, что пишет исследователь И.В. Бестужев-Лада о советской научной системе (которая воспроизводилась и в ВУЗах):
Исследования нашего института (ИС РАН) показали, кроме того, что 80% учёных были заняты в ВПК, ещё 12% – в идеологическом обслуживании власти (марксизм-ленинизм и прочая псевдофилософия), и только 8% занимались реальной наукой. От 60 до 90% учёных (в зависимости от отраслей) вообще были не способны участвовать в научном процессе
(ttolk.ru). Разумеется, поскольку старый железный занавес поднялся, а новый пока не опустился (+ Интернет), молодые инициативные учителя нынче имеют возможность и ездить за границу, и общаться, и использовать зарубежные учебники (и я таких людей встречал), но в целом уровень подготовки так называемых специалистов, конечно, аховый. Я помню, как на вступительном экзамене в аспирантуре мне задали вопрос (с жутким русским акцентом, разумеется) вроде: «What scientific methods do you use in your dissertation?» Скривившись на слово «dissertation», я честно ответил: «None, I’m afraid». После чего мне пришлось битых десять минут объяснять, что в английском языке «science» – это естественно-научные дисциплины, и я, историк, не «scientist», а вовсе даже «scholar», и никаких «scientific» методов не использую. Члены ВУЗовской приёмной комиссии смотрели на меня вытаращенными глазами. Точно так же на вас посмотрит преподаватель из обычной районной школы, когда вы скажете, что фраза: «London is the capital of Great Britain,» – содержит фактологическую ошибку: Great Britain – это остров, где расположен Лондон, а страна называется вообще-то The United Kingdom. Другой пример: год 2013-й, я готовлю 8- и 9-классников к ГИА. Открываю пособие, ставлю диск и зажимаю уши от отвратительного русского акцента дикторов. И ровно такие же ужасные записи ждут бедных школьников на экзамене.
Понятно, почему такое происходит. Чиновники из Минобра (о которых я тоже не высокого мнения, т.к. люди из какого-то международного подотдела не могли прочитать мой e-mail на английском) ориентируются на профессиональную экспертизу, то есть на людей с корочками о лингвистическом и филологическим образовании, которое, по своей сути, советское. Эти люди убеждёны, что знают язык лучше самих носителей. Когда они не могут связать двух слов на конференции, они утверждают, что выступающие говорят с акцентом или «по-американски», а когда систематически заваливают международные экзамены, списывают это на необъективность тестовой системы (что полная чушь: я сдавал TOEFL и IELTS, они показали одинаковые результаты), которую сами же и вводят в ЕГЭ. И эти же люди составляют те же советские программы и требования. И им же чиновники из Минобра делегируют проверять их, что логично: государство выделило средства на подготовку «специалистов», пусть, как говорил Кот Матроскин, «пользу приносят». Увы, чиновники не могут или не хотят (а, возможно, и не обязаны) понять, что это в большинстве своём не специалисты: «Они слепые, ведущие за собой слепцов. Но если слепой ведёт за собой слепца, то оба они упадут в яму» (Матф. 15:14). Выходит замкнутый круг, который может разрешить только полный отказ от советской системы и смена преподавательского корпуса, чего, увы, в ближайшее время не предвидится.
Источник статьи: http://yandex.ru/q/question/languages/kak_po_angliiski_budut_vse_mesiatsy_goda_a7e25bd1/