глагол быти в аористе

Однако факт того, что перечисленные выше единицы, пусть и с трудом дифференцируемые, отличаются друг от друга лексической и, главное, грамматической семантикой, не вызывает никакого сомнения.

А значит, формы прошедшего времени от глагола быти нуждаются в подробном анализе, положительные итоги которого обязательно должны использоваться при теоретическом и прикладном изучении церковнославянского языка.

К сожалению, в имеющихся пособиях по данной дисциплине этот вопрос либо не освещается вовсе, либо подается сложно или, наоборот, схематично: «При всем многообразии форм глагола быти в прошедших временах на русский язык этот глагол обычно переводится одной из четырех форм прошедшего времени: был, был, было, были«. [2]

Итак, помня о том, что действие в прошлом обозначается в церковнославянском разными способами, можно назвать четыре (!) основных формы от бытийного глагола.

Данная форма образуется путем присоединения к аористной основе аористных окончаний.

Основа аориста — это основа инфинитива, которая получается отсечением от него формообразующего суффикса -ти: бы-ти.

Лицо	Ед.ч.	Дв.ч. м.р.	Дв.ч. ср.р., ж.р.	Мн.ч.
1л.	Бы-хъ	Бы-хова	Бых-ове	Бы-хомъ
2 л.	Бы-	Бы-ста	Бы-сте	Бы-сте
3 л.	Бы-	Бы-ста	Бы-сте	Бы-ша

Исходя из специфичной лексической семантики, грамматических особенностей, значение глагола быти в форме аориста можно описать так: бытийное действие произошло в прошлом, характеризовалось одноразовостью, быстротой и неповторяемостью, т.е. имеется яркий, ясный предел действия.

Неслучайно, аористная семантика напрямую связана с совершенным видом глаголов — где граница действия является достигнутой и, следовательно, действие закончено и исчерпало себя.

И зачастую подобные образования от глагола быти надо переводить не через был, были — несов.в., а cкорее через стал, стали — несов.в. и проч.

А потому к рассматриваемым формам приложимо очень тонкое замечание А.В. Ушкова: «Глагол быти, сам по себе обозначающий состояние (здесь и далее выделено А.В. Ушковым. — Л.М.), через форму аориста приобретает значение события» [3] .

Например: Или доброту чуждую видевъ, и тою уязвленъ быхъ сердцемъ (Молитвы на сон грядущим, молитва 3, ко Пресвятому Духу): быхъ — 1 л. ед.ч. — «Или видев чужую доброту, и я был ею уязвлен (уязвился — сов.в.) в сердце».

Отвещаша убо имъ фарисее: еда и вы прельщени бысте? (Ин.: 7, 47): бысте — 2 л. мн.ч. — «Поэтому отвечали им фарисеи: разве и вы были прельщены (прельстились — сов.в.)?»

Днесь небеса веселятся и радуется земля, яко видена быша шествия Твоя, Боже (Молитвы Сретению Господню, молитва 1, ко Господу Иисусу Христу): быша — 3 л. мн.ч. — «Сейчас веселятся небеса и радуется земля, потому что, Боже, Твои шествия стали виденными».

Эта разновидность прошедшего времени производится от имперфектной основы, которая оформляется имперфектными флексиями.

Основа имперфекта в церковнославянском языке представляет собой стяженную единицу: усеченная основа инфинитива + формообразующий суффикс -я — бя- .

Модель морфологического значения у имперфекта от глагола быти следующая: действие происходило в прошлом много раз, долго, с повторениями, т.е. предела длительности нет вообще.

Иными словами, рассматриваемый тип прошедшего времени связан с несовершенным видом.

Следовательно, до момента речи событие находится в развитии и еще не приходит к своему логическому концу, налицо некая поступательность, периодичность. Из-за этой особенности в грамматической семантике некоторые специалисты называют имперфект преходящим временем.

Например: Eще бо в чреслехъ oтчихъ бяше, eгда срете eго Мелхиседекъ (Евр.: 7, 10): бяше — 3 л. ед.ч. — «Ибо он был еще в чреслах отца, когда Мелхиседек встретил его.

Бяху же нецыи eллини от пришедшихъ (Ин.: 12, 20): бяху — 3 л. мн.ч. — «Некоторые из пришедших были эллинами».

Из примеров понятно, что пребывание в чреслах — длительное, а принадлежность к эллинам — постоянная.

Он представляет собой соединение основы, которая похожа на имперфектную — бе— , — и стандартных аористных окончаний.

Лицо	Ед.ч.	Дв.ч. м.р.	Дв.ч. ср.р., ж.р.	Мн.ч.
1л.	Бе-хъ	Бе-хова	Бех-ове	Бе-хомъ
2 л.	Бе-	Бе-ста	Бе-сте	Бе-сте
3 л.	Бе-	Бе-ста	Бе-сте	Бе-ша

Несмотря на то, что такие формы встречаются уже в старославянских памятниках, можно не сомневаться: они появились позже обычных аориста и имперфекта, ибо составляют их сплав.

Эта структурная синкретичность естественным образом отражается на лексической и грамматической семантике.

Аорист от глагола быти в особой имперфективной форме обозначает сущее действие, которое происходило в прошлом много раз, длительно, повторялось.

Т.е. перечисленные компоненты совпадают с классическим имперфектом, поскольку обусловлены характером основы, где, как известно, сосредоточена лексическая семантика. Но в грамматике ведущую роль играют окончания — регулярные показатели общего формализованного значения, независимого от обозначаемого денотата и сигнификата (предмета и понятия).

Отсюда поправка: действие вроде бы не закончено, однако некая, пускай, и весьма расплывчатая, его грань, горизонт имеется — а это уже аористные признаки.

Уяснить разницу между стандартным аористом и его позднейшей модификацией помогает контекст — лексические средства, которые в данном случае сигнализирует о некоторой переходности бытийного действия, его пограничности: между продолжением и пределом, длительностью и одноразовостью.

Например: Той, юношествуя духомъ, престаревъ же теломъ, праведенъ бе и благочестивъ (Акафист Сретению Господню, кондак 5): бе — 3 л. ед.ч. — «Он, будучи юным духом, постарев тел, был праведным и благочестивым».

Егда бо раби бесте греха, свободни бесте от правды: бесте — 2 л. мн.ч. — «Потому что, когда вы были рабами греха, вы были свободными от правды».

От насъ изыдоша, но не беша от насъ: беша — 3 л. мн.ч. — «Из нас вышли, но не были от нас» (1 Ин.: 2, 19).

Если комментировать данные примеры, обращая внимание не только на глагольные формы, но и на лексическую семантику соседних слов, то указанная сплавленность обнаружит себя в полной мере.

Так, c одной стороны, везде имеется указание на длительность состояния праведенъ, благочестивъ; раби греха, свободни. С другой стороны, оно ограничено: праведенъ бе и благочестивъ// престаревъ теломъ; свободни бесте от правды// егда раби бесте и наоборот.

В третьей цитате рядом стоят две аористные формы. Одна — изыдоша — классическая, которая обозначает одноактное, абсолютно законченное до момента речи действие. Указанная форма диктует вторую — однородную ей, которая обязана быть аористом. Но при этом действие, а точнее состояние, обозначаемое через беша, отличается длительностью, «протеканием».

Рассмотренные примеры не позволяют полностью разделить мнение о том, что «бе выражает состояние вообще, без указания на предел длительности». [4]

Речь идет о весьма частотной для церковнославянских текстов единице бысть — форме 3 л. ед.ч.

Образована она наложением классической формы аориста на форму настоящего времени 3 л. ед.ч.: бы + есть = бысть.

Так же, как аорист в особой имперфективной форме, аналогический аорист отражает историю церковнославянского языка, ибо возникает в XIII-XIV веках и находится в русле кардинальной перестройки старорусской морфологии.

Представить общий тип грамматического значения в данном случае — задача затруднительная, но выполнимая. Конечно, надо исходить из этимологической неоднородности и семантики, и построения — из смыкания двух хронологических пластов: настоящего и прошлого.

Поскольку бысть — аористная форма, то действие произошло в прошлом единожды и никакого продолжения у него нет, т.е. оно строго ограничено, вместе с тем данное — уже состоявшееся — сущее действие важно для настоящего.

А значит, к форме бысть более, чем ко всем иным видам аориста, подходит перевод «стал, стала, стало, стали».

Но значимость указанного бытийного действия нельзя интерпретировать только чисто грамматически. Скорее нужно говорить о некой экстралингвистической, затекстовой роли, принципиальности, маркированности, а в иных случаях — и о символичности (христианской, православной, литургической, общеисторической и т.д. и т.п.).

Например: Месть лобное рай бысть — «Лобное место// было (стало) раем».

Бысть человекъ посланъ от Бога, имя ему Иоаннъ (Ин.: 1, 6) — «От Бога был послан человек,// имя ему Иоанн«:

Верою Моисей родився сокровенъ бысть три месяцы от oтeцъ своихъ (Евр.: 11, 23) — «Родившись, верою Моисей// три месяца был сокрыт своими родителями».

Как кажется, с указанным оттенком грамматического значения связано и то, что аналогический аорист не употребляется в формах мн. и дв.ч., а также в определенных лицах — 1 и 2 л.. Функция формы бысть — назвать уникальное, единичное действие, отнеся его к человеку или предмету, которые не включены в конкретную коммуникацию — т.е. к 3 л.

Это обстоятельство в свою очередь объясняет возможность перевода аналогического аориста глаголом в безличной форме — «было, случилось».

Например: И бысть Петру, посещающу всехъ, снити и ко святымъ живущимъ въ Лидде (Деян.: 9, 32) — «И случилось Петру, посещающему всех, придти и к святым, живущим в Лидде».

В заключение необходимо оговориться: предложенные модели грамматических значений имеют обобщенный характер и опираются исключительно на церковнославянские контексты.

Исследование форм прошедшего времени от глагола быти помогает понять, как богатый формально-грамматический потенциал слова подключается к его денотативной и понятийной семантике, в результате чего формируется плодороднейший языковой слой, который нельзя грубо срывать. Напротив, его нужно аккуратно снимать при чтении, толковании и переводе церковнославянских текстов.

[1] Протоиерей Георгий Дьяченко. Полный церковнославянский словарь. М., 1996. С. 62-63; Толковый словарь русского языка. В четырех томах. Под ред. Д.Н. Ушакова. Том 1. Стлб. 214.

[2] Плетнева А. А., Кравецкий А. Г. Церковнославянский язык. М., 2001. С. 40.

[3] Краткий учебник церковнославянского языка// Сотницы. М., 2002. С. 1091.

[4] Иеромонах Алипий (Гаманович) Грамматика церковнославянского языка. М., 1991. С. 221.

Источник статьи: http://pravoslavie.ru/5872.html