Что делать если после причастия плюнул

После причастия

Есть немало книг и пособий, посвященных приготовлению к Божественному причащению. Цель этих книг – дать человеку знания, необходимые для сознательного, благоговейного и непостыдного подхода к Чаше с Пищей Бессмертия. Эти книги не однообразны. В них есть разночтения, связанные в основном с разной строгостью приготовления и разными подходами к частоте причащения. Но, все равно, такая литература есть, и она многочисленна. Но вот чего нет у нас! У нас нет книг, ведущих с читателем разговор о том, как вести себя после причащения, как хранить полученный дар, как пользоваться во благо реальностью богообщения! Налицо очевидный пробел. И нет никакой дерзости быстро этот пробел заполнить. Серьезность задачи требует, во-первых, формулировки вопроса, а во-вторых, соборных усилий по поиску правильного ответа.

Опыт, равно духовный и житейский, говорит о том, что получить бывает легче, чем удержать. Если речь идет о великом даре, то умение пользоваться им – самое тяжелое, что ожидает получателя. Благословение способно превратиться в проклятие по мере неумелого пользования или пренебрежения дарами. История Израиля – тому пример. Множество чудес, Божие водительство, отношения народа и Бога, подобные супружеским! Чего же более? Но обратной стороной этих отношений неумолимо выступают казни и тяжелые удары, падающие на головы людей, ведущих себя недостойно избрания. Что касается причащения, то реальность присутствия Христа в Евхаристии еще в апостольские времена заставляла говорить о болезнях и смертях недостойных причастников. Итак, давно пора вести речь не только о приготовлении к причастию, но и о правильном образе жизни после полученного причащения.

Вот первая мысль, лежащая на поверхности: не уместно ли в день причащения вместо вечерних молитв, покаянных и сокрушенных, прочесть на ночь еще раз молитвы благодарственные после причастия? В них просьбы не просто простить и помиловать, но «войти во уды и во утробу, укрепить составы и кости, попалить терние всех согрешений» и проч. Эти краткие молитвы весьма сильны, насыщены смыслом, радостны, энергичны. Многократное или хотя бы повторное их чтение в день причастия увеличивает в христианской душе чувство благодарности Богу, рождает трезвение (память о Господе), возгревает желание причащаться чаще.

Святитель Иоанн (Максимович) после совершенной литургии часто оставался в алтаре надолго. Он читал Евангелие, «тянул» четки, совершал иные молитвы и затем с усилием шел на ежедневные труды, поскольку не хотел покидать алтарь. Это тоже урок. Очевидно, что мирской человек загружен заботами и что взвинченный темп жизни есть враг сосредоточенности. Но нужно стараться после причастия не сразу окунаться в дела, нужно постараться поискать хоть каплю тишины, отдаваемой чтению и размышлению.

Боюсь утверждать, кто именно из Оптинских старцев (кажется, Варсонофий) советовал читать в день причащения Апокалипсис Иоанна Богослова. Очевидно, имелось в виду, что облагодатствованный ум христианина в это время более способен к восприятию тайн Божиих, нежели в обычные дни. Налицо не столько конкретный совет, сколько контуры общего правила: в день причастия посвящать возможное время и силы изучению слова Божия и другим духовным трудам.

Ставши домом Божиим посредством причащения, христианин становится страшен невидимым врагам добра. От него, как от огня, «бежит всяк злодей и всяка страсть». Существенной задачей для врага поэтому является старание развлечь христианина, втащить его в вихрь всяких забот, окружить его «неведением, забвением, малодушием и окамененным нечувствием». И по мере нашей невнимательности врагу это успешно удается. Стоит ли удивляться разгулу греха и сумятице, царствующей в головах, если мы толком не учимся пользоваться самым победоносным своим оружием – существенным соединением с Богочеловеком и Спасителем?

Вопрос, без сомнения, не раскрыт, но лишь затронут. Он требует церковного внимания, и само звучание вопроса может предваряться призывом: «Вонмем!» И умение прощать обиды, и способность сопротивляться действию страстей, и мужество посреди невзгод, и предвкушение вечных благ, и еще многое-многое другое подается обильно причастникам. Вот что говорил Иоанн Кронштадтский после причащения: «Господь во мне лично, Бог и человек, ипостасно, существенно, непреложно, очистительно, освятительно, победотворно, обновительно, обожительно, чудотворно, что я и ощущаю в себе».

Богатство даров, ощущаемое Кронштадтским пастырем, есть то же самое богатство даров, которое подается всем, но, к сожалению, без столь глубокого со стороны причастников ощущения.

В этом смысле святые и будут судить мир. Имея ровно столько, сколько и мы, они сумели жизнь свою превратить в яркое горение лампады, тогда как мы лишь коптим и в грозный час суда рискуем оказаться без масла.

Кроме того, что уже есть у нас, нам, быть может, вовсе ничего более не нужно для чудотворной полноты и повседневного христианского свидетельства. Ничего не нужно сверх, но нужно научиться пользоваться тем, что есть. И в первую очередь нужно научиться правильно вести себя в отношении к пречистым тайнам Тела и Крови Христовых: к благоговейному принятию их и к достойному хранению их в себе.

Источник статьи: http://pravoslavie.ru/53448.html

Что делать если после причастия плюнул

Войти

Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal

Единство в разнообразии

На днях мне позвонили:

— Батюшка, мы это… причащались в воскресенье с женой и вот, она дома уже, после службы… того… ну, плюнула случайно. Что ей теперь делать? И надо ли специально исповедовать этот грех?

Любопытный вопрос, согласитесь. И интересный в контексте подобных иных вопросов и обращений к священнику.

Итак, что делать со «священной слюной» после причастия? Сразу оговоримся, что плеваться вообще не нужно. В смысле специально. В смысле в общественных местах, а тем паче если есть такая привычка, впрочем это чаще у мужичков встречается. Этим плевком они как бы свидетельствуют свою уверенность в себе, а иногда и презрение к чему-то или к кому-то. Ну это безотносительно к причастию, само по себе думается не очень хорошо, такая вульгарная привычка, Не культурное, так сказать, поведение.

Но что сказать о «плевании» после причастия. Освещается ли наша слюна и как себя вести в этом смысле?

На этот счёт нет единого, авторитетного общецерковного мнения, как, впрочем, и на многие другие «счета». Из чего можно заключить, по крайней мере одно: далеко не всё в нашей жизни строго регламентируется церковным законодательством, а оставляется на рассуждение разных людей, исходя из различия, скажем так, в их психофизической организации.

Можно ли сказать что человек освящается после Причастия, приобщившись Тела и Крови Христовой? Да, конечно, можно так сказать. Но нужно ли рассматривать этот вопрос, «препарируя» его со скрупулезной мелочностью и дотошностью? Неуверен. Вообще, как мне кажется, в нашем отношении к вере, к жизни православной может существовать как бы две крайности. С одной стороны — беспечность и небрежение к святыне, и такое отношение, конечно, недопустимо, как и сказано в Писании: «проклят всяк, творящий дело Божие с небрежением» (Иер. 48, 10). Но с другой стороны существует и опасность излишне начетнического, «внешнего» отношения к вере, когда мы, тщательно «отцеживая комара», зачастую, не замечая того «поглощаем верблюда» (Мф. 23, 24).

Итак, я знаю по крайней мере две традиции, два мнения в отношении пресловутой слюны. И оба эти мнения не раз высказывались разными, вполне уважаемыми и авторитетными священниками, так что не стану ни одно из них выдвигать как единственно верное, а приведу на ваше усмотрение оба.

Да, человек освящается после Причастия, освящается и его слюна, так что после причастия нельзя прикладываться к иконам, целовать священнику руку, нельзя приветствовать лобзанием своих близких, а кости, куриные, или рыбьи (какие прилучатся) следует собирать отдельно и закапывать в непопираемом месте. (Некоторые и тарелки советуют мыть в отдельном месте). Так же нельзя в этот день купаться (а так же, исходя из этой логики – мыть руки и умываться).

Есть такое мнение в Церкви и некоторые ему следуют. Но, повторюсь, это мнение не является каким-то общецерковным правилом, обязательным к исполнению. Кроме того возникает по этому поводу и несколько вопросов. Даже если слюна приобретает свойство исключительной святости, то что мешает святыне приобщаться святыне (если можно так сказать), когда мы, например, целуем иконы. И почему считается, что крест напрестольный целовать можно, а руку священника – нельзя, если мы, целуя руку священника, лобызаем незримо благословляющую десницу Господа? Какая-то нелогичность усматривается в запрещении прикладываться к иконам и к руке священника, согласитесь.

Далее, что касается костей, которые, якобы, надо «собирать и закапывать». После причащения человеку даётся запивка и часть антидора именно для того чтобы он, говоря церковным языком, вполне «потребил Святая». Если даже «освященная слюна» оказывается на костях и мы их выбрасываем в мусор, то уж простите, это никоим образом не является попранием святыни. Или вы думаете, что ученики Господа при Его земной жизни собирали после трапезы Спасителя косточки и захоранивали их в особых местах с особым почтением? Не думаю, чтобы это было так. И это ничуть не умаляло благоговейного почитания Апостолами Господа. Так, думается, и в нашем случае. Должна существовать какая-то благоразумная мера благочестия, вернее, благоразумная мера в средствах её выражения. Впрочем, о том, что и раньше существовали, что называется «перегибы на местах» мы узнаем, например, из Типикона – книги, которая как раз и предназначена для помощи в правильной организации церковной жизни. Так, по поводу великого освящения воды в день Богоявления в этой книге говорится примерно следующее:

О святой воде да будет всем известно, что некоторые не дерзают пить её, если пред тем ели. Такое отношение можно назвать безрассудным. Ибо вода эта даётся во освящение всему миру, «темже во всяких местех и скаредных, и всюду кропится, яже и под ногами нашими суть». И не пища отлучает нас от святости, а нечистота, происходящая от скверных дел наших.

То есть, Агиасма, великая святыня, которую обычно принимают с великим благоговением, никоим образом не «попирается» в день освящения, когда ей принято кропить безоглядно во всех местах человеческого общежития и даже в «местах скаредных». И само такое кропление не считается богохульством или небрежением, а… именно радостью, покрывающей все частности нашей несовершенной и грешной жизни. То есть во главу угла здесь выносится полное доверие Богу в надежде на его всепокрывающую благость. Вот это расположение сердца и мысли, впрочем, при соблюдении необходимого благоговения и осторожности и будем считать главным и даже необходимым христианским чувством.

И тогда можно признать правым и второе мнение в отношении «освященной слюны». А именно:

Да, человек принимает освящение во время благоговейного (достойного) причащения. Но это ничуть не препятствует человеку с благоговением лобызать иконы, святой крест и благословляющую руку священника, выбрасывать в мусор кости, оставшиеся от трапезы, умываться и купаться, и даже, если возникнет такая необходимость, выплевывать в приличествующем для того месте скопившуюся мокроту.

Насчёт же того надо ли отдельно исповедовать этот грех – если сплюнул нечаянно после причастия — хочется сказать вот что. Если человек воспринимает свой поступок как грех, если его мучает совесть, то не будет лишним попросить прощения у Бога. Другое дело, опять же, что мы не замечаем за собой иногда каких-то действительно важных проступков, а на том, на что может быть в простоте сердечной и не стоит обращать внимания – зацикливаемся и мучаемся из-за своей мнительности и недоверия Богу – милующему и спасающему и взирающему прежде всего на сердце человека, на расположение его души.Думается, к нашему вопросу приложим и пример из Священного Писания, когда апостол Павел говорит с одной стороны о «немощных в вере», которые едят только овощи и – с другой – о тех, кто с полным доверием к Богу, едят всё что найдут на торжище «без рассуждения».

Так вот, апостол именно призывает одних не судить других, а всех вместе, во всем разнообразии их душевных расположений и мнений — хранить «единство духа в союзе мира» (Еф. 4, 3). Вот так, думается и в отношении нашей «освященной слюны» пусть каждый найдёт свою меру благочестия и хранит неоскверненной совесть перед Богом, стараясь в первую очередь блюсти Его святые Заповеди. И, не осуждая других, будем помнить о том, «каждый из нас за себя даст отчет Богу» (Рим. 14, 12).

Источник статьи: http://gnoris.livejournal.com/96567.html