Аристотель имя и глагол
Прежде всего следует установить, что такое имя и что такое глагол; затем — что такое отрицание и утверждение, высказывание и речь 1 .
Итак, то, что в звукосочетаниях, — это знаки представлений в душе, а письмена — знаки того, что в звукосочетаниях. Подобно тому как письмена не одни и те же у всех [людей], так и звукосочетания не одни и те же. Однако представления в душе, непосредственные знаки которых суть то, что в звукосочетаниях, у всех [людей] одни и те же, точно так же одни и те же и предметы, подобия которых суть представления. О последних сказано в сочинении о душе 2 , ибо они предмет другого исследования.
Подобно тому как мысль то появляется в душе, не будучи истинной или ложной, то так, что она необходимо истинна или ложна, точно так же и в звукосочетаниях 3 , ибо истинное и ложное имеются при связывании и разъединении. Имена же и глаголы сами по себе подобны мысли без связывания или разъединения, например “человек” или “белое”; когда ничего не прибавляется, нет ни ложного, ни истинного, хотя они и обозначают что-то: ведь и “козлоолень” что-то обозначает, но еще не истинно и не ложно, когда не прибавлен [глагол] “быть” или “не быть” — либо вообще, либо касательно времени.
Итак, имя есть такое звукосочетание с условленным значением безотносительно ко времени, ни одна часть которого отдельно от другого ничего не означает.
В самом деле, в слове “Kallippos” hippos само по себе ничего не значит, не так, как в речи Kallos hippos (“красивая лошадь”). Однако в составных именах дело обстоит не так, как в простых, ибо в последних ни одна часть не значима, а в первых имеется все же намек на значение, хотя в отдельности [каждая часть] ничего не означает; так, например, в epaktrokeles (“судно морских разбойников”) keles само по себе ничего не означает.
“He-человек” не есть имя; нет такого имени, которым можно было бы его назвать, ибо он не есть ни речь, ни отрицание. Пусть он называется неопределенным именем, (потому что оп одинаково подходит к чему угодно — к существующему и к несуществующему). “Филона” же или “Филону” и тому подобное не имена, а падежи имени. Смысл их остается тем же самым, но вместе с [глаголом] “есть”, или “было”, или “будет” они не выражают истины или лжи, имя же [вместе с глаголом] всегда их выражает; например, “Филона есть” или “Филона не есть” не выражают ни истины, ни лжи.
Глагол есть [звукосочетание], обозначающее еще и время; часть его в отдельности ничего не обозначает, он всегда есть знак для сказанного об ином. Говорю же я, что глагол обозначает еще и время; например, “здоровье” есть имя, а “[он] здоров” есть глагол, ибо это еще обозначает, что здоровье имеется в настоящем времени. Далее, глагол всегда есть знак для сказанного об ином, например о подлежащем или о том, что находится в подлежащем.
[Выражение] же “[он] не здоров” или “[он] не болен” я не называю глаголом, ибо хотя и оно обозначает еще и время и всегда присуще чему-либо, но дляэтого различия нет названия; назовем его неопределенным; назовем его неопределенным глаголом потому что оно одинаково подходит к чему угодно — к существующему и к несуществующему. Подобным же образом “был здоров” и “будет здоров” ив глаголы, а изменения глагола по временам отличаются от глагола тем, что глагол обозначает настоящее время, а они — время до и после настоящего.
Итак, глаголы, высказанные сами по себе, суть имена и что-то обозначают (ибо тот, кто говорит их, останавливает свою мысль, а тот, кто слушает, внимает им); однако они еще не указывают, есть ли (предмет] или нет, ибо “быть” или “не быть” не обозначения предмета, так же, когда скажешь “сущее” просто, само по себе, ибо само по себе оно ничего не значит и лишь указывает на некую связь, которую, однако, нельзя мыслить без составляемых.
Речь есть такое смысловое звукосочетание, части которого в отдельности что-то обозначают как сказывание, но не как утверждение или отрицание; я имею в виду, например, что “человек” что-то, правда, обозначает, но не обозначает, есть ли он или нет; утверждение же или отрицание получается в том случае, если что-то присоединяют.
Отдельный же слог [слова] “человек” не означает что-либо, точно так же как “ышь” в [слове] “мышь” ничего не означает, а есть один только звук. В составах словах каждая часть хотя и обозначает что-то, но сама по себе, как об этом было сказано раньше 1 . Всякая речь что-то обозначает, но не как естественное орудие, а, как было сказано 2 , в силу соглашения 3 .
Но не всякая речь есть высказывающая речь, а лишь та, в которой содержится истинность или ложность чего-либо; мольба, например, есть речь, но она не истинна и не ложна.
Итак, прочие [виды] речи оставлены здесь без внимания, ибо рассмотрение их более подобает искусству красноречия или стихотворному искусству 4 , к настоящему исследованию относится высказывающая речь.
Первая единая высказывающая речь — это утверждение, затем — отрицание. Все остальные 1 едины в силу связанности 2 . Каждая высказывающая речь необходимо заключает в себе глагол или изменение глагола по времени, ведь и речь о человеке не есть высказывающая речь до тех пор, пока не присоединено “есть”, или “был”, или “будет”, или нечто подобное. Поэтому “существо, живущее на суше, двуногое” есть речь единая, а не множественная, ведь речь едина не оттого, что слова произносят непосредственно друг за другом. Но объяснять это — дело другого исследовавния 3 . Высказывающая речь едина или когда она выражает одно, или в силу связанности. Множественны же высказывающие речи, когда выражают многое, а не одно или когда они не связаны между собой. Итак, имя или глагол назовем лишь оказыванием 4 , ибо так не говорит тот, кто намерен выразить что-то словами, чтобы высказаться, все равно, вопрошает ли он или нет, а сам что-то сообщает. К речам же относится, во-первых, простое высказывание, например когда что-то чему-то [приписывается] или что-то от чего-то [отнимается], а во-вторых, составленное из простых, например сложная речь.
Итак, простое высказывание есть звукосочетание, обозначающее присущность или неприсущность чего-то с различием во времени.
Утверждение есть высказывание чего-то о чем-то. Отрицание есть высказывание, [отнимающее] что-то от чего-то. Так как присущее может быть высказано как неприсущее, а неприсущее — как присущее, также и присущее — как присущее, а неприсущее — как неприсущее 1 и это может относиться таким же образом ко времени помимо настоящего, то можно отрицать все, что кто-то утверждает, и утверждать все, что кто-то отрицает. Отсюда ясно, что всякому утверждению про-
тиволежит отрицание и всякому отрицанию — утверждение.
Назовем противолежащие друг другу утверждение и отрицание противоречием 2 . Под противолежанием же я разумею [утверждение и отрицание] одного и того же относительно одного и того же, и не в разных значениях, и все другое, что мы еще уточняем против нудных софистических рассуждений 3 .
Так как одни предметы — общие, а другие — единичные (общим я называю то, что может по природе сказываться о многом, а единичным — то, что не может этого; например, “человек” есть общее, а Каллий — единичное), то необходимо высказывать, присуще или не присуще что-то чему-то как общему или как единичному. Поэтому если об общем высказываются как об общем, что ему нечто присуще или не присуще, то эти высказывания будут противоположными друг другу 1 . Говоря “высказываться об общем как об общем”, я разумею, например, “каждый человек бледен — ни один человек не бледен”. Когда же высказываются об общем, но не как об общем, такие высказывания не противоположны друг другу, хотя выраженное в них может иногда быть противоположным. Говоря “высказываться об общем не как об общем”, я разумею, например, “человек бел — человек не бел”; в самом деле, хотя “человек” есть нечто общее, но в высказывании он не рассматривается как общее 2 , ибо “каждый” означает не общее, а то, что о чем-то высказывают как об общем. Но неправильно об общем сказуемом сказывать как об общем, ибо ни одно утверждение не бывает истинным, в котором об общем сказуемом сказывают как об общем, например “каждый человек есть каждое живое существо”.
Итак, я говорю, что утверждение противолежит отрицанию по противоречию 3 , если одно обозначает нечто как общее, а другое — то же не как общее, например: “каждый человек бледен — не каждый человек бледен”, “ни один человек не бледен — есть некий бледный человек” 4 . По противоположности противолежат друг другу утверждение общего и отрицание общего 5 ,
например “каждый человек справедлив — ни один человек не справедлив” 6 . Вот почему противоположные [высказывания] не могут быть вместе истинными 7 . Противолежащие же [по противоречию] [высказывания] об одном и том же могут иногда быть истинными, да например: “не каждый человек бледен” и “есть некий бледный человек” 8 . Итак, из противоречащих друг другу [высказываний] об общем, взятых как общие 9 , одно необходимо истинно, а другое ложно 10 . Это относится и к единичным, [противоречащим друг другу] высказываниям 11 , например: “Сократ бел” и “Сократ не бел”. Если же высказывания об общем взяты не как общие, то не всегда одно истинно, а другое ложно, ибо в одно и то же время будет правильно говорить, что человек бледен и человек не бледен, что человек красив и человек не красив (ибо если он безобразен, он не красив, и если он становится красивым, он [еще] не красив). С первого взгляда это покажется нелепым, ибо представляется, что высказывание “человек не бледен” означает в то же время, что ни один человек не бледен; однако эти высказывания не означают одного и того же, и они не необходимо [истинны или ложны] в одно и то же время 2 .
Очевидно также, что одному утверждению соответствует лишь одно отрицание, ибо отрицание должно отрицать именно то же, что утверждает утверждение, и именно относительно того же самого, все равно, единичное ли это или общее и взято ли оно как общее или не как общее. Я имею в виду, например, “Сократ бледен — Сократ не бледен”. Если же отрицается относительно одного и того же нечто иное или одно и то же, но относительно чего-то иного, то отрицание не противолежит утверждению, оно будет отлично от него. Так вот, [высказыванию] “каждый человек бледен” противолежит [высказывание] “не каждый человек бледен”; [высказыванию] “некий человек бледен” — “ни один человек не бледен”; [высказыванию] “человек бледен”— “ человек не бледен”.
Итак сказано, что одному утверждению противолежит по противоречию одно отрицание, и сказано, какие они, а также и то, что противоположные высказывания иные, и какие они, и что не всякое противоречие 12 истинно или ложно, и почему это так, и когда оно истинно или ложно.
То утверждение или отрицание одно, которое обозначает одно относительно одного, все равно, общее ли оно или нет и относительно ли общего оно или нет; например, “каждый человек бледен — не каждый человек бледен”; “человек бледен—человек не бледен”; “ни один человек не бледен — некий человек бледен” — если только “бледное” имеет одно значение. Если же два предмета, которые не составляют одно, имеют одно имя, то утверждение не одно, и отрицание не одно); например, если бы назвали человека и лошадь платьем, то [утверждение] “платье бело” не было бы одним, ибо это высказывание нисколько не отличалось бы от [высказывания] “человек и лошадь белы”, а это высказывание нисколько не отличается от [высказываний] “человек бел” и “лошадь бела”. Стало быть, если эти высказывания обозначают многое и если их больше одного, то ясно, что и первое высказывание обозначает или многое или ничего не обозначает, ибо ни один человек не есть лошадь. Поэтому и в таких высказываниях не необходимо, чтобы один [член] противоречия был истинным, а другой — ложным 1 .
Итак, относительно того, что есть и что стало, утверждение или отрицание необходимо должно быть истинным или ложным 1 , притом и относительно общего, взятого как общее, одно всегда истинно, а другое ложно 2 , и точно так же относительно единичного, как было сказано 3 ; но это не необходимо относительно общего, если оно высказано не как общее; об этом также было сказано 4 . Однако не так обстоит дело с единичным и с тем, что будет 5 . Ибо если и здесь всякое утверждение и отрицание истинно или ложное то необходимо, чтобы все было присуще или не присуще; так что если один говорит, что это будет, а другой это же самое отрицает, то ясно, что один из них необходимо говорит правду, если только всякое утверждение и отрицание истинно или ложно 7 . Ибо в подобных случаях то и другое не будет присуще в одно и то время 8 : ведь если верно говорить, что нечто бело
или что оно не бело, то оно необходимо бело или необходимо не бело; и если оно бело или не бело, то правильно было утверждать это или отрицать; если же это не таи, то говорят неправду, и если говорят неправду, то это не так. Так что или утверждение, или отрицание необходимо должно быть истинным или ложным. Значит, [если это верно], то ничего не существует и не происходит случайно и как попало, и точно так же не будет ничего такого, что произойдет или не произойдет случайно, и все совершается по необходимости 9 , а не как попало, ибо правду говорит или тот, кто утверждает, [что то-то и то-то произойдет], или тот, кто [это] отрицает: ведь иначе оно могло бы так же произойти, как и не произойти, ибо с тем, что происходит случайно, дело может или будет обстоять так ничуть не в большей мере , чем иначе. Далее, если нечто теперь бело, то правильно было раньше утверждать, что оно будет белым, так что всегда было правильно утверждать относительно всего ставшего, что оно есть или будет; если же всегда было правильно утверждать, что нечто есть или будет, то оно не может не быть или не стать в будущем. Но невозможно (adynaton), чтобы то, что не может (hoion) не возникнуть, не возникло, и то, что не может не возникнуть, необходимо возникает; стало быть, все, что будет, возникает необходимо; значит, ничего не будет случайно и как попало. Ибо если что-то будет случайно, то оно не будет по необходимости 10 . Однако нельзя также сказать, что ни то ни другое неправильно: ни то, что что-то будет, ни то, что его не будет, ибо в таком случае, во-первых, если утверждение ложно, то отрицание не истинно, и если отрицание ложно, то выходит, что утверждение не истин но 11 . Во-вторых, если правильно сказать, что нечто бело и велико, тогда и то и другое должно быть присуще 12 ; если [правильно сказать, что] это будет присуще завтра, то оно будет присуще завтра; если же [не должно быть] ни то, что нечто завтра будет, ни то, что завтра его не будет, то оно не может быть как попало, например морское сражение, ибо в таком случае морское сражение не должно было бы завтра ни произойти, ни не произойти 11 .
Итак, это и другие такого рода нелепости получаются, если из двух противолежащих друг другу утверждения и отрицания, будут ли они общими высказыва-
ниями об общем или о единичном, одно необходимо должно быть истинным, а другое ложным, и если нижнего не происходит как попало, а все существует и происходит по необходимости; так что не надо было бы в таком случае ни решать, ни стараться, полагая, что, если сделаем это, будет это, а если этого не сделаем, то этого не будет. Ведь ничто не мешает тому, чтобы кто-либо стал утверждать вперед на десять тысяч лет, что будет это, другой же — отрицать, а потому по необходимости будет так, что какое-нибудь из этих [пред сказаний] было тогда правильным. Однако безразлично, выскажет ли кто-либо подобное противоречие или не выскажет, ибо ясно, что дело с чем-то обстоит так-то и так-то, хотя бы один не утверждал что-либо, а другой не отрицал. Ведь не потому, что утверждают или отрицают что-то, оно будет или не будет, и это верно относительно десяти тысяч лет не более, чем относительно любого времени. Так что если бы дело обстояло во всякое время так, что одно из [противоречащих друг другу высказываний] истинно, то необходимо, чтобы произошло именно это; и со всем происшедшим дело всегда обстояло бы так, что оно произошло бы по необходимости. Ибо если кто-то правильно сказал, что это будет, то оно и не может не произойти; и о происшедшем всегда было истинно сказать, что оно будет 13 .
Если же эти [выводы] несостоятельны (ибо мы видим, что будущие события имеют своим истоком и решения, и некоторую деятельность и что вообще у того, что деятельно не постоянно 14 , возможность быть и не быть одинакова; у него возможно и то и другое, т.е. быть и не быть, а потому и произойти, и не произойти 15 . И нам известно многое, с чем дело обстоит именно так 16 ; например, это платье может быть разрезано, но его не разрежут, а оно раньше износится; равным образом оно может быть не разрезано, ибо оно не могло бы быть раньше изношено, если бы не было возможности не разрезать его. То же [следует сказать] относительно всех других изготовлений, которые зависят от подобной возможности), то очевидно, что не все существует и происходит в силу необходимости, а кое-что зависит от случая и относительно его утверждение ничуть не более истинно, чем отрицание; а другое хотя и бывает скорее и большей частью так, чем иначе, однако может произойти и иначе, а не так 17 .
Итак, сущее, когда оно есть, необходимо есть; точно так же и не-сущее, когда его нет, необходимо не есть; однако не все сущее необходимо есть, как и не все не-сущее необходимо не есть, ибо не одно и то же [сказать], что все сущее, когда оно есть, необходимо есть, или [сказать], что оно безусловно необходимо есть. Точно так же и относительно не-сущего 18 То же следует сказать о противоречии: все необходимо есть или не есть, а также будет или не будет; но нельзя утверждать раздельно, что то необходимо или другое необходимо 19 . Я имею в виду, например, что завтра морское сражение необходимо будет или не будет, но это не значит, что завтра морское сражение необходимо будет или что оно необходимо не произойдет; необходимо только то, что оно произойдет или не произойдет. Поэтому так как речь о чем-то так же истинна, как и это нечто 12 , то ясно, что если с ним дело обстоит так, что случайное и противоположное возможно, то так же дело необходимо обстоит и с противоречием. Это бывает именно с тем, что не всегда есть или не всегда не есть. В этом случае один член противоречия хотя и необходимо истинен или ложен, однако не [определенно ] вот этот или вот этот, а как случится, и хотя один из них, [быть может], более истинен, чем другой, но не немедля истинен или немедля ложен 20 . Отсюда ясно, что не необходимо, чтобы из всякого утверждения и отрицания, противолежащих друг другу, одно было истинным, а другое ложным, ибо с тем, что не есть, но может быть и не быть, дело обстоит не так, как с тем, что есть 21 , а так, как было сказано.
Так как утверждение означает [сказывание] чего-то относительно чего-то, т.е. имени или не имеющего имени, а в каждом утверждении должно быть высказано нечто одно относительно одного (а что такое имя и не имеющее имени, сказано раньше 1 , ибо “не-человека” я называю не именем, а неопределенным именем, ведь и неопределенное имя некоторым образом обозначает одно, точно так же как “не здоров” есть не глагол, а неопределенный глагол), то всякое утверждение и отрицание состоит или из имени и глагола, или из
неопределенного имени и неопределенного глагола. Без глагола нет никакого утверждения или отрицания, ибо «есть», или “будет”, или “было”, или “становится” и все тому подобное суть (согласно установленному) глаголы, так как обозначают еще и время. Так что первые утверждение и отрицание следующие: “человек есть — человек не есть”; далее: “не-человек есть — не-человек не есть”; затем: “каждый человек есть — каждый человек не есть”; “каждый не-человек есть — каждый нечеловек не есть”. То же самое следует сказать и относительно времени помимо [настоящего]. Когда же “есть” присоединяется как третье, тогда противопоставления могут сказываться двояко. Я имею в виду, например, “человек есть справедливый”; [здесь] “есть”, говорю я, составляет третью часть высказывания как имя или как глагол, ввиду чего получаются четыре высказывания, из которых два относятся последовательно к утверждению и отрицанию как лишенности, другие же два нет. Я имею в виду, например, что “есть” может примыкать или к “справедливому”, или к “несправедливому”, а потому и отрицание [будет присоединено двояко]. Таким образом, получится четыре [высказывания]. Сказанное мы уразумеем из сопоставлений: “человек есть справедливый”; отрицание этого — “человек не есть справедливый”, “человек есть несправедливый”; отрицание этого — “человек не есть несправедливый” 2 . Здесь “есть” и “не есть” примыкают к “справедливому” и к “несправедливому”. Эти высказывания расположены так, как было указано в “Аналитиках” 3 . Точно так же и в том случае, когда утверждение касательно имени общее 4 ; например, “каждый человек есть справедливый”; отрицание его — “не каждый человек есть справедливый”; “каждый человек есть несправедливый — не каждый человек есть несправедливый”, только с той разницей, что [противолежащие] по диагонали высказывания не могут одинаково быть вместе истинными 5 , хотя это иногда возможно 6 . Итак, эти две [пары высказываний] противолежат друг другу. Две другие [пары высказываний] имеются, когда [“есть” и “не есть”] присоединяются к «не-человеку» как к подлежащему. [Например], «не-человек» есть справедливый — не-человек не есть справедливый”; “не-человек есть несправедливый — не-человек не есть несправедливый”. Кроме этих, нет больше
противопоставлений, но эти последние [высказывания] стоят сами по себе, отдельно от тех, так как “не-человек” употребляют как имя. В [высказываниях], в которых “есть” не подходит, например в высказываниях [он] “здравствует”, [он] “ходит”, взятое таким образом слово имеет такое же значение, как если бы было добавлено “есть”; например, “каждый человек здравствует — каждый человек нездоров”; “каждый не-человек здравствует — каждый не-человек нездоров”. Ведь нельзя здесь сказать “не каждый человек”; “не”, отрицание, следует присоединять к “человеку”, ибо “каждый” означает здесь не общее, а то, что [о подлежащем сказываются] как об общем 7 , что ясно из следующего: “человек здравствует — человек нездоров”; “не-человек здравствует — не-человек нездоров”. Эти [высказывания] отличаются от предыдущих тем, что они не общие. Так что “каждый” или “ни один” ничего иного не означает, как только то, что утверждение или отрицание касательно имени общее 4 ; что до остального [в высказывании], то оно должно быть присоединено [без изменения].
Так как отрицание, противоположное [высказыванию] “каждое живое существо справедливо”, означает, что “ни одно живое существо не справедливо”, то ясно, что эти два [высказывания] никогда не могут быть вместе истинными и относиться к одному и тому же, но противолежащие им [по противоречию] могут иногда быть такими; например, “не каждое живое существо справедливо” и “какое-то живое существо справедливо” 7 . Из [высказывания] же “каждый человек несправедлив” следует [высказывание] “ни один человек не справедлив”, а из [высказывания] “какой-то человек справедлив” — противолежащее [высказывание] “не каждый человек несправедлив” (ибо в этом случае какой-то человек необходимо справедлив 8 ). Очевидно также, что если в единичных [высказываниях] правилен отрицательный ответ на вопрос, то правильно так- 25 же и [соответствующее] утвердительное [высказывание]. Например: мудрец ли Сократ? Нет. Следовательно, Сократ есть немудрец 9 . Но в общих [высказываниях] сказанное подобным образом не правильно, а правильно отрицание. Например: каждый ли человек мудрец? Нет. Следовательно, каждый человек немудрец; это, конечно, ложно; а истинно то, что не каждый
человек мудрец. Это [высказывание] — противолежащее [по противоречию], а то — противоположное 10 .
Противолежащие друг другу [по противоречию] [высказывания] касательно неопределенных имен и глаголов (например, о “не-человеке” и о “несправедливом”) можно было бы считать как бы отрицанием без имени и глагола. Но это не так; отрицание всегда должно быть истинным или ложным; тот же, кто говорит “не-человек”, если только он к этому ничего не добавляет, высказывает истинное или ложное столько же и даже меньше, чем тот, кто говорит “человек”. А [высказывание] “каждый не-человек справедлив”, так же как и противолежащее ему [по противоречию] “не каждый не-человек справедлив”, не однозначно ни с одним из указанных выше [высказываний о человеке]. Но [высказывание] “каждый не-человек несправедлив” означает то же, что “ни один не-человек не справедлив” 11 .
Переставленные имя и глагол обозначают одно и то же, например: “есть бледный человек”, “есть человек бледный”. В самом деле, если бы это было не так, то для одного и того же было бы больше одного отрицания; но было ведь показано 12 , что для одного [утверждения] есть одно отрицание, ибо для [высказывания] “есть бледный человек” отрицанием будет “не есть бледный человек”. Если же [высказывание] “есть человек бледный” означает не то же, что “есть бледный человек”, то отрицанием его должно было бы быть или “не есть не-человек бледный”, или “не есть человек бледный”. Но первое есть отрицание [высказывания] “есть не-человек бледный”, а второе — [высказывания] “есть бледный человек ” , так что было бы два отрицания для одного утверждения. Таким образом, ясно, что при перестановке имени и глагола получается одно и то же утверждение и отрицание.
Утверждение или отрицание одного относительно многого или многого относительно одного не есть одно утверждение или отрицание, разве что когда многим выражено нечто одно. Я не называю одним то, что хотя и имеет одно имя, но составляющее его многое не есть одно; например, человек в равной степени есть и
живое существо, и двуногое, и поддающееся воспитанию, но из всего этого получается нечто единое; из “белого” же, “человека” и “ходьбы” не получается единства, так что если кто-то утверждал бы о них одно, то получилось бы не одно утверждение, а одно, правда, звукосочетание, но много утверждений; и если бы утверждали их об одном, то точно так же получилось бы не одно, а много утверждений. Итак, если диалектический вопрос 1 требует ответа — или [признания] посылки, или [признания] другого члена противоречия (ведь посылка есть один член противоречия), то не может быть один ответ на них, ибо и вопрос не один, даже если он правилен. Но об этом уже сказано в “Топике” 2 . В то же время ясно и то, что вопрос о сути вещи не есть диалектический вопрос, ибо в последнем [отвечающему] должна быть дана возможность выбора из вопроса того члена противоречия, относительно которого он желает утверждать. Но вопрошающий должен сверх того уточнить, [например], человек ли вот это или нет.
Так как из обособленных сказуемых одни, собранные вместе, утверждаются как одно целое высказывание, а другие нет, то в чем же здесь различие? Ведь о человеке правильно в отдельности сказать, что он живое существо, и в отдельности — что он двуногое, но то и другое можно утверждать как одно и точно так же можно сказать в отдельности “человек” и “бледное”, но и то и другое — как одно. Однако если человек — кожевник и он хороший, то нельзя [это объединить и сказать] “хороший кожевник”. Получится много нелепого, если считать, что по той причине, что каждое из двух [сказуемых] в отдельности истинно, и оба вместе должны быть истинными 3 . Относительно человека истинно и то, что он человек, и то, что он бледен, а потому и оба вместе истинны. Далее, если он бледен, то и совокупное бледно, так что получится, что бледный человек бледен, и так до бесконечности. Далее, если взять “образованный”, “бледный”, “идущий”, то и их можно сочетать многократно до бесконечности. Далее, если Сократ есть Сократ и человек, то, [соединив, получим], что Сократ есть человек Сократ, и если есть человек и двуногий, то получится, что есть двуногий человек.
Таким образом, ясно, что сказали бы много нелепого, если бы утверждали, что подобные сочетания
возможны без оговорок. Теперь мы скажем, что следует здесь установить. Сказуемые и то, относительно чего они утверждаются, не составляют единства, если они сказываются привходящим образом или относительно одного и того же, или относительно друг друга. Например, человек бледен и образован, но “бледное” и “образованное” не составляют единства, ибо и то и другое есть привходящее для одного и того же. И даже если правильно назвать бледное образованным, то все же “образованное бледное” не составит единства, ибо образованное есть бледное привходящим образом, так что “образованное бледное” не составит единства. Поэтому и кожевник хорош не без оговорок, зато он двуногое живое существо без оговорок, ибо он [таков] не привходящим образом 4 . Далее, не [составляют единства] и те [сказуемые], одно из которых подразумевает другое; поэтому нельзя повторять неоднократно “бледное” или сказать о человеке, что он человек живое существо или что он двуногий человек, ибо “человек” подразумевает “живое существо” и “двуногое”. Об отдельном же человеке так говорить правильно, и притом без оговорок, например: этот определенный человек есть человек, или этот определенный бледный человек есть бледный человек. Однако не всегда: когда в прибавленном содержится нечто противолежащее, из чего следует противоречие, высказывание не истинно, а ложно 5 ; например, если назвать умершего человека человеком; если же [противоречие] не содержится, то высказывание истинно. Или, вернее, когда [противоречие] содержится, высказывание всегда не истинно, а когда не содержится, оно не всегда истинно; например, Гомер есть что-то, скажем поэт; значит ли, что он есть или же его нет? Ведь “есть” сказывается здесь о Гомере привходящим образом, а именно: “есть” сказывается здесь о Гомере потому, что он есть поэт, а не само по себе 6 . Так что в тех высказываниях, в которых не содержатся противоположности, если имена заменяют определениями, и которые сказываются сами по себе, а не привходящим образом, будет и без оговорок правильно утверждать о том, что нечто есть. Что касается не-сущего, то, поскольку оно есть предмет мнения, неправильно утверждать, что оно нечто сущее, ибо мнение о нем имеется не потому, что оно есть, а потому, что его нет.
Разъяснив это, следует теперь рассмотреть, в каком отношении друг к другу находятся отрицания и утверждения о могущем быть и не могущем быть, о возможном и не возможном, а также рассмотреть немогущее и необходимое, ибо здесь имеются некоторые затруднения. А именно, если в связной речи противолежат друг другу противоречия, которые расставлены в соответствии с [глаголами] “быть” и “не быть” (например, отрицанием [высказывания] “есть человек” будет “не есть человек”, а не “есть не-человек”, и отрицанием [высказывания] “есть бледный человек” — “не есть бледный человек”, а не “есть не бледный человек”, ибо если относительно всего правильно утверждение или отрицание, то правильно будет сказать о куске дерева, в что он есть не бледный человек 1 ); если это так, то и в тех высказываниях, в которых “быть” не прибавляется, то же самое выполняет то, что сказано вместо “быть” (например, отрицанием [высказывания] “человек идет” будет не [высказывание] “не-человек идет”, а “человек не идет”, ибо нет никакой разницы, сказать ли “человек идет” или “человек есть идущий”). Поэтому если это везде так, то и отрицанием [выражения] “могущее быть” будет “могущее не быть”, а не “не могущее быть” 2 . Однако полагают, что одно и то же может и быть и не быть, ибо все, что может быть разрезано или что может ходить, может и не ходить и не быть разрезанным 3 ; основание же этого — то, что все могущее в таком смысле не всегда осуществляется, так что ему присуще и отрицание, ибо то, что способно к хождению, может и не ходить, и можно не видеть то, что доступно зрению 4 . Но не могут быть истинными противолежащие друг другу высказывания об одном и том же. Стало быть, отрицанием [выражения] “могущее быть” не будет “могущее не быть” 5 . Ибо из сказанного следует или что можно в одно и то же время утверждать и отрицать одно и то же относительно одного и того же, или же что утверждения и отрицания получаются не прибавлением [к “могущему” глаголов] “быть” и “не быть”. Поэтому если первое невозможно, то нужно выбрать второе; стало быть, отрицанием [выражения]
“могущее быть” будет “не могущее быть”, а не “могущее не быть”. То же самое можно сказать и о “возможно быть”, а именно: его отрицанием также будет “не возможно быть”, и сходным образом обстоит дело и с другим, [подобным этому], например с необходимым и немогущим. Ибо так же как в тех [выражениях] “быть” и “не быть” составляют прибавления, а подлежащие суть в одном случае бледное, а в другом — человек, так и здесь “быть” и “не быть” составляют как бы подлежащее, а “мочь” и “быть возможным” — прибавления, которые, так же как в тех высказываниях “быть” и “не быть” указывали истинное и ложное 6 , указывают здесь то же самое относительно “могущего быть” и “не могущего быть”. Итак, отрицание [выражения] “могущее не быть” есть не [выражение] “могущее быть”, а “не могущее не быть”, а отрицание [выражения] “могущее быть” — не [выражение] “могущее не быть”, а “не могущее быть”. Поэтому может казаться, что “могущее быть” и “могущее не быть” следуют одно из другого, ведь одно и то же может быть и не быть 7 ; в таком случае “могущее быть” и “могущее не быть” не противоречат друг другу; но “могущее быть” и “не могущее быть” никогда не могут относительно одного и того же быть истинными в одно и то же время, ибо они противолежат друг другу. Так же и “могущее не быть” и “не могущее не быть” никогда не могут относительно одного и того же быть истинными в одно и то же время. Равным образом и отрицание [выражения] “необходимо быть” есть не [выражение] “необходимо не быть”, а “не необходимо быть”; отрицание же [выражения] “необходимо не быть” — “не необходимо не быть”. И отрицание [выражения] “немогущее быть” есть не [выражение] “немогущее не быть”, а “не немогущее быть”; отрицание же [выражения] “немогущее не быть” — “не немогущее не быть”. И вообще, как сказано 8 , “быть” и “не быть” должно полагать как подлежащие, а эти [выражения], образующие утверждение и отрицание, должно соединять с [глаголами] “быть” и “не быть”. И вот какие [выражения] следует считать противолежащими друг другу: “могущее — не могущее”; “возможное — не возможное”; “немогущее — не немогущее”; “необходимое — не необходимое” 9 ; “истинное — не истинное”.
Следование 1 получается, если расположить [указанное выше] соответственно таким образом: из “могущего быть” следует “возможно быть”, как и из “возможно быть” — “могущее быть”, равно как и “не немогущее быть” и “не необходимо быть”; далее, из “могущего не быть” и “возможно не быть” следует “не необходимо не быть” и “не немогущее не быть”; из “не могущего быть” и “не возможно быть” — “необходимо не быть” и “немогущее быть”, а из “не могущего не быть” и “не возможно не быть” — “необходимо быть” и “немогущее не быть” 2 . Сказанное можно наглядно представить себе из следующего перечня:
могущее быть — не могущее быть возможно быть — не возможно быть не немогущее быть — немогущее быть не необходимо быть — необходимо не быть могущее не быть — не могущее не быть возможно не быть — не возможно не быть не немогущее не быть — немогущее не быть не необходимо не быть — необходимо быть 3 .
Итак, немогущее хотя и следует по противоречию из возможного и могущего [быть], но в обратном порядке 4 , и точно так же не немогущее — из не возможного и не могущего [быть], ибо из “могущего быть” следует отрицание “немогущего”, а из отрицания — утверждение, ибо из “не могущего быть” следует “немогущее быть”, ведь “немогущее быть” есть утверждение, а “не немогущее быть”— отрицание. А как дело обстоит с необходимым,— это следует рассмотреть. Ясно, конечно, что не таким же образом; здесь противоположные [высказывания] следуют одно из другого, противоречия же стоят раздельно, ибо “не необходимо быть” не есть отрицание [выражения] “необходимо не быть” 5 , ведь и то и другое может быть истинно относительно одного и того же, ибо то, что необходимо не есть, не необходимо есть 6 . Причина же того, что у необходимого следование не такое, как у других, состоит в том, что немогущее означает то же, что необходимое, когда оно дано противоположным ему образом; в самом деле, не-
могущее быть не значит необходимо быть, а значит необходимо не быть; немогущее не быть значит необходимо быть 7 . Итак, если в предыдущих случаях следование из “могущего быть” и “не могущего быть” было сходным, то здесь наоборот, так как необходимое и немогущее означают, как сказано 8 , одно и то же только в обратном порядке 9 . Иди, быть может, так нельзя установить противоречие необходимому? Ведь необходимое есть [и] могущее быть 10 , ибо если бы это было не так, то следовало бы отрицание: ведь необходимо или утверждать, или отрицать 11 ; так что если нечто есть не могущее быть, то оно немогущее быть; получилось бы, что “необходимо быть” означает “немогущее быть”, а это нелепо 12 . Но из “могущего быть” следует “не немогущее быть”, а из этого — “не необходимо быть”, так что получилось бы, что “необходимо быть” значит “не необходимо быть”, а это нелепо 13 . Однако “необходимо быть” и “необходимо не быть” не следуют из “могущего быть”, ибо “могущее быть” допускает и “не немогущее быть”, и “не необходимо быть” 14 , но если одно дз них истинно, то “необходимо быть” и “необходимо не быть” уже не будут истинными 15 , ведь “могущее быть” и “могущее не быть” совместимы 16 ; если же 20 чему-то необходимо быть или [необходимо] не быть, то для него то и другое не будет возможно 17 . Таким образом, остается сказать, что из “могущего быть” следует “не необходимо не быть” 18 , ведь это истинно и в отношении “необходимо быть” 19 . И “не необходимо не быть” противоречит тому, что следует из “не могущего быть”, ибо из последнего следует “немогущее быть” и “необходимо не быть”; отрицанием последнего будет “не необходимо не быть” 20 . Таким образом, эти противоречия следуют одно из другого указанным выше способом, и если их расположить так, то не «получится ничего несообразного.
Может возникнуть сомнение, следует ли “могущее быть” из “необходимо быть”. Ведь если оно не следует, то следовало бы противоречие — “не могущее быть”, а если отрицать, что это противоречие, то придется назвать таковым “могущее не быть”; но и то и другое ложно в отношении “необходимо быть” 21 . С другой стороны, однако, одно и то же, кажется, может быть разрезано в не разрезано, быть и не быть, так что “необходимо быть” означало бы “возможно не быть”, а это
ложно 22 . Таким образом, очевидно, что не все могущее или быть, или ходить в то же время способно и к противолежащему — в некоторых случаях это неверно 23 , прежде всего в тех, где возможность, [или способность], не основывается на разуме, как, например, огонь способен нагревать, а эта способность не основывается на разуме. Но одни и те же возможности, [или способности], основывающиеся на разуме, допускают большее, чем одно, и противоположности; не основывающиеся на разуме не всегда: ведь огонь, как сказано, не может нагревать и не нагревать, так же и все остальное, что действует постоянно. Однако некоторые вещи со способностями, не основывающимися на разуме, могут в одно и то же время принимать противолежащие друг другу [свойства] 24 . Но это сказано вот ради чего: не всякая возможность, [или способность], допускает противолежащие друг другу [вещи], даже те, что относятся к одному и тому же виду.
Некоторые же возможности одноименны, ибо “могущее” не однозначно; об одном говорят как о могущем потому, что оно истинно как существующее в действительности; например, говорят, что кто-то может ходить, потому что он ходит, и вообще нечто может, потому что уже существует в действительности то, о чем говорят, что оно может 25 . О другом говорят как о могущем, [или способном], потому, что оно могло бы быть деятельным, например, что кто-то способен ходить, потому что мог бы пойти 26 . Эта способность встречается лишь в том, что движется 27 , а первая — и в неподвижном. Но и о том, и о другом правильно сказать, что оно не немогущее ходить или быть, — и о том, что уже действительно ходит, и о том, что может ходить 28 . Последний вид могущего неправильно приписывать безусловно необходимому 29 , первый же —правильно 30 , ибо, подобно тому как общее следует из частного 31 , так и из необходимо сущего следует могущее быть, однако не всякое. И быть может, необходимое и не необходимое суть начало бытия или небытия всего, а остальное должно рассматривать как следствия из них 32 .
Таким образом, из сказанного очевидно, что необходимо сущее имеется в действительности 33 ; так что если вечное первое, то и действительность первое возможности 34 . И одно есть действительность без возмож-
ности, например первые сущности 35 , другое же — действительность вместе с возможностью, оно по своей природе первее, а по времени оно последующее 36 ; наконец, бывает и такое, что никогда не есть действительность, а есть только возможность 37 .
[Спрашивается], противоположно ли утверждение отрицанию или утверждение утверждению же? Далее, противоположно ли положение, гласящее, что “каждый человек справедлив”, положению “ни один человек не справедлив” или [положение] “каждый человек справедлив”— [положению] “каждый человек несправедлив”? Например, Каллий есть справедливый — Каллий не есть справедливый — Каллий есть несправедливый: которое из двух [последних] положений противоположно [первому]? Ведь если то, что в звукосочетаниях, следует тому, что в мышлении, а в мышлении имеется о противоположном противоположное мнение, например мнение, что каждый человек справедлив, противоположно мнению, что каждый человек несправедлив, то необходимо, чтобы так же обстояло дело и в утверждениях, выраженных в звукосочетаниях 1 . Если же в мышлении противоположное мнение не есть мнение о противоположном, то противоположным утверждению будет не утверждение, а указанное отрицание. Так что нужно исследовать, какое правильное мнение противоположно ложному — мнение об отрицании или же то, что мнится противоположным. Я имею в виду следующее. Мнение о благе, что оно есть благо, истинно; другое же, что оно не есть благо, ложно; третье же — что оно есть зло. Которое из этих двух последних мнений противоположно истинному? И если они одно, то на котором из них основывается противоположность? Неверно думать, что противоположные мнения определяются тем, что они мнения о противоположностях, ибо мнение о благе, что оно благо, и о зле, что оно зло, суть, пожалуй, одно и то же мнение, и притом истинное, все б равно, будут ли они больше одного или одно, хотя благои зло противоположны. Мнения противоположны друг другу не потому, что они мнения о противоположностях, а скорее потому, что они [относятся друг к Другу] противоположным образом 2 . Следовательно, если есть одно мнение о благе, что оно благо, а другое — что оно не благо, и если есть еще нечто иное, что не присуще [благу] и не может быть [ему] присуще, то ни одно из других мнений не следует принимать [за противоположное правильному] — ни то, которое считает неприсущее присущим, ни то, которое считает присущее неприсущим (ведь мнения того и другого вида — и те, которые считают неприсущее присущим, и те, которые считают присущее неприсущим,—бесчисленны), а противоположными следует считать те, которые содержат ошибку 3 , а таковы те, которые зависят от того или иного возникновения, ибо всякое возникновение — из противолежащего; стало быть, отсюда и ошибки. Таким образом, если благо есть и благо, и не зло, притом первое оно есть само по себе 4 , а второе — привходящим образом (ибо для блага привходяще то, что оно незло 5 ), а о каждой вещи более истинно мнение о ней, какова она сама по себе, то и более ложно мнение, [касающееся вещи самой по себе], если только и истинное [касается вещи самой по себе] 6 . Стало быть, мнение о благе, что оно не есть благо, есть ложное мнение о том, что присуще само по себе, а мнение о том, что оно есть зло, есть ложное мнение о привходящем. Поэтому мнение, отрицающее благо, более ложно, чем мнение о противоположном ему. Но больше всего ошибается в отношении каждой вещи тот, кто имеет мнение, противоположное [истинному], ибо противоположности в пределах одного и того же [рода] больше всего отличаются одна от другой. Поэтому если одно из двух мнений противоположно [истинному], а еще более противоположно мнение, противоречащее |ему], то ясно, что именно последнее есть противоположное мнение. Мнение же о том, что благо есть зло, есть составное мнение, ибо необходимо, пожалуй, в то же время предполагать, что благо не есть благо 7 . Далее, если и в других случаях дело должно обстоять таким же образом, то и здесь, надо полагать, сказано надлежащим образом, а именно что мнение о противоречии [есть мнение о противоположном] везде или нигде. О том же,
чему нет противоположного 8 , ложно мнение, противолежащее истинному; например, тот, кто человека считает не человеком, ошибается. Стало быть, если эти два мнения противоположны друг другу, то также и другие мнения о противоречии.
Далее одинаково относятся между собой мнения о благе, что оно благо, и о не-благе, что оно не есть благо, и кроме них [точно так же] мнение о благе, что оно не благо, и о не-благе, что оно благо. Итак, если мнение о не-благе, что оно не есть благо, истинно, то какое мнение противоположно ему? Ведь не то, согласно которому оно зло, ибо оно вместе с ним может быть истинным, а истинное никогда не противоположно истинному, ибо какое-то не-благо есть зло, так что оба мнения могут быть вместе истинными; но и мнение, что не-благо не есть зло, не противоположно [мнению, что оно не есть благо], ибо и оно [может быть] истинным, ведь и они могут быть вместе истинными. Остается, таким образом, [допустить], что мнению о не-благе, что оно не есть благо, противоположно мнение о не-благе, что оно есть благо, ибо это мнение ложно. Так что и мнение о благе, что оно не есть благо, противоположно мнению о благе, что оно благо. Очевидно также, что нет никакой разницы, если мы полагаем утверждение общим, ибо ему противоположно общее отрицание, например мнению о том, что всякое благо есть благо, противоположно мнение, что никакое благо не есть благо. Ибо мнение о благе, что оно благо, если благо берется как общее, тождественно тому, согласно которому то, что есть благо, есть благо, а это ничем не отличается от мнения, что всякое, какое бы оно ни было; благо есть благо, и одинаковым образом относительно не-блага.
Итак, если с мнением дело обстоит так и если содержащиеся в звукосочетаниях утверждения и отрицания суть знаки находящихся в душе [мнений], то ясно, что [общему] утверждению противоположно общее отрицание относительно того же самого; например, [утверждению], что всякое благо есть благо или что каждый человек хорош, противоположно то, что никакое благо не есть благо или что ни один человек не хорош, и по противоречию — что не всякое благо есть благо или что не каждый человек хорош. Очевидно
также, что ни истинные мнения не могут быть противоположными друг другу, ни истинные высказывания, ибо противоположны [мнения или высказывания] о противолежащих друг другу [вещах], а относительно истинных один и тот же человек может [в одно и то же время] говорить истину, между тем противоположности не могут в одно и то же время быть присущи одному и тому же.
Источник статьи: http://abuss.narod.ru/Biblio/aristotel.htm